Маркус Редикер - Корабль рабов

Увидев слева от каноэ отмель, она решилась. Гребцы плавно опускали весла в воду, и, переждав еще два, три, четыре взмаха, она, наконец, выпрыгнула за борт и поплыла изо всех сил, чтобы спастись от тех, кто ее пленил. Она услышала всплеск воды, когда двое гребцов нырнули за ней. Но когда женщина оглянулась, она увидела, что мужчины повернули назад и забираются обратно в лодку. Выбравшись на топкий берег, она заметила рядом с каноэ крупную серую акулу, приблизительно восьми футов длиной, с тупой круглой мордой и маленькими глазами. Осыпая акулу проклятиями, мужчины изо всех сил били по воде веслами, чтобы ее отпугнуть. Доплыв до отмели, они с трудом вытащили каноэ из воды и бросились за беглянкой. Женщина пыталась бороться, но безрезультатно. По вязкому песку было трудно двигаться, в воде ждала акула. Мужчины догнали ее, связали грубой лозой запястья и щиколотки и опять бросили на дно каноэ. Потом они снова начали грести и вскоре запели. Через некоторое время женщина услышала, сначала тихо, потом все громче, другие звуки — так от удара волн по корпусу большого корабля скрипели доски. Затем раздался приглушенный окрик на незнакомом языке.

С каждым энергичным ударом весел судно приближалось и становилось все более устрашающим. Запахи стали ощутимее, звуки — резче: с одного конца судна доносились крики и вопли, с другого низкое, жалобное пение. Все перекрывал визг детей, создававших невыносимый шум, они барабанили по древесине, и из-за этого едва можно было разобрать какие-то слова: кто-то просил menney — воду, кто-то проклинал myabecca — богов. Когда гребцы подвели каноэ ближе к судну, женщина разглядела темные лица в проеме маленьких окошек почти над самой водой. За ней наблюдала дюжина черных женщин с детьми и несколько краснолицых мужчин. Они видели, как она пыталась сбежать. Мужчины перекрикивались резкими и раздраженными голосами, обмениваясь короткими и лающими фразами. Каноэ доставило ее на корабль невольников.

Гребец с каноэ развязал путы и подтолкнул женщину к веревочной лестнице, вместе с остальными пятнадцатью почти обнаженными узниками она взобралась наверх.

Несколько мужчин поднялись на борт с ними, среди них был и черный торговец в золотистой соломенной шляпе, который сопровождал пленников до owba coocoo. Почти все люди из этой группы, включая женщину, были поражены видом судна, но несколько пленников-мужчин казались до странности невозмутимыми — настолько, что даже переговаривались с белыми на их языке.

Это был странный мир — высокие стволы деревьев с обрубленными ветвями; странные инструменты; взметнувшаяся куда-то ввысь сложная путаница из канатов. Свиньи, козы и домашняя птица бродили по главной палубе. У одного из белых был местный попутай, у другого обезьяна. Owba coocoo был таким большим, что на его борту была даже своя собственная ewba wanta — маленькая лодка. Другой белый мужчина отвратительного вида искоса осмотрел женщину и, сделав непристойный жест, попытался ее схватить. Она бросилась на обидчика и расцарапала ему лицо до крови, прежде чем он смог оторвать ее от себя. Он трижды больно стегнул ее небольшим кнутом, который держал в руках. Черный торговец вмешался и оттолкнул ее в сторону.

Когда к ней вернулось самообладание, она смогла рассмотреть других невольников на палубе. Все они были молоды, некоторые из них еще совсем дети. В деревне она считалась женщиной среднего возраста, но здесь она казалась старой. Ее купили только потому, что хитрый черный торговец продал большую группу всю целиком, не оставив капитану выбора, кроме как купить всех или не получить ни одного. Женщина была старше всех остальных пленников.

Некоторые люди на корабле говорили на ее родном языке — языке народа игбо, но многих других она не понимала. Среди невольников были также жители соседних с ее родиной земель — народ аппа и более темнокожие и крупные оттамы. Некоторые из пленников, как она поймет позже, находились на борту судна уже в течение многих месяцев. Первых двух матросы назвали Адамом и Евой.

На корабле трое или четверо терли палубу; остальные что-то мыли. Моряки раздали маленькие деревянные миски для еды. Корабельный кок положил некоторым мясо и хлеб, остальным клубни ямса, которые он полил пальмовым маслом.

На главной палубе стояла невообразимая суета. Белый человек с загорелым дочерна лицом пытался прекратить шум, прикрикнув: «Domona! — Тише!» Двое других белых казались самыми важными людьми на этом судне. Один из них был капитаном, его приказы другие белые люди бросались исполнять бегом. Второй был врач, и вместе с капитаном они внимательно обследовали всех новых невольников — у каждого они проверяли голову, глаза, зубы, ноги и руки, живот. После того как они осмотрели семью — мужа, жену и детей, которых только что доставили на корабль, мужчину со слезами на глазах забрали и увели за закрытую дверь на носовую часть судна. Оттуда доносились чьи-то крики, человека pem pem — избивали, и он кричал от боли. Сквозь его стоны женщина разобрала слова на немного знакомом ей языке ибибио.

После того как ее тоже проверили, белый мужчина рявкнул: «Спускайся вниз! Быстро!» — и толкнул ее к большому квадратному отверстию в палубе. Молодая девушка рядом с ней, испугавшись, что новая пленница не поняла приказа, быстро прошептала: «Gemalla! Geyen gwango!» Спустившись вниз по лестнице, женщина чуть не упала от слабости и тошноты, от ужасающего зловония у нее закружилась голова. Ей хорошо был знаком этот awawo — запах смерти. Он исходил от двух больных женщин, одиноко лежащих в темном углу, без присмотра, около athasa — «бочек с нечистотами», как их называли белые. Женщины умерли на следующий день, и их тела были выброшены за борт. Почти сразу же вода забурлила и покраснела. У акулы, которая следовала за ее каноэ, наконец появилась еда.

История этой женщины — лишь один акт драмы, которую знаменитый афроамериканский ученый У. Е. Б. Дюбуа назвал «самой большой драмой человечества за последнюю тысячу лет» — когда «10 миллионов человек были перемещены из тенистой красоты их родного континента в новооткрытое Эльдорадо Запада, где они спустились в ад». Оторванную от своей родной земли женщину, как и многих других, доставили на борт работоргового судна и переправили в Новый Свет на плантации сахарного тростника, табака или риса, где рабы трудились ради благосостояния своих хозяев. Эта книга последует за пленниками на невольничий корабль — который оказался страшным и мощным европейским орудием такого порабощения. [2].

Драма разыгрывалась с бесчисленными вариациями в течение длительного периода, и ее действующими лицами стали не единицы, а миллионы людей.