Маркус Редикер - Корабль рабов

К несчастью для капитана Нобла, отчеты об осмотре «Брукса» соответствуют рассказу Троттера об отношениях команды к капитану, так как только 13 из 162 человек нанялись снова на следующий рейс, и большинство из них были помощники (у которых был особый стимул), члены семьи или ученики, у которых не было никакого выбора. Можно сказать, что капитана перед парламентским комитетом подвела память, но будет более точно сказать, что он солгал [512].

Вслед за изображениями «Брукса» Троттер вернул безликих, лежащих на спине пленников к жизни своим ярким свидетельством. Как и Кларксон, он доводил устную историю до парламентского комитета. Он говорил с мужчинами, женщинами и детьми, которые были на борту, — с кем-то на английском языке, с некоторыми на языке жестов («жестов и движений», как он сам назвал это) и с некоторыми через переводчиков. Он объяснил: «Было только несколько рабов, о ком я не смог узнать, как именно они попали в неволю». Троттер отметил две главные этнические группы на борту «Брукса», которые имели длинную историю антагонизма в Африке: прибрежные фанти и те, которых он назвал «данко», кто жил фактически внутри страны чамбра (словом «данко» фанти обозначали «глупцов»). В отличие от капитана Нобла, который убеждал черных торговцев «доставить ему рабов любым образом», он никогда не сомневался в их праве на продажу этих людей и никогда не спрашивал, как эти люди стали рабами. Троттер спросил, как они попали на судно, и обнаружил, что их ложно называли «военнопленными». Он также узнал, что разлука с семьей и домом приводила людей в отчаяние. По вечерам Троттер часто слышал, что рабы издавали «воющий печальный стон как выражение крайней степени мучения». Он спросил женщину, которая служила переводчиком, в чем было дело. Она ответила, что такой плач означал, что люди просыпались от мечты вернуться домой и понимали, что они находятся в трюме на борту ужасного судна [513].

Рассказ врача «Брукса» совпадал с текстом аболиционистов, который сопровождал изображение судна, изданного полутора годами ранее. Главными темами было положение матросов и, что более важно, рабов; как последних заковывали и запирали в тесных помещениях; как они организовывали сообщества, как они выживали или не выживали. К тому времени, когда Троттер предстал перед специальным комитетом палаты общин в мае 1790 г., движение аболиционистов уже сформировало общественное мнение по поводу работорговли. Любопытный поворот судьбы? Изображение «Брукса» помогло создать общественное мнение о том, что фактически случилось на этом корабле. Томас Кларксон и его сторонники распространили гравюру в парламенте и, кроме того, сотрудничали с Уильямом Уилберфорсом и другими членами парламента, чтобы подготовить вопросы для допросов Троттера, Нобла и других свидетелей о пространстве для невольников, повседневной жизни и положении как матросов, так и рабов.

Кларксон настаивал, что сила изображения «Брукса» заключалась в возможности заставить зрителя сочувствовать «несчастным африканцам» в трюме и на нижней палубе судна. Изображение «давало зрителю такое представление о страданиях африканцев во время Среднего пути, что они могли непосредственно высказаться о бедствиях, творимых там». Рисунок волновал зрителей и, как надеялся Томас Купер, заставлял их присоединяться к дебатам о работорговле, причем делать это с новым, более сердечным отношением и пониманием того, что там происходило. Иллюстрируя ужасы перевозки рабов, гравюра обращалась к эмоциям зрителей и запечатлевала проблему в памяти: «Она вызывала слезы жалости к страдальцам и оставляла их несчастья в сердцах смотрящих». Таким образом, этот рисунок стал «языком, который был понятен всем». Кларксон смог сделать то, что современные ученые назвали бы «иконографией» и «визуальным выражением» движения за отмену работорговли [514].

Кларксон был прав в оценке его эффекта. Он передавал гравюру из рук в руки, он разговаривал о работорговле с большим количеством людей. Это изображение стало средством создания новой организации, поэтому Кларксон должен был понимать, какое влияние гравюра оказывает на людей и как можно опираться на чувства, которые она вызывала. Поэтому его можно заслуженно считать интерпретатором изображения «Брукса». И все же, несмотря на то что обо всем было сказано и должным образом признано, Кларксон полностью не раскрыл силу этой гравюры. Она имела и другое значение, которое Кларксон понимал, но редко обсуждал.

Оригинальное название плимутской гравюры было «План нижней палубы африканского судна с неграми в пропорции один к тонне». Ссылки на пропорцию, на число людей при тоннаже судна относились к дебатам, которые велись вокруг Акта Долбена, или «Акта о перевозке рабов», который получил королевское одобрение в июле 1788 г., за четыре месяца до того, как появилось изображение «Брукса». Дебаты касались доходности работорговли. Изображение судна и текст должны быть прочитаны не только рядом с беседами, собранными и изданными в «Свидетельствах», но также и с «Размышлениями относительно сравнительной эффективности отмены работорговли», брошюра, которую написал Кларксон, когда изображение работоргового судна было издано впервые.

Кларксон начал брошюру с утверждений, сделанных представителями Ливерпульского общества защиты работорговли перед палатой общин в 1788 г. Мистер Пигго, «глава торговцев Ливерпуля», свидетельствовал, что «один человек на одну тонну... будет практически означать отмену работорговли». Другие делегаты хором повторяли этот же рефрен. Роберт Норрис добавил, что в пропорции один к одному «не будет никакой прибыли». Александр Дезил утверждал, что работорговля была уже в состоянии упадка и что любое ограничение численности рабов, которых можно привезти, «не поможет ей». Джеймс Пенни предположил, что пропорция меньше чем два раба на тонну водоизмещения лишит возможности «торговать с прибылью»; полтора к одному или один к одному будут равны отмене работорговли. Джон Тарлетон объяснил, что он был «уполномочен торговцами Ливерпуля сказать, что меньше чем два раба на тонну водоизмещения полностью отменили бы африканскую работорговлю». Джон Мэттьюс сделал более детальный подсчет, оценив прибыль и потери на стотонных судах: два с половиной к одному (плюс 761 фунтов 5 шиллингов и 6 пенсов), два к одному (плюс 180 фунтов 3 шиллинга и 6 пенсов), полтора к одному (минус 206 фунтов 19 шиллингов 9 пенсов) и один к одной второй (меньше 590 фунтов 1 шиллингов). Ливерпульские делегаты, таким образом, выступили против изменений в транспортировке рабов, и они сильно пострадали от принятия Акта Долбена, который установил соотношение количества рабов на тонну водоизмещения как пять к трем на первых двухстах тоннах и одного к одному свыше этого количества. Но скоро они решили «плыть по течению» и расценили реформу как способ парировать полную отмену рабства.