Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Также к VI в. относят и чрезвычайно близкие чешским, польским и некоторым северо-балканским славянские памятники типа Корчак, занимающие лесное правобережье Днепра к югу от Припяти с центром в бассейне Тетерева. Однако заметим, что Иордан, в своем рассказе о событиях IV в. помещавший славян-венетов примерно в этих местах, в своей этнокарте Восточной Европы VI в. ничего не сообщает о пребывании здесь какой-либо славянской группировки. Более того, в его этнокарте VI в. имеется обычно не принимаемое во внимание указание на непосредственное соседство прибалтийских айстов со скотоводческим населением степей. Такое соседство, по ряду соображений, могло иметь место именно в Среднем Поднепровье и говорит о сильном продвижении балтов к рубежу V–VI вв. в южном направлении. Сведения Иордана подтверждаются археологическим фактом распространения на юг, вплоть до Среднего Поднепровья, и именно в V — начале VI в., характерных балтийских вещей с эмалями. Возможно, к этому же времени относится распространение в области между Горынью и Днепром по крайней мере части тех балтийских топонимов, которые выявлены здесь в последнее десятилетие. Так что ранние памятники типа Корчак либо были оставлены какой-то группой славян, о которой Иордану ничего не было известно, либо же эти памятники появились на Тетереве позднее середины VI в.

9. Уход части славян с Дуная на север. В конце VI в. обеспокоенная активностью славян Византия переходит в наступление. О событиях этого времени, видимо, рассказывала несохранившаяся глава «Церковной истории» Иоанна Эфесского (около 586 г.), имевшая знаменательное название — «О завоеваниях и опустошении страны славян». В 578 г. византийцы переправляют через Дунай аваров для нападения на славян, а к 594–602 гг. относится целая серия походов византийских полководцев Приска, Петра и Гудуина в славянские земли по нижнему и среднему Дунаю, приводящие к уничтожению и пленению больших групп славянского населения. Видимо, именно эти события, а также последовавшая за ними активизация романоязычного населения отразилась в русской летописи в виде рассказа о нашествии волохов на дунайских словен. Это событие хронологически помещено в летописи после расселения славян в Моравии и Чехии, что, по византийским источникам, произошло около середины VI в., и до нашествия болгар на дунайских славян около 670 г., т. е. отнесено к тому временному промежутку, к которому относятся победы византийского войска над славянами. Известно, что волохами (влахами) славяне и позднее именовали романоязычное население, так что под названием «волохи» нашей летописи следует подразумевать, с одной стороны, дунайскую византийскую армию, где в VI в. еще была распространена латынь и в составе которой преобладало романизированное население Подунавья, а с другой — само романоязычное население Балканского полуострова, которое после опустошительных походов византийско-дунайских славян частично заняло некогда принадлежавшие ему плодородные земли на левобережье Дуная. После удара со стороны византийцев, подвергаясь одновременно натиску романского населения, аваров и болгар, славяне значительными массами покидают левобережье Дуная, причем одни уходят на юг, расселяясь в пределах Византии, а другие возвращаются в свои древние «прародины» — в Повисленье и в лесные области Восточной Европы (Ляпушкин 1968: 13–15).

10. Некоторые выводы.

а) В результате анализа и сопоставления письменных и археологических источников мы пришли к заключению, что в I–IV вв. н. э. родиной основной массы еще единого славянства была южная часть лесных областей Восточной Европы (Werner 1971; Вернер 1972) где-то между Западным Бугом, средним течением Немана и Десной. Поскольку отчетливо выраженная граница по верхнему и среднему Западному Бугу между археологическими памятниками бассейнов Вислы, с одной, и Днепра — с другой стороны, отмечаемая для I–II вв. н. э., существует и ранее, с конца II в. до н. э., и поскольку пшеворская культура Повисленья и Поодерья I–II вв. н. э. (явно не славянская) является естественным развитием пшеворской культуры этих же мест конца II–I в. до н. э., постольку можно предполагать, что и в конце II–I в. до н. э. этническая ситуация была сходной, т. е. основная масса славян существовала восточнее Западного Буга. Однако это утверждение никак не может быть распространено на еще более раннее время и никаких определенных данных для уточнения местоположения так называемой прародины славян ранее конца II в. до н. э. нам обнаружить не удалось.

б) Пока что основным археологическим соответствием раннему славянству конца I — начала VI в. являются зоны отсутствия хорошо выделенных и датированных групп археологических памятников. Создается впечатление, что эти «зоны» не являются внутренне едиными и некоторые из них состоят как бы из двух частей — области, где археологические памятники чрезвычайно малочисленны или отсутствуют вовсе, и обла-сти, где археологических памятников (в основном поселений) довольно много, но в силу своей неяркости и сравнительно недавнего их обнаружения они не сгруппированы исследователями в достаточно определенные археологические единства, без чего очень трудно даже предположительно говорить о том, какие из этих памятников принадлежали древним славянам, а какие — балтам. Возможно, области первого типа соответствуют территории набегов расселяющегося славянства и отграничивают славян от соседних этносов, а области второго типа соответствуют территории более стабильного существования славянства. Любопытно почти полное отсутствие могильников в областях предполагаемого обитания славян. Не исключено, что ранние славяне, как и близкие им в культурном и языковом отношении некоторые группы балтов и «балто-славян», в отдельных случаях использовали некий археологически трудно уловимый обряд захоронения. Древнейшие славянские памятники, образующие отчетливые археологические единства, известны лишь с середины или второй половины VI в. н. э., однако отличаются внешней неяркостью культуры, бедны вещами и стали широко известны сравнительно недавно. В некоторых северных областях восточнославянского мира эпоха трудной археологической уловимости продолжается вплоть до VIII–IX вв.

в) Древнейшая славянская культура VI–VII вв. была впервые выделена на материале могильников, характерными чертами которых являются захоронения в яме или урне по обряду трупосожжения и керамика пражского типа. Многие исследователи пытаются искать славянские могильники более раннего времени, опираясь именно на эти два компонента раннеславянской археологической культуры. Мы не уверены, что поиски в этом направлении приведут к положительным результатам. Напомним, что в пеньковской культуре VI–VII вв., распространенной в южной части лесостепной, а также частично в степной зоне от Поднестровья до Поднепровья и принадлежавшей в основном антам, т. е. той славянской группировке, которая была наиболее тесно связана с Восточной Европой — родиной славянства I–IV вв., керамика пражского типа почти не встречается, и пока неизвестны крупные могильники.