Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

В одном из секторов зеркала изображена пантера в традиции скифского «звериного стиля», а на ее спину опирается колонна с ионической капителью, символизирующая, по гипотезе Д. А. Мачинского, путь восходящего солнца и отмечающая место его восхождения (рис. 29, сектор 3).

Изображения на серебряном ритоне расположены в нескольких ярусах, один под/над другим, разделенных рубчатыми позолоченными полосками. Главным персонажем является бегущая богиня, помещенная на наиболее выгнутой и удобной для обозрения части ритона в подромбовидном медальоне, окаймленном вышеупомянутыми полосками. Она сама осуществляет «грифономахию», держа за передние лапы сопротивляющихся грифонов (рис. 26: а).

Ниже медальона идет опоясывающий ритон широкий ярус, насыщенный изображениями, явно соотнесенными с изображением богини. От того места, где богиня касается передней ногой «земли», вниз идет прямая длинная двурядная плетенка, окаймленная с обеих сторон двойными линиями — как и четырехрядная плетенка на зеркале. На ритоне изображен не широкий водоем (озеро? море?), как на зеркале, а, видимо, длинная река. По обоим «берегам» реки изображены два персонажа, двигающиеся вниз от богини (рис. 26: б; 27: б).

Особо тесно связан с богиней кентавр, помещенный прямо под ней и имеющий непропорционально большие размеры по сравнению с другими фигурами этого яруса. На плече он несет деревце, к которому подвешен продетый через ствол за четыре связанные воедино ноги олень с ветвистыми рогами (рис. 26: б). Именно так хотел бы нести убитого им оленя Одиссей, но ему пришлось продеть его за связанные ноги на шею и идти с этой ношей, опираясь на копье (см. выше). Образ оленя невероятной для греков — товарищей Одиссея величины, описанный в «Одиссее», как уже было отмечено выше, мог быть навеян знакомством с благородным оленем, неизвестным в Эгеиде, на ритоне же явно изображен крупный, благородный олень, причем, несомненно, с элементами скифского «звериного стиля».

По другую сторону от полосы с плетенкой (на другом берегу реки) размещена фигура всадника в «варварской» одежде с горитом (колчаном?) у бедра, явно представляющая некий «местный (северопричерноморский) персонаж» (киммерийца? скифа? амазонку?) (рис. 27: б).

Кентавр и всадник, разделенные с выгнутой стороны ритона полосой плетенки (рекой), с другой, вогнутой его стороны как бы соединены горизонтально расположенной колонкой с двумя разнонаправленными эолийскими капителями на концах, одна из которых касается ствола дерева на плече кентавра, а вторая направлена к голове всадника.

Однако главное назначение этой колонки состоит в том, чтобы подчеркнуть и выделить сюжетную композицию над ней, вторую по значению после изображения богини с грифонами. Колонка эта рельефно выделяется на поверхности ритона и проработана более углубленными линиями, чем другие изображения (рис. 27: а). Но главное состоит в том, что она не серебряная и позолоченная, как кажется на первый взгляд, а золотая и положена и закреплена поверх серебряной поверхности, что было обнаружено при исследовании ритона Р. С. Минасяном, лучшим специалистом по технике изготовления археологических ювелирных вещей, которому мы приносим глубокую благодарность [52] Возможно, при реставрационной обработке поверхности ритона колонка потемнела и воспринималась всеми как серебряная с незначительными следами позолоты. . И эта единственная золотая деталь на ритоне обозначает как бы некий «золотой путь» (путь солнца?), по которому, касаясь обеими ногами колонки, поспешно движется справа налево (как и богиня) некий муж. Его фигура размещена на строго противоположной по отношению к изображению богини вогнутой стороне ритона. Чуть выше фигуры мужа изображены два льва. Один из них лежит в спокойной позе, о чем свидетельствует хвост, пропущенный между задними ногами. Другой лев, судя по изгибу хребта, мог быть показан сидящим, он тоже, как кажется, изображен отстранненно по отношению к Одиссею и не проявляет к нему никакой агрессии.

Таким образом, герой стремительно идет мимо миролюбивых львов. В вытянутой вперед руке он держит нечто с тремя лепестками, направленными вверх. У левого бедра героя висят на перевязи орнаментированные ножны меча, из которых торчат слабо различимые рукоять и эфес. На нем короткая одежда греческого воина, закрывающая лишь ягодицы и верхнюю часть бедер. Мы полагаем, что перед нами Одиссей, несущий в вытянутой руке магический цветок молю, спасающий от превращения в свинью, у бедра его виден меч в ножнах, которым затем он должен угрожать Кирке (Od. IX, 294: «выхватив с бедра острый меч»), дабы обезвредить ее. У входа в дом Кирки его встречают мирные львы, а стремительность движения Одиссея объясняется желанием быстрее усмирить волшебницу и спасти товарищей (рис. 27: а).

Большинство изображений Одиссея у Кирки в античном искусстве (VI в. до н. э. и позднее) следует общему канону: Кирка держит чашу с волшебным зельем, рядом товарищи Одиссея в полузвериных обличьях и сам Одиссей с мечом, часто уже выхваченным из ножен. Однако вне этого канона, помимо келермесского, имеется еще несколько изображений, где Одиссей держит и растение молю.

На ручке позднегеометрического (вторая половина VIII в. до н. э.) сосуда с Итаки изображен герой (Одиссей), протягивающий женщине (Кирке) некое растение, а в другой руке, занесенной назад и вверх, держащий, судя по всему, меч (Weickert 1953–54: 56–61; Schefold 1966: 27).

На торцах этрусской надгробной стелы (первая половина V в. до н. э.) изображена Кирка, обрамленная фигурами свиньи и человека, полупревращенного в свинью, и Одиссей с цветком молю (Elderkin 1917: 400–404, сцены 2, 5). Рядом имеется и второе изображение Одиссея, обнажившего меч (сектор 4). Растение молю и меч — два последовательно применяемые средства, с помощью которых Одиссей покоряет богиню.

Проведенный анализ показывает, что великая местная богиня, хозяйка зверей, человекоживотных и грифонов, которой поклонялись жители Покубанья и Таманского полуострова, была соотнесена греческим мастером ритона во второй половине VII в. до н. э. с богиней Киркой из созданной не позднее рубежа VIII–VII вв. до н. э. «Одиссеи», а также, вероятно, с другими мифами, в которых Кирка и ее брат Айэт были заметными персонажами («Аргонавтика» Аполлония Родосского, ранние «Аргонавтики», фрагментарно сохраненные у Мимнерма, Пиндара и др.) [53] Мы не подвергаем сомнению давно обоснованные положения, что иконография богини зеркала и ритона сложилась под влиянием образов крылатой Артемиды, Кибелы и, может быть, Горгоны в эллинско-малоазийском искусстве и что, возможно, для заказчика, скифского «царя», эти изображения ассоциировались со скифской Артимпасой или иранской Анахитой. .