Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Сцены терзания орлиноголовыми грифонами лошадей, занимающие центральное положение в третьем, нижнем поясе изображений, также вполне могут быть соотнесены с уже прослеженным в Северном Причерноморье мотивом борьбы великой богини или ее спутниц (пеших или конных амазонок) с орлиноголовыми грифонами. Замена обычного в греко-скифском искусстве этой поры изображения терзаемого оленя (или лани) изображением терзаемой лошади может быть объяснена проиллюстрированной выше особо тесной связью образов женского божества и коня в греко-скифском (Чертомлык, Большая Цимбалка, Мерджаны) и скифо-сибирском (Пазырык, бляхи из Сибирской коллекции) искусстве и мифологии. Окаймляющие нижний пояс изображения собак, преследующих зайцев, также не противоречат предлагаемой трактовке пекторали. Особая связь этого изображения с культом северопричерноморского женского божества подтверждается наличием аналогичного изображения на пекторали «жрицы» из Большой Близницы.

Заключая анализ пекторали, напомним, что единственная подобная ей по форме вещь северопричерноморского происхождения была найдена в женском погребении, убедительно интерпретируемом как жреческое и связанном с культом богини плодородия. Пектораль из Большой Близницы представляет собой как бы «конспект» несравненно более роскошной пекторали из Толстой могилы. Те изображения, которые на исследуемой пекторали развернуты в трех поясах, на пекторали из Большой Близницы в обедненном виде представлены на одном поясе изображений. Здесь присутствуют и домашние копытные верхнего пояса (правда, только овцы и козы), и растительные мотивы среднего пояса (побеги и цветы), и «сцены терзания» нижнего пояса, представленные охотой собаки на зайца.

Резюмируем результаты проведенного анализа.

1. Сакральное назначение пекторали и сакральное содержание системы изображений на ней представляются весьма вероятными, исходя из всего очерченного круга аналогий и сопоставлений.

2. Центральная сцена, содержащая мотивы занятия женской работой, висящего лука и обнаженности, расшифровывается как сцена обращения (или приобщения) к великому женскому божеству круга Аргимпасы — Астарты-Атаргатис — Афродиты Урании.

3. Все прочие элементы во всех трех поясах или подтверждают предположение о том, что вся вещь в целом была посвящена культу этой богини, или, во всяком случае, не противоречат этому предположению.

Обратимся теперь к обстоятельствам находки пекторали (и сопровождавших ее вещей) и постараемся выяснить, подтверждают ли они сформулированные выше положения. Напомним, что характерной чертой культа аскалонской Атаргатис и ее ближайших передневосточных и в меньшей степени греческих аналогов была обязательная «парность», сопоставленность с каким-либо божеством подчеркнуто мужского характера (Атаргатис — Баал, карфагенская Астарта — Мелькарт, в меньшей степени — Афродита — Арес). В проанализированном нами комплексе центрального погребения Чертомлыка одна из скифских богинь также была, по всей вероятности, объединена в культовую пару с мужским божеством — Фагимасадом.

В этой связи представляется знаменательным, что пектораль была найдена вместе с мечом, рукоятка и ножны которого были обложены золотыми пластинами, покрытыми изображениями, и что оба эти предмета и ряд прекрасно сохранившихся сопутствующих им вещей были найдены не в погребальной камере, а в ведущем к ней дромосе (рис. 42). Находки в дромосе, связанные с погребальным обрядом, по функциональному и территориальному признакам отчетливо делятся на три группы (Мозолевский 1972: рис. 5).

1. Около входа в погребальную камеру узкой полосой от северной стенки дромоса до южной лежали: а) железные пластины от чешуйчатого боевого пояса, наконечники стрел (видимо, остатки колчана с луком и стрелами), железный нож, железный меч в ножнах, детали нагайки, т. е. мужской боевой пояс и набор предметов, обычно висевших на нем; б) дальше, у южной стены дромоса, в пределах этой же «полосы» находок, лежали рядом наконечники стрел (остатки второго колчана с луком), железный нож, т. е. «женский» набор оружия (нож — колчан), и исследуемая пектораль, также увязываемая с культом женского божества. Центральное место в этой полосе находок, вытянутой с севера на юг перед входом в камеру, занимал железный меч.

2. В середине дромоса и дальше от входа в камеру находились три сосуда: маленький бронзовый котел, видимо служивший светильником, уникальная трехручная греческая амфора с железным стержнем (черпаком?) и бронзовый лутерий, перевернутый вверх дном.

3. Далее всего от камеры, у самого входа в дромос, был обнаружен скелет человека, рядом с которым не было найдено никаких вещей. Судя по чертежу, скелет сохранился не целиком, определенно представлены лишь кости торса и ног. Поскольку в этой части погребального сооружения грабители не побывали, отсутствие многих частей скелета представляется достойным внимания.

По свидетельству Геродота, скифскому богу войны (аналогичному греческому Аресу), почитавшемуся в виде старинного железного меча, приносили в жертву не только скот (как и другим богам), но и людей. «На каждом таком кургане водружен старинный железный меч, и он служит кумиром Ареса <���…> из числа пленных врагов приносят ему в жертву каждого сотого мужчину, но не тем же способом, как скот, а иным: совершив возлияние над головами жертв вином, они режут их над сосудом, затем несут кровь на вершину кучи хвороста и обливают ею меч; наверх они относят кровь, а внизу, у святилища, совершают следующее: отрубив у всех убитых людей правые плечи с руками, бросают их в воздух, затем, совершив другие жертвоприношения, удаляются; каждая рука остается там, где упадет, а туловище лежит отдельно» (Hdt. IV, 62).

Думается, что сопоставление размещения вещей в дромосе Толстой могилы с приведенным свидетельством Геродота позволяет с высокой степенью вероятности реконструировать церемонию, происходившую в подземелье. Полагаем, что после совершения обряда положения умершего в погребальной камере родственники и жрец отступили в дромос и, возможно, каким-то образом закрыли вход в камеру. Затем перед входом в помещение, где лежал умерший, положили (а вероятнее, повесили) два набора предметов: мужской боевой пояс с ножом, колчаном, мечом и нагайкой и «женский» набор предметов — второй колчан, нож и золотую пектораль. Композиционно центральное положение среди этих вещей занимал меч, а второй колчан был повешен, видимо, прямо над пекторалью.

Перед этими сакральными комплексами, символизирующими присутствие пары божеств (Ареса и Аргимпасы?), при свете огня, зажженного в светильнике в виде маленького котла, были совершены обрядовые возлияния, при которых использовались бронзовый лутерий и уникальная трехручная амфора, вероятно специально выбранная для культового действа, так как число три играло особую роль в мифологии и обрядовой жизни скифов (вспомним три краника и трехчастность изображений чертомлыкской амфоры, предельное число трех побратимов, которые должны были пить вино с кровью, одновременно держась за сосуд, и т. д.). Не исключено, что из амфоры черпалось вино, которым окроплялась голова приносимого в жертву пленника, а в бронзовый лутерий собиралась его кровь, которой затем обливался меч, после чего лутерий и мог быть брошен дном кверху. Затем участники церемонии отступили из дромоса во входной колодец и у самого входа в дромос расчленили ударами мечей тело принесенного в жертву человека, оставив на месте лишь отдельные его части.