Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Путь на север от «угла Меотиды» приводит в лесистую область будинов (лесные массивы и лесостепь в окрестностях современного Воронежа), затем сворачивает на северо-восток через «пустыню». Так как Геродот степь обычно называет пустыней (Hdt. IV, 18, 23; ср. Hp. Aër. 17), то и эту пустыню, скорее всего, можно отождествить с тамбовской степью, лежащей к северо-востоку от Воронежа (Берг 1947: 362–366). Далее путь идет на восток и через лесистые земли фиссагетов и ирков, занимающихся охотой, т. е., вероятно, через богатые лесом области, простирающиеся от р. Цны до левобережья Волги, севернее Самарской луки и южнее впадения Камы включительно (Смирнов 1966: на стр. 50 дана карта, близкая к нашей), приводит в земли скифов, отколовшихся от скифов царских. Весь путь до этой области расположен на равнине, «а начиная отсюда земля становится камениста и неровна» (Hdt. IV, 23). Действительно, до этих мест путь пролегал по равнине и невысоким северным отрогам Приволжской возвышенности (немногим выше 200 м), а «каменистая и неровная» страна скифов легко увязывается с западными отрогами Урала — Белебеевско-Бугульминской возвышенностью (высочайшая точка в верховьях р. Демы — 481 м), в восточной части которой находится область со щебнистыми почвами (Добровольский 1968: см. карту почв СССР). Естественно предположить, что скифы-«отщепенцы» живут, как и их причерноморские собратья, не в лесу, а в степи и лесостепи. И действительно, именно около Бугульминской возвышенности степь и лесостепь заходят далеко на север и оказываются прямо на линии, ведущей на восток от Цны и верховьев Дона. Если пройти «значительное пространство» этой страны, то оказывается, что «у подножия высоких гор», которые можно идентифицировать лишь с Уральскими горами, обитают, видимо, в лесостепной области, некие аргиппеи (Hdt. IV, 23–26) [93]. Аргиппеи, по Геродоту, употребляют в пищу плоды, которые исследователи склонны считать дикорастущей вишней, распространенной в степях, а в зоне леса встречающейся именно в Юго-Западном Приуралье. Описывая аргиппеев, Геродот указывает на отсутствие у них волос, на их вздернутые носы и большие челюсти, в чем многие исследователи видят утрированные признаки населения монголоидного типа (Томсон 1953: 100). Любопытно отметить, что население, зафиксированное в Юго-Западном Приуралье (по р. Белой и севернее) археологически и оставившее известную ананьинскую культуру, было по своему антропологическому типу метисным, монголоидо-европеоидным.

За землями, на которых жили аргиппеи (видимо, бассейн среднего и нижнего течения р. Белой), возвышались Уральские горы, достаточно внушительные в этих местах (гора Ямантау — 1640 м), в которых, по рассказам аргиппеев, жили «козлоногие люди». Рядом с аргиппеями живут и исседоны. Однако локализовать их трудно: исседоны помещены к востоку от аргиппеев, тогда как непроходимые горы, судя по контексту, находятся к северу от аргиппеев (Hdt. 25–27). Геродот, видимо, отдал дань распространенному в его время представлению, что на севере Европы в широтном направлении тянутся высокие Рипейские горы (Ельницкий 1961: 66, 67). Однако известно, что высокие горы (Урал) находились к востоку от аргиппеев, а исседоны жить в горах постоянно не могли, так как были, судя по всему, степняками, к тому же и сами аргиппеи в горах знали других, «козлоногих» жителей. Исседоны соседствовали с аргиппеями, вероятно, лишь на границе степной зоны и лесостепных западных предгорий Урала. Таким образом, на основании свидетельства, относящегося к середине V в. до н. э., исседонов следует помещать к югу и юго-западу от Уральского хребта, в бассейне р. Урала, где К. Ф. Смирнов размещает восточную группу своих «савроматов».

Далее, к северо-востоку, в степях между Уралом и Иртышом, богатых месторождениями золота, можно условно локализовать полулегендарных соседей исседонов — занимавшихся добычей золота аримаспов (Hdt. IV, 27; III, 116).

Путь к скифам от берегов Меотиды в Приуралье, а также к отколовшимся от них соплеменникам-скифам, жившим в северной части Заволжских степей, лежал не прямо через степи, через земли дружественных им савроматов, а был окольным, проходил через территорию ряда народностей лесной зоны. Это обстоятельство говорит о том, что все степи за Волгой в районе Самарской луки и по р. Уралу в V в. до н. э. были заняты каким-то объединением кочевников — скорее всего, исседонами, враждебность которых к скифам отметил еще Аристей (Hdt. IV, 13).

Таким образом, из изложенного явствует, что античные авторы, повествующие об исседонах в связи с событиями VII–V вв. до н. э., помещают их в степях, лежащих к юго-западу и к югу от южной части Уральского хребта. Восточные границы этого мощного объединения кочевников для этой поры не прослеживаются. Что касается савроматов, то, как было показано выше, по свидетельству Диодора, они появляются в Европе, «у Дона», как самостоятельная сила только после походов скифов в Переднюю Азию, т. е. никак не ранее самого конца VII в. до н. э., а скорее всего, на рубеже VII–VI вв. до н. э. Версия Геродота о происхождении савроматов носит легендарный характер, однако М. И. Ростовцев и другие исследователи полагали, что в основе легенды лежат действительные события.

По Геродоту, савроматы произошли от браков молодых скифов с амазонками, причем местом формирования этого объединения кочевников были степи на побережье Меотиды, около торжища Кремны (Hdt. IV, 110–117), позднее локализованного Клавдием Птолемеем в центральной части северного побережья Меотиды (Ptol. Geog. III, 5, 4). Поскольку при изложении событий древнейшей истории скифов (приход с востока, борьба с киммерийцами, поход в Азию) конца VIII — начала VI в. до н. э. Геродот не упоминает савроматов, а в конце VI в. до н. э. они, судя по скифской легенде о походе Дария (Hdt. IV, 122), уже прочно занимали степи восточнее Танаиса, естественно предположить, что их выделение в самостоятельное объединение кочевников произошло в первой половине VI в. до н. э., когда центр скифского объединения уже находился в Северном Причерноморье и Приазовье. Подобная датировка подтверждается и тем, что, по тексту легенды, формирование савроматского объединения произошло около «торжища Кремны» (Hdt. IV, 20; 110;). Торжище Кремны на пустынном северо-западном берегу Меотиды могло возникнуть, скорее всего, в результате контактов греков с местным населением. Проникновение же греков в эту окраинную область ойкумены трудно представить ранее, чем в самом конце VII в. до н. э. Так что, исходя и из этого соображения, формирование савроматского объединения следует относить ко времени не ранее рубежа VII–VI вв. до н. э.

Сообщения Геродота, Диодора и других авторов не позволяют сколько-нибудь точно определить восточную границу территории, занятой савроматами в VI в. до н. э. Однако ясно, что центр этого объединения кочевников лежал сравнительно недалеко от Танаиса, где-то в междуречье Дона и Волги, вероятно, ближе к первому (Hdt. IV, 116). Представление Геродота о размерах занятой савроматами территории и об их «военном потенциале», видимо несколько уступавшем скифскому, позволяет допускать, что они занимали и часть степей, непосредственно прилегающих к левому берегу Волги в нижнем ее течении. Области к востоку и северо-востоку от савроматов занимали, судя по всему, исседоны.