Эрнест Лависс - Франция в XI – начале XIII века. Общество. Власть. Культура

Критика средневековой корпоративной системы.Корпорация как целое долго была предметом самых строгих разборов; история, справедливая и вдумчивая, поняла в настоящее время, что существование подобного строя, державшегося целые века, должно было обуславливаться важными причинами. В нем были, без сомнения, крупные недостатки: он подавлял свободу личности, исключал частную инициативу; но разве в наши дни нет монополий? Он вызывал цеховую вражду и пустые споры, о которых мы не можем слышать без улыбки; но разве в настоящее время патенты не порождают нескончаемых процессов? Без сомнения, под предлогом обеспечения доброкачественности изделий он поощрял рутину и поддерживал цены на высоком уровне в ущерб народу, ничто не поощряло ремесленника к изысканиям и открытиям, потому что вся община немедленно завладела бы его изобретением, и, кроме того, старшины, вероятно, не были склонны покровительствовать гению, который мог поколебать их привычки и угрожал их личным интересам. Но, во-первых, не следует преувеличивать эти недостатки; вспомним, что, по крайней мере в области вывозной промышленности, различные города соперничали между собой и что все ремесленники одного и того же цеха были одинаково заинтересованы в том, чтобы их техника совершенствовалась, потому что это давало им перевес над внешними соперниками; кроме того, мы знаем, что в Средние века было сделано множество усовершенствований, и это доказывает, что они не были невозможны. Во-вторых, разве обостренная конкуренция, вызывающая убийственные кризисы, прославляющая сильных и губящая смелых, но бессильных, не имеет своих недостатков, как бы ни были велики ее достоинства? И рядом с этими экономическими заблуждениями сколько существовало принципов, может быть, спорных, но возвышенных или благотворных, заслуживающих полного уважения: обеспечение труда того, кто жил им, и промышленной собственности того, кто владел ею; известная неделимость труда, создавшая всесторонне опытных рабочих и приготовлявшая будущих мастеров; доступность патроната для всех рабочих; экзамены и испытания для определения знаний и способностей ремесленника; устранение паразитов-посредников между производителем и потребителем; меры для поддержания добросовестности в торговле, правильная организация профессионального суда, солидарность рабочей семьи и поддержка нуждающихся членов цеха. Припомним особенно условия, среди которых развивалась корпорация: городскому работнику, одинокому и слабому перед вооруженным сеньором, перед дисциплинированной, могущественной церковью, ассоциация открылась как врата спасения; благодаря ей он добился коллективной свободы — единственной, какой можно было тогда достичь, и приобрел значительное влияние; привилегиям других он противопоставлял свои собственные, и именно под защитой этого панциря рабочие классы могли развиваться и обогащаться. Наконец, не следует забывать, что люди того времени думали не так, как мы, что путы корпорации не стесняли их и что они не только не находили эти ограничения слишком обременительными, но старались делать их все более точными. Поэтому не будем жалеть ремесленника XIII в.; он любил свой цех, который был его силой, его прибежищем и гордостью.

Братства.Наряду с цехами ремесленники основывали ассоциации религиозного свойства: это были братства. Они не совпадали с корпорациями. В братстве не было монополий, в него вступали только желающие, все члены пользовались одинаковыми правами. Обычно, хотя не всегда, братство заключало в себе всех мастеров известной профессии. Группируясь таким образом, ремесленники ставили себе целью предаваться сообща делам благочестия: каждая из этих общин становилась под покровительство святого, который был патроном цеха и имя которого она принимала: плотники почитали св. Иосифа, золотых дел мастера — св. Элигия, булочники — св. Петра, садовники — св. Фиакра. Братство справляло богослужения, примыкало к какой-нибудь церкви и содержало в ней придел, который обогащало своими приношениями. Раз в неделю братство Св. Бриэка заказывало обедню в честь своего патрона; по понедельникам в соборе Богоматери перед изображениями свв. Криспина и Криспиниана совершалось богослужение для башмачников. В день праздника своего святого братство устраивало большое торжество: от имени мясников Большой бойни глашатай обходил улицы, возвещая место и час собрания, и собратья в праздничном платье собирались в церковь и присутствовали при торжественном богослужении, которое иногда сопровождалось проповедью и крестным ходом и за которым следовала вечерня. Одной из целей ассоциации было также воздание последних почестей своим умершим членам; когда один из них умирал, все остальные должны были присутствовать при его похоронах; в Суассоне, когда умирал портной, четверо ближайших к его дому товарищей всю ночь охраняли тело, а на следующий день все братство присутствовало при богослужении и погребении; если от покойника не оставалось денег на похороны, то братство покупало саван и свечи за свой счет. Братство Св. Павла в Париже давало четыре факела, четыре свечи, крест и покров и в первый понедельник после смерти заказывало обедню с участием дьякона и иеродьякона за упокой души усопшего. Эти благочестивые и погребальные общества не прочь были при случае и повеселиться; праздник патрона, начинавшийся в церкви, оканчивался часто пиршеством, после которого попойка, если верить частым жалобам духовенства, продолжалась до поздней ночи. Но к чести этих общин надо сказать, что благотворительность также занимала видное место в программе их деятельности, так что в Южной Франции их часто называли Caritat. Братство Св. Павла отводило за своим столом пятнадцать мест для нищих, сажало их рядом с самыми богатыми из своих членов и приказывало подавать им первым. Точно так же суконщики в дни своих торжественных обедов посылали каждому из бедных, содержавшихся в богадельне, по одному хлебу, куску говядины или свинины и кружке вина, и даже арестанты получали по хлебу и куску говядины с двойной порцией вина. Все нуждающиеся, сколько бы их ни явилось, получали по хлебу или по мелкой монете. Иногда эти братства превращались в общества взаимопомощи: когда в Суассоне заболевал портной, ему оказывала помощь общая касса. Эти ассоциации были часто обременительны для ремесленника, который должен был платить за право вступления в братство и участвовать в складчинах, но он охотно нес эти расходы, обеспечивавшие ему панихиды после смерти и пиршества и даровой стол при жизни. Он гордился своим братством и привязывался к нему так же, как к своему цеху. Но церковь боялась этих полурелигиозных обществ, ускользавших от ее прямого руководства и не раз становившихся очагами догматического свободомыслия и ересей. Она вела с ними беспощадную борьбу. Миланские humiliati, которые были отлучены на Веронском соборе 1184 г., разделялись на два класса: первый состоял из священников — купцов, второй — из сестер и братьев — рабочих. На Реймсском соборе 1157 г. св. Бернард изобличил заблуждения ткачей и сделал их имя синонимом катаров. Подвергаясь преследованиям, братства превращались в тайные общества, и искоренение их становилось почти невозможным. Несколько раз уничтоженные, особенно Филиппом Красивым, они беспрестанно возрождались и удержались до новейших времен.