Чарлз Оман - Темные века европейской истории. От падения Рима до эпохи Ренессанса

В следующем году император Людовик вынудил противоборствующих князей Беневенто договориться. Он вошел в Самний и пригрозил, что атакует Радельгиза, если тот откажется заключить мир со своим врагом Сиконульфом. Под этим давлением был произведен раздел Беневенто. У Радельгиза осталась столица и восточная половина, а Сиконульф стал князем Салерно. Он правил Кампаньей и Луканией. Заключение мира было отпраздновано массовым убийством сарацинских вспомогательных частей Радельгиза, которых герцог спокойно предал и отдал Людовику. Он больше не нуждался в их помощи. Это было в 851 году.

Но хотя гражданская война в южной Италии закончилась, ситуация оставалась чрезвычайно опасной. Все побережье от Бари до Реджо оставалось в руках мусульман. Жившие там сарацины объединились в одно государство под властью Муфарега ибн Салема, который правил в Бари. Он принял титул султана, и большинство соотечественников признали его власть. В течение восемнадцати лет (853–871) он был кошмаром юга Италии и основал бы королевство и династию, если бы ему не противостоял такой же энергичный и упорный воин, как он сам, — император Людовик.

Молодой франкский цезарь уже заставил итальянцев почувствовать свою власть больше, чем все его предки. В отличие от многих он сосредоточил свое внимание на одном королевстве и посвятил себя его защите. В результате он стал великолепным правителем Италии, но никогда не имел такого устойчивого положения за Альпами, на какое мог рассчитывать, как старший наследник Карла Великого. Будучи коронованным императором, он никогда не правил в Ахене и не владел землей вне полуострова, за исключением графства Прованс. Но в Италии он обладал реальной властью и уверенно обходился с папством. Когда в 855 году на папский трон претендовали Бенедикт III и Анастасий, императорский легат организовал комиссию по расследованию в Латеране и установил, что Бенедикт является законным наследником святого Петра. Николай I, следующий понтифик, был назначен Людовиком вопреки оппозиции большинства римского духовенства. Когда же он решился сопротивляться своему создателю, то очень скоро увидел в своем городе лангобардов и заключил мир.

Николай II, преемник Николая I, был ничуть не меньше заинтересован в поддержании хороших отношений с императором. Он говорил, что Людовик — суверен, который воюет не как другие короли против христиан, а только против сынов Белиала, врагов христианской веры. Поэтому рука апостольского престола всегда будет на стороне этого самого благочестивого императора и благодаря заступничеству главы святых апостолов ему всегда будет обеспечен триумф в бою.

Успех Людовика в деле удержания папства в подчинении является еще более значительным, поскольку три папы — Бенедикт, Николай и Адриан — были людьми выдающимися, оставившими заметный след в истории римского Святого престола. Бенедикт начал ссору с константинопольским патриархом Фотием, приведшую к расколу между восточной и западной церковью. Все началось со спора о законности избрания Фотия, который усугубился разногласиями о главенстве римского престола над иллирийским и македонским епископствами. Это главенство перестало быть реальным после того, как Лев Исавр объявил, что они не должны никому подчиняться, кроме Константинополя. Бенедикт умер в 858 году, но его преемник Николай продолжил борьбу с энергией и страстью. Он назвал Фотия чужаком и узурпатором, поскольку его предшественник никогда официально не отказывался от патриархата, и в конце концов объявил его смещенным с трона митрополита. То, что один патриарх может сместить и отлучить от церкви другого без всеобщего собора, а только своей властью преемника святого Петра, показалось византийскому духовенству чудовищным. Поэтому они перестали обращать внимание на письма Николая, а император Михаил Пьяница пригрозил, что его тяжелую руку очень скоро почувствуют в Италии и он силой меча вернет право преемника Юстиниана властвовать над Римом. Николай в ответ сравнил византийского правителя с Сеннахерибом и зло упрекнул в том, что он отдал Сицилию и Калабрию сарацинам. Это, по мнению понтифика, лишило его возможности властвовать к западу от Адриатики. После семи лет пререканий раздел между востоком и западом был окончательно оформлен Константинопольским собором 866 года, на котором патриарх, император и тысяча епископов и аббатов сформулировали восемь пунктов, в которых римская церковь отступила от ортодоксальной веры и дисциплины. Шесть пунктов касались незначительных ритуальных вопросов, таких как соблюдение поста и бритье духовенства. Но третий пункт, относительно вынужденного целибата духовенства, и седьмой пункт, касавшийся исхождения Святого Духа, были крайне важными. Теперь восточная церковь официально изложила свою позицию: западная церковь, заявив, что Святой Дух исходит не только от Отца, но и от Сына, впала в ересь столь ужасную, что заслуживает тысячу анафем.

Фотий был вскоре смещен, но его падение не ликвидировало брешь между церквями, поскольку все византийские императоры и священнослужители были приверженцами доктрины константинопольского собора. Сегодня дела обстоят так же.

Николай I был не только понтификом, который ускорил ссору с восточной церковью. Он запомнился также тем, что явился защитником обиженной королевы Теутберги и критиком склонного к прелюбодейству короля Лотаря Лотарингского, о котором мы рассказали ранее. Он прославился и тем, что стал первым папой, использовавшим так называемые Лжеисидоровы декреталии. До его времени сборник писем и эдиктов римских епископов, который знали и использовали все церкви, охватывал документы до папы Сириция (384). Однако около 860 года в Риме появилось собрание из пятидесяти девяти декреталий, приписываемых папам II и III веков, и еще тридцати девяти, вставленных между реальными документами, от Сириция до Григория II (384–731). В этом собрании был также знаменитый дарственный акт Константина, а также акты нескольких церковных соборов. Говорили, что эти документы были обнаружены в Испании Рикульфом, архиепископом Майнца. Эти документы сразу же были включены в Протоколы деяний соборов, отредактированы великим Исидором Севильским, и впоследствии и новые, и старые документы стали называться его именем.

Для любого здравомыслящего человека, сведущего в ранней церковной истории или даже просто способного критически анализировать текст, характер ложных декреталий стал бы очевиден сразу. Но таковых в IX веке было мало. А те немногие, которые могли бы разоблачить декреталии, входили в круг лиц, заинтересованных в обратном — доказательстве их аутентичности. Как и было естественно, учитывая их происхождение, ложные декреталии были полны авторитетных решений именно тех вопросов, в которых духовенство IX века было больше всего заинтересовано. Что может быть лучше, чем обнаружить, что святой Климент или святой Феликс дали такие же решения по вопросу церковных земель или целибата духовенства, как правящий понтифик? А наводить справки, были ли у церкви земли в I веке и возникала ли тогда идея целибата, было не только безбожным, но и неразумным. Так что ложные декреталии со всеми содержавшимися в них анахронизмами, путаницей личностей, а также невозможностью стилей и форм были с жадностью проглочены папством и духовенством и превращены в оружие против светской власти, восточной церкви и любого другого противника, планы которого они могли расстроить. Невозможно не предположить, что папа Николай III, принимая декреталии, знал, что делает. Ведь у него в руках были подлинные декреты всех пап начиная с 384 года, хранимые бережно и аккуратно. Разве могло случиться, что в далеком уголке Испании важных документов оказалось больше, чем в папской канцелярии? Разве могли самые важные правовые документы римского престола, доказывающие, что еще со времен апостолов папы имели право осуществлять законодательную власть над всей западной церковью, кануть в забытье? По всем этим вопросам у папы Николая, безусловно, была своя точка зрения, однако документы оказались слишком искушающими, чтобы их можно было отвергнуть. И они с тех самых пор стали основанием для чудовищных претензий средневекового папства.