Чарлз Оман - Темные века европейской истории. От падения Рима до эпохи Ренессанса

Смерть Фредегунды не принесла облегчения Брунгильде. Еще два года она вела борьбу против интриг австразийской знати. Герцог Винтрио, возглавлявший оппозицию, был схвачен и казнен в 598 году. Но в 599 году восстание застало ее врасплох, и она была вынуждена со всей поспешностью бежать из Меца, чтобы спасти свою жизнь. Она сумела добраться до Бургундии, где укрылась у своего младшего внука Теодориха. Там ее приняли с большим почтением. Два майордома, Протадий и Клавдий, оба галло-римской крови, активно поддержали ее. Королевская власть в Бургундии оставалась прочной.

Проклятие братоубийственных войн до самого конца сопровождало Меровингов. Когда Теудеберт II и Теодорих II достигли зрелости, они на какое-то время объединились, чтобы напасть на своего кузена Хлотаря и вернуть земли между Маасом, Сеной и Луарой, а также Париж, Руан и Тур. Но потом они рассорились, и представляется, что винить в этом следует старую Брунгильду. Она пылала жаждой отомстить австразийской знати за свое вынужденное бегство и стала подстрекать бургундов к войне. Она и майордом Протадий намного больше стремились к войне, чем графы и герцоги Бургундии, и, когда две армии сблизились, солдаты Теодориха сложили оружие, убили Протадия, подгонявшего их дальше, и заставили молодого короля заключить мир с братом. Только от проклятия, лежавшего на Меровингах, было не так легко избавиться. Брунгильда и Теодорих были полны решимости идти до конца, и довольно скоро война возобновилась. Австразийцы были разбиты в районе Туля, их земли разорены, и торжествующий Теодорих проследовал дальше до Цюльпиха, что в самом сердце владений его брата. Здесь Теудеберт столкнулся с ним во второй раз. Он снова потерпел поражение и попал в руки бургундов. Его привели к бабушке, которая осыпала его горькими упреками и потребовала, чтобы он стал монахом. Однако это не удовлетворило короля бургундов. Через несколько дней он приказал, чтобы его брата вытащили из монастыря и казнили. Это было в 612 году.

Представляется, что это деяние молодого короля Бургундии навлекло на него гнев небес. Спустя пять месяцев после убийства брата он отправился вслед за ним, сраженный приступом острой дизентерии.

А несчастная Брунгильда снова осталась одна с беспомощным ребенком на руках. Ей ничего не оставалось делать — только взять себя в руки и трезво оценить ситуацию. После недолгих размышлений она привела своего правнука Сигиберта, старшего сына Теодориха, на собрание восточных франков и попросила их оказать ему почести, как королю Австразии и Бургундии. Те в какой-то момент согласились и признали Сигиберта II правителем восточных франков. Но австразийцы больше не желали иметь дело с Брунгильдой. Они тайно обратились к Хлотарю, королю Нейстрии, и попросили его вторгнуться в королевство его кузена — сопротивления ему не окажут. Когда король Нейстрии вошел в Австразию, майордом Варнахар и большинство знати присоединились к нему с оружием в руках, Брунгильда с правнуком бежала в Бургундию и подняла армию, которую направила на нейстрийцев, находившихся в верховьях Эны. Но когда армия Хлотаря оказалась в пределах видимости, бургундский патриций Алетей и герцоги Рокко и Зигвальд увели свои войска и присоединились к врагу. А за ними и вся армия Брунгильды или перешла на сторону противника, или разбежалась. Брунгильда и маленький король бежали, но у озера Невшатель их перехватили эмиссары Хлотаря. Ее привели к королю Нейстрии, достойному сыну Фредегунды. «Вот женщина, — закричал он, — из-за интриг и войн которой десять франкских принцев встретили свою смерть». И он велел солдатам высечь старую королеву кнутом, по-еле чего привязать ее за руки и за ноги к дикому коню, который таскал ее за собой по камням, пока тело не оторвалось от конечностей. Сигиберта и его младшего брата Корбо удушили.

Так погибла Брунгильда, а с ней и величие дома Меровингов. В будущем только знать и майордомы имели реальную власть над франками, а не короли. Хлотарь, победивший только благодаря предательству знати, равно как и все его потомки, был по сути слугой, а не хозяином. Учитывая, что Брунгильда была женщиной и иностранкой, представляется удивительным, что она продержалась так долго. У нее не было никаких преимуществ, если не считать силы воли и ума. Тем не менее она не лишилась влияния после смерти мужа и, сколько могла, помогала сыну, внуку и правнуку. Кроме того, она долго удерживала в подчинении неуправляемых графов и герцогов. История ее жизни наглядно демонстрирует все ее достоинства и недостатки. То, что она была не просто одержима местью за смерть сестры и мужа, кажется очевидным. Следует отдать ей должное: она была выдающимся администратором. Только она из всех известных франкских правителей была строителем и основателем. Она строила монастыри, церкви, больницы. Старые римские крепости и военные дороги — тоже ее заслуга. До сегодняшнего дня некоторые старые дороги в Бельгии носят ее имя. Она была глубоко религиозной женщиной, на что указывают ее письма папе Григорию Великому, восхитившие понтифика. Однако истинное благочестие в те дни, как, собственно, и в наши, не было несовместимым с упорным неприятием оппозиции и готовностью сметать все препятствия на своем пути. Нет сомнений в том, что Брунгильда не боялась взять в руки кинжал или меч и использовать его против австразийских графов, которые плели против нее интриги. Она так и не простила своего внука Теудеберта II за то, что позволил изгнать ее из королевства, и не успокоилась до тех пор, пока десятью годами позже не захватила его, вынудив стать монахом. Ее враждебность была направлена не только на Фредегунду и Хильперика, убийц ее сестры и мужа, но и на их юного сына и подданных, причем когда они сами были уже давно мертвы. Да, она была неумолима и ничего не прощала, однако у нее были на то причины. Лишь совсем немногим правителям в истории пришлось пережить столько обид и несправедливостей и преодолеть столько тяжких испытаний. А в сравнении со своими современниками Брунгильда вообще может считаться героиней и святой.

Хлотарь II, хотя и стал королем всего франкского королевства после убийства Брунгильды и ее правнуков, приобрел совсем немного реальной власти. Австразийцы и бургунды, которые помогли ему уничтожить старую королеву, заставили его пойти на уступки, лишившие его многих королевских прав. Герцоги Варнахар и Оттон стали майордомами дворцов двух королевств. Они были настроены сохранить эти должности на всю жизнь, вне зависимости от воли короля. В будущем майордомат стал намного более важным, чем прежде. Еще один шаг к ослаблению королевской власти показывает тот факт, что законотворческой деятельностью у франков теперь занимался король при помощи и согласии епископов, графов и герцогов. Кодекс законов, который Хлотарь II издал для Швабии около 620 года, был одобрен не только им самим, но также тридцатью тремя епископами, тридцатью четырьмя герцогами и шестьюдесятью пятью графами. Тот факт, что правление Хлотаря оказалось богатым на законы, вероятно, объясняется тем, что король был вынужден выслушивать требования знати и удовлетворять их жалобы, а вовсе не его собственной любовью к законотворчеству. Когда, например, мы узнаем, что он встретил майордома Варнахара, всех епископов и больших людей Бургундии в Боне и там рассмотрел все их петиции, мы должны помнить, что перед ним был несменяемый майордом и народ, который добровольно отдался ему в руки на строго определенных условиях. У него больше нет над ними неограниченной власти, которая имелась у Хлодвига или Теодориха веком раньше. Ничто не может лучше продемонстрировать растущую слабость короля, чем инцидент, имевший место на большом национальном собрании нейстрийцев и бургундов в Клиши в конце его правления. В середине совета началась ссора, и сторонники герцога по имени Эгина убили Эрменхара, чиновника дворца королевского сына. Нейстрийцы тут же схватились за оружие и разделились на два отряда. Эгина и его люди построились в боевой порядок, а более крупный отряд, который возглавлял Бродульф, родственник убитого, приготовился к атаке. Король сумел сохранить мир, только убедив бургундов, не заинтересовавшихся ссорой, последовать за ним и сообщив спорщикам, что он лично нападет на тех, кто нанесет удар первым. В конце концов он распустил собрание, так и не сумев наказать ни убийц, ни мятежников.