Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Русские протогосударства и Русь IX – середины XI в. – это единственный случай, когда титул «каган» был принят за пределами степных государственных образований, причем далеко на север от них. Титул «хакан руси» (араб. хāкāн-рȳс) соединял в себе северо-западный и юго-восточный импульсы и одновременно как бы предрекал дальнейшую судьбу Руси-России: ее подчинение ханам Монгольской империи и Золотой орды, а затем распространение ее владений на восток вплоть до Манчжурии, где когда-то и зародился этот титул, и в итоге – превращение в империю. Словообраз нередко предвосхищает и предопределяет будущую судьбу этносов и государств, возникая много ранее, чем создадутся конкретные условия для ее реализации [71] Считаю не вполне правомерным употребление названия «Русский каганат» по отношению к протогосударствам и государству IX–XI вв. Подзаголовок раздела в интересной статье К. Цукермана – «Шесть упоминаний о русском каганате» (Zuckerman 2000: 97) – неверен: в источниках есть упоминания только о русских каганах. Слово «каганат» является производным научным термином от титула «каган» и в источниках, повествующих о событиях VI–XI вв., никогда не употребляется. В науке термин «каганат» последовательно применяется к степным и кочевым (в своей основе) государственным образованиям, и перенос его на Русь, существенно отличающуюся от них, мне представляется необоснованным. .

Где проходит хронологическая граница между первым русским протогосударством со столицей в Ладоге-Альдейгье и вторым русским протогосударством Рюрика и Рюриковичей со столицей (первоначально кратковременно) в той же Ладоге, затем в Невогарде/Хольмгарде/Новгороде, а позднее – в Киеве и (чрезвычайно кратковременно и номинально) в Переяславце Болгарском?

Знаменитый набег росов в 860 г. на Константинополь, в отличие от походов Олега, Игоря и Святослава, не оставил никаких следов в эпической памяти руси эпохи ранних Рюриковичей. По времени его организатором мог быть (с большой натяжкой) разве что сам Рюрик, но тогда память о таком походе основателя династии не могла бесследно исчезнуть. В ПВЛ этот набег, о котором на Руси узнали из византийских источников, был приписан Аскольду и Диру, предшественникам Олега в Киеве. Остается предположить, что этот поход был предпринят еще «дорюриковой» русью и, возможно, был последним ее крупным предприятием. Или же поход могли возглавить «варяги из заморья», предпринявшие общий поход вместе с местной русью.

По данным дендрохронологии, между 865 и 871 г. происходит большой пожар в Ладоге. Имено около этого времени и возникает Рюриков городок у истоков Волхова и зарывается ряд кладов в Поволховье. В это же время улавливается некий «шов» между двумя эпохами при сопоставлении одного западноевропейского и двух византийских письменных источников. В «Окружном послании» (конец 866 – середина 867 г.) Фотий сообщает, что росы, напавшие на Константинополь в 860 г., «ныне переменили языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан» и что «при этом столь воспламенило их страстное влечение и рвение к вере <���…>, что приняли они у себя епископа и пастыря и с великим усердием и старанием предаются христианским обрядам» (Кузенков 2003: 75).

Договор с росами и отправка к ним епископа произошли между 861 и 866 г. (Кузенков 2003: 83) при императоре Михаиле III. Однако в 867 г. Михаил III был убит, Фотий смещен, на престоле оказался Василий I Македонянин, основатель новой династии [72] Этих двух императоров объединяет то, что любовница Михаила III Евдокия Ингерина была выдана им замуж за Василия I, с которым он соправительствовал в 866–867 гг. Ингерина родилась около 837 г., и отцом ее был «славный Ингер» – вероятно, судя по именам, родом из росов. Около 825 г. в Византии известен и еще один Ингерос, митрополит Никейский. Все это говорит о разнообразных контактах росов с империей еще до посольства 837–839 гг. и отчасти объясняет осведомленность их о незащищенности столицы при набеге 860 г. , а патриархом стал Игнатий. Внук Василия I Константин Багрянородный в «Жизнеописании» своего деда сообщает: «Народ росов, неодолимейший и безбожнейший, он, склонив к соглашению обильными подношениями <���…>, и заключив с ними мирный договор, убедил также приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять получившего рукоположение от патриарха Игнатия архиепископа. <���…> когда архонт этого племени собрал подданных на сход и воссел во главе со своими старейшинами, более других преданными суеверию из-за долгой привычки <���…> иерей и был подвергнут расспросам, что он проповедует». Далее росы требуют чуда, и следует рассказ о не сгоревшем в огне Евангелии. После этого «варвары без колебаний приступили ко крещению» (Кузенков 2003: 126–127).

Если доверять приведенным сообщениям, то создается впечатление, что во втором случае мы имеем дело с какими-то иными росами, чем в первом, – чуждыми христианству и впервые обсуждающими возможность его принятия. Это второе крещение росов происходит при патриархе Игнатии (867–877 гг.), а прибытие архиерея к росам предположительно датируют 874 г. Предварительные переговоры происходили, видимо, ранее, в начале 870-х гг. Кто же этот «архонт», о котором в обеих гомилиях и в «Окружном послании» Фотия, сообщающих о набеге 860 г., не говорится ни слова и который, по описанию Константина VII, для проповеди христианского епископа созывает народное собрание и присутствует на нем во главе старейшин около 868–874 гг., что весьма напоминает то, как протекала санкционированная конунгом и народным собранием деятельность папского посланника Ансгария у свеонов, как это описано в «Житии святого Ансгария»? (Кузенков 2003: 127–129)?

Ко времени переговоров с росами, предшествовавших принятию ими – как бы заново – христианства при Василии I и Игнатии, относится и письмо самого Василия I, отправленное в 871 г. восточнофранкскому королю Людовику II Немецкому, содержание которого реконструируется на базе сохранившегося ответа Людовика II, последовавшего в том же 871 г. Василий I писал Людовику, что тот не имеет права называться императором, а должен довольствоваться титулом rex, и упоминал, что титул кагана (chaganus) имеют владыки аваров, хазар и норманнов (поскольку Людовик II в ответном письме пишет, что знает лишь кагана авар, но не кагана хазар и норманнов). Едва ли можно сомневаться, что под норманнами в письме Людовика (nortmanni) подразумевался народ ῥῶς, вероятно так и названный в письме Василия, но переименованный Людовиком в соответствии с западной, латиноязычной традицией (Иоанн Диакон, позднее Лиутпранд). Этот каган норманнов по времени соответствует тому архонту росов, о котором упоминается в «Жизнеописании Василия I». В письме к Людовику II Василий I намеренно называет владыку росов-норманнов не архонтом (как это было принято в византийской официальной традиции), а его действительным титулом «каган», дабы показать адресату, что он, подобно властителю варваров-росов, претендует на титул явно более высокий, чем титул «rex».