Михаил Крысин - Латышские «лесные братья» и немецкие спецслужбы. 1941—1956

Штикдорн работал кочегаром на германском пароходе «Август Корд» и по заданию гамбургского разведцентра в июне 1940 г. в Лиепайском порту сошел с парохода и остался на территории Латвийской ССР. Как показал на следствии 14 сентября 1940 г. Штикдорн, ему дали задание: «Имея в виду, что, вероятно, в скором времени под властью Советов окажутся Эстония, Латвия и Литва и что я, как моряк, часто посещаю в Латвии Лиепаю, моей главной задачей является выяснить численность советских пехотных, морских и воздушных сил».

Как заявил Штикдорн, он успел отправить в Гамбург шесть сообщений о проделанной им в Латвии работе и собранные шпионские материалы. Эти сообщения он отправлял через моряков германских пароходов, которые заходили в Лиепайский порт.

Штикдорн в 1934–1935 гг. учился в «школе фюреров» во Франкфурте-на-Одере, которая, по его словам, готовила молодежные кадры руководителей «для борьбы с большевизмом и жидовством».

Шпионов-одиночек германская разведка забрасывала в Латвию также наземным путем, через советско-германскую границу. Такие агенты направлялись на оседание в г. Ригу и другие города республики.

17 декабря 1940 г. через советско-германскую границу на территорию Латвийской ССР был заброшен Лурих Леке Фердинандович, 1918 г.р., уроженец г. Хельсинки, работавший в Германии, в Гамбурге, чертежником-техником на авиационном заводе «Юнкере». Луриху был дан для связи адрес агента германской разведки Герберта Шмидта в Риге. Но по пути следования на территории Латвии Лурих был задержан. До Риги он не дошел.

В 1939 г. германской разведкой в Чехословакии, в г. Праге, был завербован в качестве агента уроженец г. Лиепаи Мориц Николай Карлович, 1920 г.р., сын врача.

В Чехословакию Мориц выехал в январе 1939 г. в поисках работы. Устроился он на завод в г. Брно. После оккупации гитлеровцами Чехословакии Мориц был арестован гестапо, в тюрьме завербован в качестве агента германской разведкой и направлен в Латвию с заданием установить в г. Лиепае связь с агентом разведки инженером Шинцем и выполнять его поручения. Мориц передавал Шинцу материалы о работе Лиепайского морского порта. В мае 1940 г. Шинц выехал в Германию.

После этого Мориц установил в г. Риге связь с представителем германской разведки Павлом (Паулем) Павловичем Клеммом, 1915 г.р., по национальности немцем, сыном врача. По заданиям последнего Мориц ездил в Лиепаю, собирал данные о воинских частях, размещенных в районе г. Лиепаи.

Клемм в свою очередь являлся связью Рудольфа Хорна, работавшего в 1939–1941 гг. в УТАГ, в Риге. По заданиям Хорна Клемм собирал и передавал ему материалы о советских войсках, размещенных в гг. Риге, Лиепае, Вентспилсе, Крустпилсе, Литене. Также он добывал латвийские паспорта для оформления нелегального выезда за границу лиц, в которых была заинтересована германская разведка.

2.13. РАЗОБЛАЧЕНИЕ РЕЗИДЕНТУР

И НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ В МАРТЕ 1941 г.

В марте 1941 г. в Риге советскими органами госбезопасности было арестовано несколько германских агентов в Латвии.

Из их показаний стало известно и о существовании ряда националистических вооруженных группировок. 8 марта 1941 г. были арестованы несколько членов организации «Тевияс саргс» 125. Затем советская контрразведка вышла и на другие националистические организации 126.

В числе арестованных был Ханс Шинке 127, курировавший деятельность группировки «Тевияс саргс». У него в квартире, помимо прочего, были найдены планы морских портов Риги и Вентспилса и карта Латвии с указанием советских военных объектов, списки «агентов НКВД», шифрованная переписка и копия доклада германскому разведцентру в Кёнигсберге 128. Вскоре был арестован и ближайший помощник X. Шинке — Арвид Струнке.

На следствии 13 марта 1941 г. Струнке показал: «Я по национальности немец и являюсь убежденным националистом, стремящимся расширить границы своего государства, защищать его и работать только в пользу него.

К советской власти и коммунистической партии я отношусь враждебно и повторяю, что являюсь убежденным националистом и считаю себя сторонником партии национал-социалистов».

«Враждебность к советской власти у меня и Шинке, — продолжал он, — обострилась с приходом частей Красной армии и установлением советской власти на территории Латвии. Я до дня моего ареста являлся агентом германской разведки, по заданиям которой, совместно со своими соучастниками, собирал на территории СССР материалы, содержащие военную и государственную тайну, и передавал эти материалы германской разведке».

Арвид Струнке в своих показаниях подробно описал задачи, поставленные перед ними немецкими разведорганами: «В задачу резидентуры входили: сбор секретных материалов о расположении воинских частей РККА, их вооружении, численности, дислокации, местонахождение аэродромов, численность и типы самолетов, сбор сведений об экономическом и политическом состоянии Советского Союза.

Кроме того в задачу резидентуры входили функции контрразведывательного характера, а именно — выявление советских разведчиков, засылавшихся в Германию по каналу репатриации немцев.

Проводить антисоветскую агитацию, восхвалять политический строй Германии. Выявлять лиц антисоветски настроенных и вербовать их для шпионской работы против СССР.

Корректировать разведывательную работу со всеми националистическими организациями, действующими на территории Латвийской ССР и других республик, в частности — Эстонии, Литвы, Украины и Белоруссии с тем, чтобы 1) использовать эти организации в шпионских целях и 2) объединить все контрреволюционные элементы для подготовки вооруженного восстания против СССР на случай военных осложнений СССР с Германией, вести разрушительную работу в тылу Красной армии путем диверсий на железных дорогах, на телеграфных и телефонных линиях и других объектах, имеющих стратегическое значение.

В конечном итоге в нашу задачу входило отторжение Латвии от СССР, создание независимого националистического государства с национал-социалистическим режимом и присоединение ее под протекторат Германии».

В апреле 1941 г. на основании показаний Шинке и других были арестованы лидеры крупнейших националистических группировок — «Тевияс саргс», «Яунлатвиеши», «КОЛА» и ЛНЛ. Это, помимо прочего, сорвало их планы по объединению усилий и созданию единого координационного центра. Их сеть была частично уничтожена, а те, кто избежал ареста, перешли на нелегальное положение 129.

Руководство НКГБ СССР неоднократно сообщало руководству страны, что с начала 1941 г. «наблюдается значительный рост убийств и бандпроявлений…», при этом «большинство террористических актов остается нераскрытыми». Бандитские группы были вооружены автоматами, винтовками, револьверами, пистолетами, гранатами и сигнальными ракетами, у многих были радиоаппараты Морзе, коды, шифры и средства для тайнописи, чтобы координировать свои действия и поддерживать постоянную связь с немецкими спецслужбами. Некоторые имели отличительные знаки — нарукавные повязки и знамена. Члены бандформирований должны были вести активную борьбу с Советским государством, а в период военных действий между СССР и Германией они должны были «арестовывать всех комиссаров и других активных коммунистов; занимать центры компартии, но не уничтожать архив, освободить политзаключенных, заставить евреев покинуть страну… занять учреждения, предприятия, почты, телеграфы и крупные склады товаров… обрывать телефонные, телеграфные, электрические провода… уничтожать железные дороги… арестовывать и разоружать красноармейские отряды, милицию, агентов ГПУ, создавать панику» 130.