Михаил Крысин - Латышские «лесные братья» и немецкие спецслужбы. 1941—1956

В ночь с 15 на 16 мая 1934 г. с помощью сил армии и айзсаргов был произведен государственный переворот и установлена диктатура. Руководителем государства с фактически неограниченными полномочиями стал лидер Крестьянского союза К. Ульманис.

После переворота правительство Ульманиса ввело в Латвии военное положение сроком на 6 месяцев, но фактически оно продолжалось в течение 4 лет.

Правительство запретило все политические партии, закрыло их печатные органы, разогнало сейм. Были ликвидированы последние остатки демократических свобод. Все без исключения рабочие организации и профсоюзы, спортивные и культурные общества, больничные кассы и т. д. были закрыты и вместо них созданы националистические организации 22.

Таким образом, к середине 1930-х гг. во всех трех прибалтийских республиках к власти пришли реакционные прогермански настроенные силы. Несомненно, определенное влияние на это оказал приход в 1933 г. в Германии к власти нацистов и развернутая немцами работа по распространению своего влияния в Прибалтике.

1.2. РУССКАЯ ЭМИГРАЦИЯ В ЛАТВИИ

Важным элементом политической обстановки в Прибалтийских государствах являлось наличие большого количества эмигрантских организаций.

Русский белогвардейский Северный корпус, потерпев поражение в боях с Красной армией, отступил на территорию Эстонии, где его командование заключило 6 декабря 1918 г. соглашение с военным министром эстонского Временного правительства. В соответствии с ним Северный корпус поступал в распоряжение военного командования Эстонии; отводился в тыл для восстановления своей боеспособности, на что давался трехнедельный срок 23. Таким образом, на западе и северо-западе России борьбу с большевиками помимо прибалтийских войск вели и части Северного корпуса белой армии (с 19 июня 1919 г. — Северо-западной армии).

При активном участии контрразведки Северного корпуса под руководством Национального центра 24и по согласованию с латвийским и эстонским командованием в ночь на 13 июня 1919 г. начались вооруженные мятежи гарнизонов фортов Красная Горка, Серая Лошадь, Обручев, которые были подавлены Красной армией в течение трех дней.

К концу ноября 1919 г. Северо-западная армия была отброшена к эстонской границе. Ее остатки перешли на территорию Эстонии, где были разоружены и интернированы 25.

Во время Гражданской войны поддержкой правительств прибалтийских государств пользовались и белогвардейские соединения С.Н. Булак-Балаховича, воевавшие против большевиков на северо-западе России. Однако к началу 1920 г. основные их соединения были разбиты частями Красной армии и отошли на территорию Латвии и Эстонии, где были расформированы, а отдельные подразделения вошли в состав национальных армий 26. По данным резидента Особого отдела ВЧК в Финляндии весною 1920 г. в эстонской армии, например, служило до 8 % русских офицеров-добровольцев 27.

В 1921 г. через Прибалтику в Польшу прибыло около 150 тыс. русских эмигрантов 28. В Латвии, Литве и Эстонии после Гражданской войны осело до 30 тыс. русских эмигрантов 29. Цифры говорят сами за себя — несмотря на близость к России, в прибалтийских республиках задержалась только небольшая часть белогвардейцев, отступивших на территорию Прибалтики.

Этому, безусловно, способствовала и государственная политика Латвии и Эстонии, в соответствии с которой русские эмигранты расценивались как лица нежелательные и даже неблагонадежные. Им было тяжело устроиться на работу, особенно в государственные учреждения.

Летом 1920 г. в Латвии и Эстонии началась вербовка бывших военнослужащих Северо-западной армии в армию Врангеля.

31 октября 1920 г. народный комиссар иностранных дел РСФСР заявил правительству Латвии резкий протест в связи с тем, что через Ригу в Крым к Врангелю было направлено 200 белых офицеров. Министр иностранных дел Латвии 3. Мейеровиц вынужден был признать, что действительно на территории страны действовали организации, занимавшиеся вербовкой солдат для белой армии. Как было впоследствии установлено, вербовкой белогвардейцев непосредственно занимались руководители латвийской армии 30.

В сложившихся условиях у российских эмигрантов не оставалось другого выхода, кроме сотрудничества с правительствами прибалтийских государств. С 1920 г. началось планомерное сотрудничество остатков белогвардейских частей в Прибалтике с Генеральными штабами Латвии и Эстонии.

К началу 1920-х гг. российская белая эмиграция сосредоточилась в ряде стран Европы и Азии и насчитывала до двух миллионов человек. Она, по определению В.И. Ленина, стала довольно значительной и организованной силой внешней контрреволюции, сохранившей за границей свою классовую организацию, имевшей там остатки Белой армии и поддерживавшей многочисленные связи с международной буржуазией 31.

В начале 1920-х гг. с территории Прибалтики против Советской России наиболее активно действовали представители НСЗРиС, РОВС, БРП. В приказе ГПУ от 10.03.1922 г. прямо отмечалось, что «полоса латвийско-эстонской границы усеяна бандами и боевыми организациями, руководимыми из Риги и Ревеля (Таллина), объединившимися савинковскими и монархически-врангелевскими агентами, которых тайно поддерживают правительства этих “демократических” республик» 32.

Организацией БРП в Прибалтике в описываемый период руководил Столычво Викторин Сигизмундович, бывший офицер царской армии 33. Савинкову подчинялись действовавшие из Прибалтики отряды Булак-Балаховича и Павловского. Крупные воинские соединения и антибольшевистские базы в Латвии и Эстонии были созданы генералом Глазенапом на деньги прибалтийских правительств. Потерпев поражение в Гражданской войне, российская эмиграция пошла по пути выработки новых приемов и методов ведения подрывной деятельности. На первый план в годы восстановительного периода выдвигаются более гибкие формы подрыва советской власти, так называемая «новая тактика» борьбы, предполагавшая наряду с оказанием враждебного влияния на Советскую Россию извне активизацию враждебной деятельности внутри государства. «Новая тактика» нашла свое проявление в двух конкретных формах: первая — это тактика «малых войн», которая выражалась в вооруженных мятежах. Она была характерна в основном для периода конца Гражданской войны и использовалась в начале НЭПа, т. е. в 1921–1922 гг. Затем оппозиционные силы основной упор сделали на тактику «тихой контрреволюции», которая сводилась к попыткам подрыва государственного аппарата и разложения партии большевиков, организации мелкобуржуазных масс на борьбу с диктатурой пролетариата. Однако эмиграция была крайне неоднородна, поэтому и во второй половине 1920-х гг. многие ее представители не отказались от планов осуществления военной интервенции в Советскую Россию.