Михаил Крысин - Латышские «лесные братья» и немецкие спецслужбы. 1941—1956

Неудивительно, что в записи из штабного журнала боевых действий за 13 декабря 1944 г. вновь упоминалось об остатках банд Курелиса, численность которых почему-то продолжала расти: «В целом в ноябре все еще наблюдается рост деятельности банд. Общая численность банд в зоне действия группы армий, по приблизительному подсчету, составила 400–500 чел. (не считая остатки банд Курелиса, численный состав которых достигает 600–800 чел.). Группы десантников, заброшенных многократно, шпионят, взрывают железнодорожные пути и мосты, минируют дороги. Пока еще трудно говорить о всех районах Курземе, занятых бандами. Налеты банд особенно ощущаются в прибрежном районе Павилосты, в районе Вентспилса, в 20 километрах северо-восточнее от Вентспилса, в районе Спаре, Ренды — Кулдиги и в 20 километрах восточнее Кулдиги…» 616По свидетельству Вилиса Самсонса, численность советских партизан и разведчиков составляла в действительности около 1000–1300 чел., но «курелиеши» (600–800 чел.) в это число не входили, за исключением батальона Рубениса, остатки которого перешли в партизанский отряд «Саркана булта» 617.

Националистически настроенные члены группы Курелиса влились в вооруженный отряд «Народные стрелки», составив его ядро. Однако неизвестно, чтобы эта группировка когда-либо выступала против немцев; ее руководители считали своей основной задачей оставаться в лесах до приближения сил Красной армии 618.

Случай с батальоном Рубениса, вышедшим из повиновения Йеккельну и Курелису, заставлял немцев постоянно опасаться, что и другие латвийские националисты могут последовать его примеру. Подобные опасения высказывал, например, начальник 1-го полицейского участка Вентспилсского уезда в своем донесении от 27 декабря 1944 г. «Левонастроенные уклоняются от призыва на военную службу, — писал он, — участвуют в бандах или всячески их поддерживают. Старший полицейский Усмаской волостной полиции сообщает, что люди из группы Курелиса объединились с бандой коммунистов “Саркана булта”. Ее деятельность активизировалась, очевидно, из-за доставленного из Москвы руководителя, близости фронта и прочесывания лесов». Он признавал также, что в Усмаской волости по-прежнему продолжают нападать на немецких солдат, взрывать мосты и поджигать склады 619.

На совещании с генерал-инспектором Латвийского легиона СС Бангерскисом еще 12 декабря 1944 г. обергруппенфюрер СС Йеккельн в очередной раз поднял вопрос об остатках армии Курелиса. На карте он показал район, где произошли бои с бандитами, где последние были окружены, где они прорвались в северном направлении и были вторично окружены. Карту он оставил в распоряжение генерала Бангерскиса. После этого Йеккельн напомнил Бангерскису о событиях ноября 1944 г., когда было покончено с группой Курелиса, и отметил, что последствия этого неудачного эксперимента дают о себе знать до сих пор. В связи с этим он просил Бангерскиса оказать влияние на латвийских националистов.

«Деятельность группы Курелиса оставляет плохое впечатление на психологию местных жителей, — сказал Йеккельн. — С Курелисом у меня было совещание, он принял мои условия и я отдал это распоряжение (передает текст распоряжения генералу Бангерскису), но штаб Курелиса сопротивляется реализации этих распоряжений..» 620Говоря о «деятельности группы Курелиса» и сопротивлении его штаба, Йеккельн имел в виду события 14 ноября 1944 г.

Из слов Йеккельна недвусмысленно следует, что Курелис и часть его подчиненных продолжали действовать по указаниям немецких спецслужб. Об этом свидетельствовал сам генерал Бангерскис, который на том же совещании обратился к Йеккельну с вопросом:

«Известно ли Вам, что в Курземе находятся некоторые лица (я могу пятерых таких персонально назвать), которым выданы удостоверения из немецкой инстанции, что они имеют право вербовать лиц для некоторых секретных заданий, причем они эти удостоверения даже своему начальству не предъявляют? 621Пока такой порядок существует, заммелыптелле (сборный пункт) не сможет успешно заниматься, так как Упелниексу как будто бы такое удостоверение-полномочие выдано» 622.

«Вы решайте все эти вопросы самостоятельно, — ответил на это Иеккельн, — и вербовка таких людей может происходить только с Вашего ведома. Я говорил с генералом Шёрнером и еще сегодня Вам сообщу, когда генерал Шёрнер Вас сможет принять, чтобы вместе с ним еще обсудить эти вопросы до моего отъезда в Германию» 623.

Капитан Кристапс Упелниекс, расстрелянный 19 ноября 1944 г., был начальником штаба группы Курелиса и действительно вербовал добровольцев для группы с ведома абвера, но готовил их к другому — вооруженному сопротивлению немцам. Однако, как следует из вышеприведенного документа, вплоть до 12 декабря кто-то продолжал пользоваться подобными удостоверениями, явно выданными абвером, чтобы скрывать дезертиров из Латвийского легиона войск СС в 5-м полку айзсаргов и позднее использовать их для оставления в тылу Красной армии. По мнению историков, Упелниекс и некоторые другие лидеры группы считали, что их силы могли бы стать основой будущей армии независимой Латвии, самостоятельно защищать Курземе, а при поддержке западных держав в конце войны восстановить независимость Латвии 624.

В истории Второй мировой войны есть не так уж много примеров, когда бывшие коллаборационисты оборачивали оружие против гитлеровских оккупационных властей. Но мятеж батальона Рубениса оказался всего лишь неожиданной для немцев случайностью. Сам же Курелис, по единому мнению современников, советской и латвийской историографии, был нужен нацистам только как влиятельная фигура с целью привлечения дезертиров и уклонистов, но фактически не руководил мятежом 625. Как свидетельствует бывший солдат мятежного Усмаского батальона Рубениса, Артур Пормалс, кавалер ордена Лачплесиса, проживавший в Чикаго, как и семья Курелисов, генерала Курелиса немцы не тронули, потому что, во-первых, он был бывшим офицером латвийских стрелков, а во-вторых, «Курелис был довольно старым и, по сути, был в этом отряде только именем, названием. Те, кого они [нацисты] арестовали, ничего особенного не сделали, просто организовались. Бунтарями была рота Рубениса, в которой я служил. А шпионы были повсюду!» 626

Однако современная латвийская историография откровенно преувеличивает роль Латвийского центрального совета (ЛЦС) и К. Упелниекса, который фактически был главным активистом и в военной комиссии ЛЦС, и в штабе группы Курелиса 627. Так, например, утверждается, что штаб Курелиса 8 октября 1944 г. принял решение «оказывать сопротивление обоим оккупационным режимам» 628. Возможно, эта дата является опечаткой, так как причина для такого решения могла появиться скорее 8 ноября 1944 г. Но даже если так, первый батальон группы Курелиса так и не поднял бунта и дал себя разоружить. Зато случай с батальоном Рубениса ЛЦС постарался использовать в своей пропаганде как символ антинацистского сопротивления, и даже в феврале 1945 г. радиостанция ЛЦС передавала, что «число их партизан составляет примерно 2000 чел.» 629.