Александр Радаев - Парнасский пересмешник. Новеллы из истории мировой культуры

Золотая пектораль из кургана Толстая Могила. IV в. до н. э

Удивительно, конечно, но в первую очередь были вывезены рукописи Хмельницкого, указы украинских гетманов и предметы творчества крепостных мастеров! Похожая ситуация складывалась и в других музеях и архивах СССР, когда, например, в первую очередь эвакуировали письма Ленина и рукописи Маркса, а потом уже картины фламандских мастеров. Хотя, возможно, катастрофа с невывезенными ценностями случилась исключительно из-за нехватки времени.

Эвакуировать золото из Киева нужно было как можно скорее, пока город не сдан врагу. Военные части уже покидали украинскую столицу, и это значило, что даже от мародеров и воров сторожить музейные фонды будет фактически некому.

Фрагмент Пекторали (центральная часть)

Директор музея Иван Васильевич Бондарь взял ситуацию в свои руки. Скифского золота в музее набралось 16 килограммов. Бондарь засунул его в мешок с картошкой и буквально тащил на своем горбу. Он выгадал время, когда мимо лавры проезжала полевая кухня, и присоседился к повозке, обеспечив таким образом ценному грузу конвой. Директор направлялся в Госбанк, который мог оказать содействие в вывозе дорогостоящих предметов. Однако, увы, госбанковский поезд ушел из Киева еще неделю назад. Бондарь принялся обзванивать другие учреждения, которые эвакуировали свои ценности, но все отказывались брать золото под свою ответственность.

Было это везением или покровительством музейных богов, но на Подоле стояла баржа, зафрахтованная под экспонаты музеев Академии наук Украины, и Бондарю удалось договориться о размещении на ней своих грузов. В упаковке и погрузке на баржу ему помогли старые сотрудники музея, которые не были мобилизованы и эвакуированы. После отправки грузов Иван Бондарь ушел на фронт. 19 сентября 1941 Киев был захвачен фашистами.

Коллекция драгоценностей исторического музея Украины была спасена. Однако разыскать фонды после войны оказалось не так просто: музеи, принимавшие эвакуированные ценности, не находили в своих хранилищах доставленное в 1941 году из Киева золото. В итоге следы нашлись в Москве, и вели они на Урал. Челябинск и Уфа приняли все 47 ящиков, вывезенные из музея. Когда экспонаты вернулись домой, только на их прием ушло шесть дней. Вскоре коллекцию скифского золота было решено оформить в «Золотую кладовую», и в 1967 году она стала Музеем исторических драгоценностей.

Роскошное луновидное ожерелье – царская пектораль со скульптурными львиными головками на концах и ажурными рельефными изображениями животных, растений и людей, IV в. до н. э.

Нижний ряд золотой пекторали (вес 1,1 кг) – сцены с животными, на одной из которых грифоны убивают лошадь. Ожерелье – экспонат украинского Музея исторических драгоценностей.

Верхний уровень пекторали с так называемыми сценами из скифской жизни позволяет предположить, что она может изображать легенду о двух братьях, отправившихся за золотым руном.

Так называемое скифское золото в основном изготовлялось греческими ювелирами. Что касается легенды о золотом руне, у нее есть несколько источников: во-первых, с помощью бараньей шкуры производили намывку золотого песка, во-вторых, разберем греческие мифы о бараньей шкуре: у богини облаков Нефеллы (снова отсылка к чему-то пушистому) было двое детей, дочь Гелла и сын Фрикс, и дети, спасаясь от злой мачехи, переплывали пролив верхом на огромном баране. Девочка упала и утонула, в честь нее этот пролив был назван Геллипонтом, буквально – «морем Геллы» (ныне Дарданеллы). Фрикс добрался до диких земель, называемых Колхидой, и там основал царскую династию. Баран был принесен в жертву, а его шкура украсила алтарь в храме. Далее, конечно, следует миф о добыче золотого руна Ясоном при помощи волшебницы Медеи, которая была потомком Фрикса.

Император Китая на троне. В Лувре Абу-Даби есть похожий гобелен с китайцем в лодке. В каком-нибудь дворце вы наверняка найдете дальнейшее развитие сюжета: в Европе приключения правителя Поднебесной были в моде

У могилы Кутузова в Казанском соборе Санкт-Петербурга висят ключи от крепостей и городов, освобожденных русской армией в войне 1812 года. В левой нише – ключи от Гертруденберга, Бремена и Авена. В правой – от Любека, Монса и Нанси. Всего в соборе хранилось 97 ключей от европейских крепостей, но большинство было отправлено в Москву в создаваемый к столетию Отечественной войны музей, который так и не был открыт, и все перевезенные артефакты перешли Историческому музею.

В 1790 году Маркиз де Лафайет подарил старому другу Джорджу Вашингтону ключ от Бастилии. Вашингтон повесил ключ в своем доме в Маунт-Верноне, где он до сих пор и висит.

Ключи от поверженных городов внутри Казанского собора

Ключи от Бастилии – символ свободы

На выставке Яна Собеского в Вене экспонируется телескоп XVII века. Не знаю историю его происхождения, но при ближайшем рассмотрении видно – прибор сделан из переработанной бумаги с латинским текстом.

Доводилось сталкиваться с разным использованием старинных книг, но телескоп из научного труда вижу впервые. Можно разобрать слова «colunt est», буквально «сделано, культивировано».

Нередко, говоря о занятных безделицах прошлого, упоминают кокаинницы, и их существование мало кого удивляет – мол, чем только люди в старину не развлекались. Но если разобраться, то конец XIX века, скажем, вторая половина, характеризуется все же модой на морфий. Морфинисткой была Анна Каренина, о морфии упоминает и Теннесси Уильямс. Люди в это время принимали и другие дурманящие вещества: мода на различные наркозы поддерживалась известиями вроде того, что королеве Виктории при родах последнего ребенка прописали рауш-наркоз.

Кокаин же – совсем другое дело. Он обрел популярность позднее, и ее корни – в Западной Европе. В России расцвет «кокаиновой культуры» пришелся скорее на 20–30-е годы XX века. Об этом много сказано в художественной литературе: у раннего Фадеева, Всеволода Иванова, Леонида Леонова, Катаева, Андрея Соболя. Кто это только не описывал. Кокаином увлекался и писал о нем Константин Вагинов. М. Агеев написал «Роман с кокаином». В «Как закалялась сталь» есть живописный эпизод, когда герой встречает в поезде знакомую польку, и по тому, как «ноздри ее трепетали», узнает пагубную привычку. В этот момент звучит замечательная фраза «Все равно умрешь от кокаина».