Райнхард Виттрам - История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств

Этому предшествовала переводческая деятельность и всесторонняя работа по привитию культуры речи в Эстляндии и Лифляндии немецких пасторов (в Эстляндии также шведских священников). При этом новатором в переводах на эстонский язык явился происходивший из семьи померанского священника лифляндский пастор Адриан Виргиниус.

Забота о развитии языка местных жителей происходила из стремления позаботиться об их душе, а иногда из чисто лингвистического интереса, уходя своими корнями в духовную почву Реформации. При этом организатором и вдохновителем работ по переводу Библии являлся прибывший из Любека лифляндский генеральный суперинтендент Иоганн Фишер (1636–1705), которому удалось добиться, чтобы расходы в этом вопросе взяло на себя шведское правительство.

Поистине титанический труд по переводу Библии на латышский язык в Лифляндии практически в одиночку взвалил на себя рожденный в Магдебурге пастор Эрнст Глюк (1652–1706), ставший затем старшим пастором (пробстом) в Мариенбурге.

В Лифляндии наряду с другими эти два священника явились зачинателями народного просвещения. Как и студент-дипломник Форселиус [184] Форселиус Бенгт Готфрид (1660–1688) – педагог, один из основателей народного образования в Эстляндии. Автор первого букваря на эстонском языке и создатель системы правописания, которая сделала проще обучение и изучение эстонского языка. в Эстляндии, вышеназванный Глюк ввел для обучения простолюдинов в Лифляндии подготовку учителей. По инициативе же Фишера в 1687 году лифляндский ландтаг принял решение о создании церковно-приходских школ для местного населения не немецкого происхождения, а в 1694 году расходы по их содержанию взяла на себя шведская корона, издав в крае соответствующие распоряжения. В 1690 году такое же решение о создании школ принял и эстляндский ландтаг.

Шведские власти обнаружили в Эстляндии старых переселенцев из Швеции, проживавших на западном побережье и островах, – крестьян и рыбаков, по достоверным сведениям осевших там по требованию немецких феодалов еще в конце XIII века и по большей части сохранивших свою свободу. Однако старые и новые шведские поселенцы никаких связей между собой не поддерживали, и забота в покоренных землях об обреченных на социальную деградацию соплеменниках из числа крестьян, несмотря на неоднократные защитные королевские грамоты, так и оставалась на словах. В этом проявилось, с одной стороны, внимание к соблюдению помещичьих интересов, поскольку области проживания шведских переселенцев были частично распределены среди шведских вельмож, а с другой – учет казенных потребностей. Причем последние явно перевешивали.

Конец шведского господства в Лифляндии и Эстляндии характеризовался не только провалом восточной политики Карла XII и расцветом сил России при Петре Великом, но и конфликтом между абсолютизмом Швеции и чувством собственного достоинства лифляндских сословий, который наиболее ярко проявился при Карле XI.

И это понятно, ведь еще Густав Адольф начал проводить политику в отношении Эстляндии и Лифляндии исходя из монархических принципов, а поскольку это противоречило интересам прибалтийских сословий, то она, в частности в Ревале, натыкалась на серьезное сопротивление. В ответ король, не задумываясь о последствиях, беспощадно подавлял протесты. Однако впоследствии наступили времена, когда центральная власть в метрополии ослабла, и только Карл XI, начавший править самостоятельно в середине 1570-х годов, превратил Швецию в абсолютистское государство. При этом примененное им для достижения абсолютной власти средство, заключавшееся в осуществлении постоянно откладывавшегося уменьшения размеров земельных наделов, неизбежно коснулось и Лифляндии, поскольку именно здесь наиболее влиятельные шведские фамилии заполучили в дар от шведской короны самые крупные участки земли. В 1680 году во владении 16 семейств шведских вельмож находилась половина всех возделываемых в крае земельных угодий.

В отношении же земельных наделов лифляндского дворянства, не причислявшегося к числу шведской знати, осуществление королевской реформы оказалось делом непростым. Лифляндское дворянство, памятуя об обещанных ему привилегиях, с самого начала не приняло даже саму мысль о возможности уменьшения своих земельных владений и добилось в 1678 году в шведском городе Юнгбю от Карла XI не только полного подтверждения прежних привилегий, но и отказа от запланированных на то время мероприятий. Король пошел на уступку и даже обещал, что в будущем никакие преобразования без согласия лифляндцев проводиться не будут. А вот насколько далеко в своих уступках пошли лифляндские посланники, так и осталось невыясненным. В любом случае можно предположить, что они недвусмысленно изложили свое пожелание в том, чтобы король конфисковал излишки земельных владений у шведских вельмож, поскольку уменьшение их наделов открывало широкие экономические перспективы для лифляндского дворянства.

Сразу же после окончания работы риксдага в 1680 году, который под военным давлением принял решение о значительном уменьшении пожалованных короной земельных наделов, излишки у лифляндских шведских вельмож (старост) были конфискованы, что составило как минимум треть от всей обрабатываемой в Лифляндии земли. Одновременно Карл XI наметил мероприятия по передаче короне еще большего количества земли. Такая жесткая тактика короля, несшая в себе угрозу для лифляндского дворянства, побудила в 1681 году лифляндский ландтаг, опираясь на правовые положения привилегий, вернуться к прежней точке зрения и категорически отклонить все королевские требования.

Переговоры, которые с 1681 по 1682 год вела в Стокгольме лифляндская делегация, прошли без результата, поскольку лифляндцы ни в чем не хотели уступать и не поддавались ни на давление короля, ни на его обещания выплатить соответствующие компенсации.

Когда всем стало ясно, что организованная шведскими властями в 1681–1682 и 1682–1684 годах проверка обосновывавших право владения имуществом и землей документов являлась не чем иным, как финансово-политическим инструментом для продолжения уменьшения размеров земельных наделов, то король, не рассчитывая более на достижение соглашения с лифляндским дворянством, решил осуществить насильственную конфискацию (с ухудшением правооснований владения) всех некогда подаренных короной поместий. Такое решение затрагивало все владения лифляндских помещиков, полученные ими до 1561 года.

Осенью 1684 года мероприятия по конфискации начались, однако об открытом сопротивлении тогда не могло быть и речи. Как бы то ни было, до сих пор точно не установлено, насколько велики оказались потери лифляндского дворянства. Непонятно также, сколько земли осталось у них в качестве арендованных владений. Ясно только одно – внесенные изменения в документы, дававшие правооснование на владение имуществом, заметно снизили стоимость их поместий.