Райнхард Виттрам - История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств

Второй срок правления герцога Эрнста Иоганна Бирона характеризовался ожесточенным противоборством с дворянством, а 25 ноября 1769 года он отказался от власти в пользу своего сына Петра, в годы правления которого борьба за Курляндию между соседними с ней государствами вошла в свою последнюю стадию.

Герцог Петр, не обладая умом и политической энергией отца, оставил после себя лишь дворцы (Вирцау, Шветхоф и Фридрихслуст) и основанную им в 1775 году Петровскую академию в Митаве. Его же борьба с дворянством закончилась тем, что герцогское достоинство в Курляндии свелось к пустому титулу.

Частая смена правителей и борьба претендентов на герцогский трон характеризовались в Курляндии постоянным укреплением позиций знати. При этом процессы, происходившие сто лет назад, повторились – в 1715 году курляндский дворянин барон фон Фиркс, враждовавший с проживавшим в Данциге герцогом Фердинандом, был убит герцогскими людьми прямо на улице Митавы, в результате чего поляки вновь сформировали специальную комиссию. И хотя принятые в 1717 году этой комиссией решения не стали законом, они тем не менее оказали на Курляндию определенное влияние, поскольку отражали сложившееся в крае соотношение властных сил. После этого указы герцога, если они не принимались ландтагом, не могли быть опубликованы, и до принятия присяги на верность никто не являлся обязанным ему подчиняться. Вопросы управления герцогством, в том числе компетенция назначения чиновников, передавались оберратам, а чиновничьи должности получили право замещать только люди, проживавшие в герцогстве.

В длинной цепи различных актов, направленных на ограничение власти герцога, последним звеном стал документ 1793 года, появившийся на свет при определенном влиянии России и положивший конец попыткам герцога Петра управлять ленными герцогскими земельными угодьями через чиновников. Эти полномочия были переданы в руки оберратов, без которых отныне герцог не мог принимать какие-либо управленческие решения, тогда как ландтаг получил право принимать решения по вопросам, касавшимся знати, без согласия на то герцога. К числу таких вопросов относилась прерогатива принятия в дворянство, а также выборы.

В XVIII столетии продолжали развиваться дворянские корпоративные формы. Вместо исчезнувших с 1617 года рыцарских капитанов из числа постоянных дворянских «корреспондентов» появились «земельные уполномоченные», которые в 1773 году получили право «привлекать всех и каждого на благо отечества».

При этом формирование дворянских прав проходило однобоко, как своего рода противодействие бюргерству, на что оказали влияние идеи Французской революции. Дело заключалось в том, что в 1790 году в Курляндии появилось общество, в котором заправляли адвокаты, представляя интересы «всех без исключения городов и буржуа». Позднее оно получило название «Гражданский союз» и представляло интересы своих членов на заседаниях ландтагов, выступая за права горожан на обладание поместьями, в защиту торговли и за исключительное право для представителей буржуазии в занятии должностей городских чиновников. Однако ремесленники, разочарованные тем, что их стремление быть допущенными к работе в городских магистратах союзом в расчет не принималось, участия в нем не принимали. Более того, подстрекаемые дворянами, они развернули против него борьбу. В то же время герцог поддержал союз, который обратился за разрешением разгоревшегося скандала в Варшаву, правда безуспешно. В 1792 году к ремесленникам присоединились недовольные герцогом мельники, собравшиеся толпой с целью совершения противоправных действий в Митаве и отступившие только тогда, когда герцог прибегнул к силе и пролилась кровь.

То, что в Курляндии вопрос стал касаться не только герцога, но и дворянства, отчетливо проявилось во внешнеполитическом решении ее судьбы, спор за будущее которой, когда Польша была устранена, разгорелся между Пруссией и Россией. И хотя обе великие державы еще в 1792 году в секретном документе договорились о сохранении герцогства, Екатерина II все решительнее задумывалась о присоединении Курляндии к России. Причем эта решимость еще более усилилась после второго раздела Польши [206] Второй раздел Речи Посполитой был проведен в 1793 г. между Российской империей и Пруссией. В этом разделе, в отличие от двух других, Австрия, занятая войной с революционной Францией, участия не принимала. , а чтобы иметь аргументы против притязаний Пруссии на возмещение потерь, она решила выставить покорение Курляндии как добровольное подчинение. Поэтому императрица поддержала дворянство, называя его «ангелом-хранителем Курляндии», и предоставила курляндское гражданство русским вельможам. В таких условиях герцог был вынужден следовать русским указаниям при сдаче в аренду герцогских земель.

Против растущего влияния России пытался выступать прусский резидент в Митаве тайный советник Хюттель. Однако реальной силы у него не было, тогда как дворяне пророссийской ориентации имели в лице оберрата Отто Германа фон дер Ховена мощного лидера. Ховен в то время являлся заметной политической фигурой в Курляндии. Будучи непримиримым противником герцога Петра, он был довольно нечистоплотным карьеристом и использовал любые материальные средства в интересах России.

Он добился своей цели – после того, как 3 января 1795 года русские договорились с австрийцами о полном разделе Речи Посполитой, курляндский ландтаг 17 (28) марта 1795 года одновременно с аннулированием вассальной зависимости от не существующей более Польши принял решение о безоговорочном подчинении Российской державе и добровольном присоединении к Российской империи без всяких условий. Тем же днем датируется и вердикт пильтенского дворянства, а также отречение в Санкт-Петербурге от престола герцога Петра.

15 (26) апреля императрица Екатерина II выпустила манифест, в котором гарантировала своим новым подданным свободу вероисповедания, сохранение их прав и привилегий, а также распространение на них свобод, существовавших для представителей соответствующих сословий в России. Однако образ присоединения Курляндии являлся иным, чем у Лифляндии и Эстляндии, с которыми в 1801 году она была объединена в одно генерал-губернаторство.

С 1710 года прибалтийские государства больше не представляли собой театр военных действий, но ужасные последствия Северной войны с ее смертями, пожарами и эпидемиями ощущало еще не одно поколение.

Наиболее страшные следы оставила после себя чума, которой оказались охваченными многие области Восточной Европы, и в особенности Восточной Пруссии. Разразившись в Курляндии и в середине мая 1710 года в осаж денной Риге, она прошествовала страшным смертельным маршем по всей Прибалтике. По осторожным оценкам прибалтийского историка барона Германа фон Брюнинга (1849-1927), подкрепленным результатами медицинского освидетельствования, из каждых 100 крестьян в Лифляндии умерло около 60, а в Эстляндии (по свидетельству Джордана) – свыше 70 человек.