Тоби Уилкинсон - Древний Египет. Подъем и упадок

«Разлучился я с ней, будучи юношей 20 лет, когда отправился я с царем [Шабакой] в Нижний Египет. И вот прибыла она, плывя на север, чтобы увидеть меня спустя много лет» [352] .

Глубокая связь между матерью и сыном на мгновение прорвалась сквозь привычную для августейших семейств сдержанность.

Унаследовав от своих предков воинственный дух, Тахарка тяготился падением авторитета Египта на Ближнем Востоке. Особенно его беспокоил тот факт, что Сирия и Палестина перестали посылать дары храму Амона-Ра в Ипет-Сут. Поэтому царь нуждался в крепкой и дисциплинированной армии, способной нести его волю соседним народам, как встарь. Для достижения этой цели он приложил все усилия, изнуряя воинов долгими забегами. Вот как это описывается в «пустынной стеле» Тахарки:

«Царь восседал на лошади, наблюдая, как его воины бегут, когда они [приступили к] упражнениям в пустыне возле Мемфиса в девятом часу вечера. Они достигли Великого озера [Биркет Карун] в час восхода солнца и вернулись в казармы в третьем часу пополудни» [353] .

Это был впечатляющий результат, если учесть то обстоятельство, что за шестичасовой ночной марафон новобранцы преодолели около 60 миль. Такая высокая выносливость скоро окупилась сторицей [354]. Впервые за четыре века ливийский поход принес египтянам значительную военную добычу для Ипет-Сута. За ним последовала череда военных экспедиций в Палестину и Ливан, в результате которых Тахарка установил свою власть над прибрежными территориями вплоть до Кебни. И хотя эти результаты не сравнимы с завоеваниями, которые вели фараоны-воители Нового царства, это было неплохое начало.

К несчастью для Тахарки, полномасштабное возрождение Египетской державы оказалось несбыточной мечтой, так как не входило в завоевательные планы другого могущественного царя.

Царство Ассирия, историческое ядро которого располагалось на берегах Тигра, впервые столкнулось с Египтом в начале XV века до н. э. Завоевательная политика Тутмоса I на Ближнем Востоке способствовала установлению настороженного равновесия между двумя государствами. Известно, что после победы Тутмоса III при Мегиддо ассирийцы направили щедрые дары фараону-победителю и старались поддерживать со двором Эхнатона дипломатические отношения — которые, правда, носили натянутый характер. Однако, как и в случае с Египтом, правление слабых царей вызвало серьезное ослабление Ассирии, территория которой к 1000 году ограничивалась коренными землями вокруг Ашшура и Ниневии.

В X и VIII веках до н. э. Египет и Ассирия пережили одинаково периоды подъема и упадка. Около 740 года, когда кушиты подчиняли себе долину Нила, царь Тиглатпаласар III взял курс на усиление Ассирийской державы. Методы, которыми пользовался Тиглатпаласар, были жесткими и решительными. Во главе завоеванных областей он ставил губернаторов, деятельность которых контролировалась царскими надзирателями. Около четверти миллиона людей были насильно расселены по просторам Ассирийской империи. Такая политика преследовала своей целью разрушение родственных и этнических связей у покоренных народов. Когда на престол египетско-нубийского царства взошел Шабака, большая часть Ближнего Востока стонала под ассирийской пятой.

На первых порах Шабака старался поддерживать мирные отношения с таким грозным противником. Первым испытанием его выдержки стал момент, когда один из самых мятежных вассалов Ассирии, правитель Ашдода, бежал в Египет в поисках политического убежища. Шабака без лишних колебаний выдал его преследователям.

Несмотря на это, мир с Ассирией продлился недолго. Когда Синаххериб, внук Тиглатпаласара, начал укреплять свою власть в западных областях, Шабака решил, что тайная поддержка мятежников лучше послужит интересам Египта. Поэтому он начал подбивать правителей ближневосточных городов-государств на мятеж. Такая закулисная игра имела для Египта довольно неожиданные и неприятные последствия. Когда Синаххериб вторгся в Палестину, иудейский царь Хизкия (Езекия) обратился к Шабаке с просьбой о помощи, на которую тот немедленно откликнулся. Он призвал из Нубии своего племянника Тахарку, тогда еще двадцатилетнего царевича, и поставил его во главе похода.

В 701 году две армии встретились возле Эльтеке, который расположен в 10 милях от Ашдода [355]. Египетско-нубийское войско было окружено и потерпело сокрушительное поражение. Отступив, царевич улучил момент и попытался ударить ассирийской армии в тыл, когда та преследовала Езекию, укрывшегося за стенами Иерусалима. Но Синаххериб был опытным полководцем и не дал себя поймать на такую уловку. Он снова нанес Тахарке поражение, вынудив того отступить с остатками разбитой и деморализованной армии на территорию Египта. Таким образом, кушиты не только столкнулись с противником, который оказался им не по силам, но и привлекли его внимание к Египту.

Воцарение Асархаддона в 680 году означало закат Кушитской династии. Новый царь, не уступающий честолюбием и беспощадностью своему отцу Синаххерибу, был решительно настроен на покорение долины Нила. Первую попытку завоевания ассирийский царь предпринял в 674 году. Однако Тахарка, оправившийся от прежних поражений, одержал верх над противником. В то же время он понимал, что ассирийцы не откажутся так просто от своих планов, и его тревожность проявилась в том, что он открыто упрекал богов, отказавших ему в поддержке в час великой нужды.

Его опасения оказались не напрасны. В 671 году ассирийская армия, которую вел лично царь, напала на Палестину и подошла к границам Египта. Осадив Тир, правитель которого был главным союзником Египта в регионе, ассирийцы совершили молниеносный бросок на Мемфис. Тахарка был вынужден бежать, оставив свою жену и семью на милость врага. После штурма, длившегося всего полдня, царская твердыня пала. Победителям досталась богатая добыча: сотни «украшенных змеями» золотых венцов, 8 тысяч талантов серебра и 50 тысяч лошадей.

Асархаддон не мог удержаться от удовольствия полностью унизить поверженного врага: «Жена, наложницы, наследник Ушанхура и остальные дети, а также все имущество, лошади, скот и овцы без числа — все это я отправил в Ассирию как добычу» [356] . Чтобы морально уничтожить противника, Асархаддон приказал установить победную стелу, на которой кушитский царевич изображен с веревкой на шее, униженно пресмыкающийся перед своим новым владыкой. На обратном пути Асархаддон повелел высечь еще две наскальные надписи, одна из которых, в Нар-эль-Кейбе (Ливан), — какая ирония судьбы! — соседствовала с победной надписью Рамзеса II.

Ассирийское вторжение оказало сильное влияние и на внутренние дела Египта. Городам в Дельте были даны новые, ассирийские имена. Асархаддон назначал «новых царей, губернаторов, служащих, портовых надзирателей и прочих чиновников» [357]. Среди них был хитроумный правитель Саиса, Нехо, которому за год удалось добиться своего признания в качестве «царя», по крайней мере, у одного из князьков Нижнего Египта. Поэтому когда Тахарка вернулся в Мемфис в 670 году, он столкнулся не только с угрозой извне, но и с врагами внутри расшатанного государства. Осенью 669 года Асархаддон выступил в третий по счету египетский поход — но настигшая его в пути смерть остановила ассирийскую армию. Это было лишь временной передышкой для зажатых в угол кушитов.