Борис Поршнев - Загадка «снежного человека» [Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах]

Перейдем к записям, сделанным в Кабардино-Балкарии летом и осенью 1962 г. Ж. И. Кофман и членами ее группы — Л. Вегером, О. Ольшевской, В. Трошиным, Е. Сидельниковым.

Вот рассказ окончившей 3-й курс Ленинградской консерватории кабардинки Л. С. Озроковой (36 лет, Урванский район, Старый Черек). «Раньше, до войны, алмасты в нашей стране была уйма. Очень многие люди видели их. Видела в частности моя мать в молодости. Она работала в поле с другими крестьянами. Вдруг подошла группа алмасты и стала их дразнить — повторять их движения: крестьяне работают тяпкой и алмасты, как будто держат тяпку, крестьяне сядут и те сядут. Крестьяне испугались, подошли к старику Али, который точил тяпки, так как работать он уже не мог. Он сказал: „не надо бояться, они не тронут“. Когда мы были маленькие и уходили в лес, мать всегда предупреждала: „если увидите алмасты, не дразните их, не бросайте в них камней, палок“. Отец мой, был большим охотником, охотился он в горах, в лесу. Он встречал алмасты много раз… Алмасты мужского пола называются „мазыль“, алмасты женского пола — „губганана“ (полевая старуха). „Алмастын“ же — общее собирательное название. Так по-русски говорят „мужчина“, „женщина“, а обобщающее название — „люди“. После войны алмасты видят значительно меньше». Тогда же записан дополняющий предыдущее рассказ Шамилят Озроковой, 70 лет. Лет 40 назад она была разбужена ночью лаем собак, наскакивающих на что-то в углу сада, и отскакивавших обратно. «Я посмотрела туда и увидела, что стоит губганана. Стоит прямо как человек, только очень большого роста, вся покрыта волосами, особенно длинные волосы на голове. Груди очень длинные, до низа живота. Лицо страшное, похожее на человеческое, только губы выдвинуты вперед. Похожа на обезьяну». Рассказчица сначала науськивала собак, но те боялись подходить слишком близко; затем взяла большую палку, подошла к «губганане» и сильно ударила ее, — та очень громко закричала и с места перепрыгнула через забор почти двухметровой высоты. «До войны очень много было у нас алмасты. Сейчас мало слышно. Они кушают все, что растет на огородах: огурцы, помидоры, початки кукурузы. Зимой они живут в лесу».

Рассказ Жандарби Дзахмишева (кабардинец, 59 лет, Лескенский район, Аргуданский техлеспункт). «Я видел алмасты в июле 1937 г. на южных склонах Западного Кинжала, точнее, на восточном берегу Тызыла. Я пас отару баранов, которые шли по берегу, а я выше их, по косогору. Было 10–11 час. утра, хорошая погода. Завернув за поворот, я вдруг увидел алмасты в 15 м. от себя, если не ближе. Он сидел на солнышке, в шерсти ковырялся. Я остановился, собак у меня не было, ружья тоже, а барашки внизу уходили. Тогда, постояв, я свистнул. На свист он повернул ко мне лицо. Я видел длинные волосы на голове. Лицо, кажется, похоже на человеческое. И тотчас он встал на ноги, весь волосатый, шерсть похожа на буйволью, и ушел на двух ногах в пещеру, перед которой сидел. Я опустился вниз и обошел пещеру. На третий день нас туда пошло человек 5. Мы зашли в пещеру. Там очень воняло. Были следы, похожие на след человеческой ноги, только свода нет, стопа плоская. Костей, подстилки какой-нибудь не было. Пещера очень глубокая. За 10 лет, что я там пас скот, я видел алмасты только один раз. Но не было года, чтобы я не слышал от 3–4 человек о встречах алмасты. Там много сусликов, много горных индеек…» Ержиб Кошокоев (70 лет, селение Старый Черек) заявил, что до войны в их краях алмасты было очень много, «можно сказать — масса», сейчас же их очень редко встречают. Лично он видел алмасты дважды за свою жизнь. Первый раз это было в сентябре 1944 г. В составе отряда по охране порядка рассказчик ехал по конопляному полю, около Черной речки, когда ехавший впереди его резко остановил лошадь со словами: «смотри, алмасты!» Впереди, в нескольких метрах, говорит Кошокоев, стояла губганана, запихивавшая себе в рот верхушки конопляных стержней с семенами. Увидев отряд, она быстро на двух ногах побежала и спряталась в стоявший неподалеку кош. Отряд спешился и окружил кош, причем рассказчик был как раз против двери коша. «Пока мы приближались, губганана два или три раза выскакивала из коша, она казалась очень взволнованной: выскочит, суетится, бросится в одну сторону, а там — люди, вбежит обратно в кош, снова выскочит, бросится в другую сторону, но там тоже люди. При этом она гримасничала, губы быстро-быстро шевелились и она бубнила что-то. Между тем наша цепь все ближе приближалась к кошу, мы уже шли локоть к локтю. В это время губганана выскочила еще раз, заметалась, да вдруг закричала очень страшным криком и кинулась прямо на людей. Бежит она быстрее лошади. По правде оказать, люди растерялись. Она легко прорвала нашу цепь, с разбега прыгнула в овраг и скрылась в окружающих речку зарослях. Ростом она была примерно 1,80 м, здоровая, лицо плохо было видно из-за волос. Хотя на ней были обрывки старого домотканого кафтана, было видно, что груди до низа живота, а все тело покрыто длинными рыжими волосами, напоминающими волос буйвола. Я ходил смотреть следы в овраге: они очень маленькие, так что я очень удивился тогда несоответствию между ее ростом и длиной следа». Второй раз Кошокоев видел алмасты летом 1946 г., проезжая рано утром верхом вдоль кукурузного поля. Алмасты, сидевший у дороги, при приближении всадника встал и ушел в кукурузу. «Алмасты, — говорит Кошокоев, — надо выслеживать по ночам возле конопли, когда она созревает. Конопля — самая любимая его еда, он съедает ее очень много — ходит по полю и запихивает в рот грозди семян. При этом все время-бубнит „бум-бум-бум“, чавкает, сопит, шуршит стеблями, так что когда алмасты ест коноплю, его ночью далеко слышно… Алмасты любят также арбузы. Раньше они приходили на бахчи и много вредили. Однажды я шел к колхозному сторожу на бахче между старым Череком и Аргуданом. Смотрю — много испорчено арбузов, изгрызаны как-то странно, середина вся выедена. Взял один, посмотрел, там следы больших зубов. Я понял, что это алмасты. Подхожу к своему другу, смеюсь, говорю ему: „что же ты за сторож, посмотри какая у тебя бахча стала“. Он отвечает: „не говори! измучил меня алмасты. Каждую ночь приходит и кушает арбузы. Я выхожу к нему с палкой, а близко подойти боюсь. Я кричу ему: как тебе не стыдно, уходи отсюда! он в ответ „бум-бум-бум“. Я опять кричу: совести у тебя нет! ведь я отвечаю за арбузы. А он свое: бум-бум-бум. Так вот и переговариваемся с ним всю ночь“». Кроме этого колоритного рассказа, Кошокоев в ответ на расспросы сообщил также, что лет 30–40 назад два пастуха нашли в лесу голову алмасты, недавно загрызенного собаками или волками. Рассказчик вспоминает, как сокрушенно говорили пастухи: «как жалко, как жалко алмасты». Как видим, во всех этих сценах нет открытой враждебности между человеком и «алмасты». Скорее налицо признаки известной взаимной адаптации. По словам того же Кошокоева, люди жалеют алмасты, прикармливают, когда те приходят к дому или в дом, а то и выбрасывают им старые лохмотья, «чтобы им не было холодно». Еще чаще «алмасты» сами воруют еду и одежду, последнее, может быть, они делают из любопытства и непреодолимого подражания. Если человек искупался на берегу речки, после его ухода нередко из леса к этому месту выходит «алмасты», осматривает, трогает и нюхает место, где лежала одежда.