Майкл Манн - Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток

Большая часть вспомогательной лагерной охраны вербовалась из советских военнопленных. 3500 человек, согласившихся на это, были отправлены на несколько недель в тренировочный лагерь Травники, где инструкторами работали этнические немцы. После подготовки их рассылали группами по 90-120 человек по концлагерям и гетто. Персонал лагерей смерти «Акции Рейнхардт» был укомплектован 100 немцами и 500 «украинцами». Билинский (Bilinsky, 1990: 378-379) утверждает, что из 12 человек, погибших на учебных курсах в лагере Травники, лишь шестеро носили украинские фамилии, остальные были или немцами, или русскими. Украинский заключенный в Освенциме рассказал, что «украинское подразделение СС» состояло из русских, белорусов и кавказцев. За ними приглядывали немецкие эсесовцы. Кэрей (Кагау, 1996) описывает трудовой лагерь в Польше, где иерархическая пирамида была следующей: немцы, ниже – этнические немцы, потом поляки, украинцы, еврейские капо, привилегированные евреи и на самом дне – просто евреи. В таких условиях, чтобы заслужить благосклонность немецких боссов, этническим немцам, полякам, украинцам нужно было всячески демонстрировать антисемитизм.

Такая стратификация порождала коррупцию и жестокость; охранники избивали, насиловали, убивали своих жертв. Творимые зверства могли быть минутной прихотью, могли превращаться и в «воспитательный процесс», если у заключенных уже не было сил выходить на работу. И чаще всего украинцев ставили туда, где требовалась особая жестокость. Один из них рассказывал: « Когда мне дали дубинку, я почувствовал себя совершенно другим человеком ». Узники говорили, что некоторые были исчадиями ада, а другие казались нормальными людьми. « Когда я смотрел на них и слушал, как они поют “Думку”, да с такой тоской, я не мог поверить, что те же самые славные ребята, только что беспощадно расстреляли в лесу партию заключенных », – вспоминает один из выживших. Как и у полицейских, так и у охранников были вполне шкурные интересы. Они не голодали, в отличие от своих земляков, их миновал ужас трудового рабства в Германии. Эти люди, большей частью из рабочих и крестьян устроились замечательно: им разрешалось красть и вымогать у евреев все, позволялся и секс. Водка облегчала душу, в этом напитке ограничений тоже не было. В отличие от немцев, их терзал страх, страх наказания за малейшую провинность. Когда у немецкого сержанта СС не получилось сразу запустить двигатель газенвагена в Белжецком лагере смерти, страшный Вирт наказал не его – он выместил свой гнев на «украинском» подручном, надавав ему оплеух (Trials of the War Criminals, Nuremberg, “The Medical Case”, Vol. I, 866). Эсесовцы не дали бы и ломанного гроша за жизнь «украинца». Они называли их «аскари», на языке суахили это означает туземные войска, подчиненные белым хозяевам. Этим словом выражалось расовое презрение. Еврей, выполнявший обязанности переводчика между немцами и белорусскими полицаями, утверждал, что белорусам некуда было деться – их назначили палачами (Тес, 1990: 102; ср.: Matthaus, 1996). Когда по недосмотру «украинцев», заключенные устраивали побег, немцы расстреливали охранников. Пери Броад, охранник Освенцима (Hoss et al., 1978: 181-182), рассказывал, что его коллеги из «низшей расы» верили, что «когда-нибудь их непременно расстреляют, потому что для немцев они чужаки». Был случай, когда 20 охранников решили бежать, вступив в перестрелку с эсесовцами. Двух они убили, сами потеряли семерых, шестерым удалось вырваться на волю, шестеро покончили жизнь самоубийством, одного схватили и повесили. За очищение от грехов и раскаяние приходилось платить дорогой ценой.

Выжившие узники описывают своих надсмотрщиков по-разному: среди них были садисты, более-менее приличные люди и равнодушные, как автоматы. В их поведении отражался и национальный тип. Польский железнодорожник из лагеря Собибор вспоминает:

Литовцы, охранявшие эшелоны, были куда страшнее, чем украинцы. Это были настоящие садисты: когда на остановках перевозимые заключенные просили отвести их в туалет, требовали врачебной помощи, воды, литовцы стреляли по ним вслепую через стекла вагонов. Они так развлекались – смеялись, шутили, заключали пари. С другой стороны, один охранник из Треблинки рассказывал мне, что пьяные украинцы тоже превращались в зверей, хуже нацистов. Они служили немцам идейно (Ashman & Wagman, 1988:172; Browning, 1992:52, 83-85; Sereny, 1974:157-159).

Антисемитизм, антикоммунистический органический национализм, жажда наживы, стремление выслужиться морально изуродовали этих молодых мужчин из Восточной Европы. В отличие от немцев, они испытали на собственной шкуре, что такое коммунизм, и хорошо помнили тяжелую руку Сталина. Как признавался сам Арайс, немцы повязали их кровью, заставили жариться в коллективном аду, превратили их в спившихся, огрызающихся, но рабски послушных учеников сатаны. Среди них были и идеологические фанатики, убежденные, что государство-нацию можно построить только кровавыми чистками. К геноциду они относились так же, как и идейные нацисты, веруя, что история пишется кровью, отбрасывая все моральные нормы. Другие, хорошо понимая, что давно преступили границы всего человеческого, решили до конца насладиться своим поистине сатанинским всевластием. Геноцид стал для них извращенным удовольствием.

СТРАНЫ-САТЕЛЛИТЫ: СЛОВАКИЯ И ХОРВАТИЯ

Две зависимые страны, созданные немецким нацизмом, находились в межеумочном положении. Они зависели от Германии, но были благодарны ей за государственность, хорошо понимая, что победа антигитлеровской коалиции вернет им прежних хозяев – Чехию и Сербию. Обе страны пользовались ограниченной автономией и даже не старались раздвинуть эти границы, попытавшись защитить евреев от нацистского геноцида. Евреями надо было пожертвовать, чтобы разделаться с истинными врагами. Словакия освободилась от Чехии, которая отныне была в полном подчинении у немцев. Таким образом, поверженный враг переставал быть врагом. Что касается хорватов, то вместе с немцами они продолжали воевать с непокорной Сербией. Хорваты жаждали крови сербов, и немцы здесь были ни при чем.

СЛОВАКИЯ

Между двумя мировыми войнами в Чехословакии проживали три основные этнические группы. Влияние фашизма среди чехов было ничтожным (Kelly, 1995), и даже чешский национализм был достаточно умеренным. Чехи не испытывали никаких симпатий к нацистской Германии, которая напрямую управляла чешскими землями. Чешские охранники немецкого концентрационного лагеря Терези- енштадт выполняли свои обязанности с крайней неохотой, – так считают уцелевшие узники. Судетские немцы вначале косо смотрели на Гитлера, но в 1938 г. упали в его объятия (Smelser, 1975). Но все же судетские немцы дали не так много военных преступников, что мы уже выяснили в восьмой главе.