Майкл Манн - Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток

А вот среди словаков оказалось много коллаборационистов. Старшее поколение еще помнило Габсбургскую монархию, дожившую до 1918 г., и упрямо сопротивлялось доминированию чехов. Слабая словацкая экономика проигрывала в соревновании с чешской, не имела развитой сети дорог и естественных торговых путей (Pryor, 1973). Как и большинство стран Восточной Европы межвоенного периода, образование и уровень грамотности были индикаторами социального и культурного прогресса. Бурное развитие чешской экономики, в том числе и за счет эксплуатации Словакии, укрепление культурной и языковой идентичности словаков подпитывали словацкий национализм, как это происходило и в других странах. Глинкова словацкая народная партия, воззвав к национальной идее, набрала 40% голосов на выборах и стала крупнейшей партией Словакии. Католические клирики и университетская профессура выдвинулись в партийные лидеры, а словацкие студенты оформили ее молодежное крыло. Церковь с сомнением восприняла демократизацию, в какой-то мере грешила антисемитизмом, но и к фашизму относилась с опаской. По мере ослабления Чехословацкой республики, словаки-националисты все более настойчиво выступали за независимость. Молодые радикалы объединились в полувоенную организацию «Глинкова гвардия». Они стали поклонниками Гитлера, что и вызвало раскол в партии. Агрессивная дипломатия рейха подорвала влияние умеренных, и в словацкой националистической партии выдвинулись лидеры, потребовавшие « очистить землю Словакии от чужеродных элементов ». Манифест от 1938 г. декларировал: « Мы будем поддерживать все нации, борющиеся против жидомарксизма, его идеологии, революций и насилия ». После аннексии Чехословакии Гитлер отблагодарил Глинкову партию однопартийной конституцией в новообразованной Словакии (El Mallakh, 1979; Felak, 1994; Havranek, 1971; Jelinek, 1976; Leff, 1988; Nardini, 1983; Nedelsky, 2001; Schmidt, 1983; Vago, 1987: 294-295; Zacek, 1971). Если словаки и подвергались дискриминации в Чехословакии, то она была весьма мягкой. Стоило ли заходить так далеко? Ведь теперь, после раскола страны, Словакия стала марионеткой Гитлера.

Глинкова партия содействовала «окончательному решению» до середины 1942 г. Не ослепленные идеологическим фанатизмом, не разделявшие расовую нацистскую концепцию антисемитизма, словаки, тем не менее, без особых уговоров выдали Германии евреев в качестве побочного продукта своего Плана А – национальной независимости. Были у них и вполне приземленные мотивы. Нацисты вводили налог на каждого еврея, а в случае конфискации и распродажи еврейской собственности правительство получало свою долю. Венгерские пограничники обратили внимание на то, что Глинкова гвардия не спешит с депортацией богатых евреев (получая за это взятки), щадит цыганских музыкантов, и если неким было заменить еврейских мастеровых и торговых магнатов, то и их не дает в обиду.

Со временем словаки начали уклоняться от сотрудничества в «еврейском вопросе». В середине 1942 г. немецкий дипломат писал, что «депортации стали непопулярными в широких кругах населения». Словаки ужаснулись тому, как немцы относились к русским и евреям, и стали все чаще дезертировать с фронта. Немцы же не желали отвлекать армейские части для контроля над Словакией, во всем положившись на Глинкову гвардию, особенно после совместного подавления словацкого восстания 1944 г. Но пыл националистов быстро остывал по мере того, как приближалось поражение Германии (Hilberg, 1978: 458-473; Jelinek, 1989; Rothkirchen, 1989; Schmidt, 1983: 165). Характерно, что наиболее тяжкие военные преступления совершили молодые фанатичные словаки, а не образованные радикалы и протофашисты из Глинковой гвардии.

ХОРВАТИЯ

В межвоенный период Хорватия была частью Югославии под управлением консервативного и авторитарного короля Александра. Хорваты боролись с гегемонией сербов, создавших в предвоенные годы незначительную протофашистскую партию, в которую входили студенты, семинаристы, священники Сербской православной церкви. Эта полуклерикальная партия ориентировалась на румынскую модель фашизма и социально опиралась на деревенскую бедноту. Куда более серьезной силой были сербские четники. Это было парамилитарное, националистическое, но не фашистское движение. По мере того как усиливалось сопротивление хорватов, король Александр все больше надеялся на враждебных им четников, что, в свою очередь, радикализировало хорватскую оппозицию режиму (Avakumovic, 1971: 138; Djordjevic, 1971: 130; Kuljic, 1998: 828; Vago, 1987: 294-295). Ультраправыми хорватскими националистами были усташи («повстанцы»). Движение, созданное по образу и подобию итальянского фашизма, быстро набирало силу в борьбе с четниками, и вскоре его численность перевалила за 30 тысяч человек. Формально усташи считались фашистами, но по сути они были органическими националистами, провозгласившими хорватов «европейцами и готами, отличными от таких восточных славян, как сербы». Другие этнические группы могли ассимилироваться в сербскую нацию при условии принятия католицизма. В эту организацию устремилась молодежь, ее лидерами становились студенты и интеллигенция, поддержку оказывали и католическое духовенство, и молодые рабочие, необъединенные в профсоюзы. Парамилитарные формирования возникли в горном пограничье на стыке с Сербией и Боснией. В тех опасных краях у каждого хорватского крестьянина была винтовка. В Хорватии фашизм расцвел на почве национальных противоречий Югославии, где врагами считались не коммунисты и евреи, а где шла война всех против всех. Евреев убивали, чтобы ублаготворить немцев, но те же евреи сражались в движении Сопротивления.

В 1941 г. вермахт оккупировал Хорватию. Немецких солдат встречали с радостью. Лидеры усташей вернулись из эмиграции и провозгласили (марионеточное) «Независимое Государство Хорватия». Их поддержала католическая церковь и депутаты от Крестьянской партии в количестве достаточном для формирования парламентского большинства. Фашистский режим имел послушный парламент, не имевший практически никакого влияния на вооруженных усташей. За четыре года в обоюдной резне погибло много югославов. И по сей день противоборствующие стороны размахивают военной статистикой тех лет, как обоюдоострым оружием, что делал, например, Франьо Туджман, бывший президент Хорватии. Миркович (Mirkovic, 1993; цит. по: Hayden, 1996: 746-748) оценил потери сербов в 487 тысяч человек (7% всего сербского населения), хорватов – в 207 тысяч (5%), мусульман – в 86 тысяч (7 %), евреев – в 60 тысяч (78 %), цыган – в 27 тысяч (31%). В этой братоубийственной войне зверства совершали все вовлеченные стороны. В Югославию вторглись сразу два государства – Германия и Италия. Каждое преследовало свои цели, каждое воевало со своими врагами. Две главные силы Сербии – партизаны Тито и праворадикальные четники – сражались друг с другом, но также и с немцами, итальянцами и усташами. Четники провозгласили идею сербского национализма, коммунисты Тито апеллировали к интернационализму. Часть хорватов из Далмации воевали вместе с партизанами против немцев и итальянцев, а итальянцы помогали отрядам четников. Боснийские мусульмане оказались в огненном кольце и воевали против всех сразу. Но поскольку мусульмане боялись сербов больше, чем хорватов, многие из них сотрудничали с гитлеровцами. Именно из них была сформирована дивизия Санджак. В общей сложности на стороне немцев воевало 140 тысяч югославов из основных этнических групп, исключая, разумеется, евреев (V6lkl, 1998).