Майкл Манн - Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток

Получив хороший урок тоталитарной дисциплины и покорности лидеру, СА все же уцелели. Для нацистов эта организация стала школой товарищества, где коллективное насилие, часто переходящее в массовые, хотя и не преднамеренные убийства, становилось нормой. К 1935 г., когда с левыми было покончено, боевики, натасканные на насилие и погромы, вдруг оказались без врагов. Я уже писал (Мапп, 1997) о противоречиях «перманентной революции» фашистского или коммунистического толка: с одной стороны, после прихода к власти победители должны провести радикальные преобразования, с другой стороны, режиму необходимо институционализировать свое правление через компромисс с элитами – в случае с Германией это была буржуазия, армия и церковь. С этими могущественными структурами лучше было не враждовать. Это противоречие понимали и нацисты, и обычные немцы. Большинство тяготело к компромиссу и порядку, а не к революционному хаосу. Надо было сместить, перенаправить революционную ярость на других потенциальных врагов, этим способом можно было снять диалектическое противоречие между радикализацией и компромиссом, чтобы продвигаться вперед. Жертва была выбрана – ярость народа была направлена на расово чуждых евреев (Kershaw, 1984: 275-276). Так осуществилась (в очередной раз) подмена классового конфликта этническим.

Нацистский активист всегда выступал в образе уличного громилы. Теперь можно было бить витрины еврейских лавок и глумиться над евреями. Именно так делали себе успешные карьеры боевики из СА (в меньшей степени из СС) и гитлерюгенда с середины 1930-х гг. В движении преобладали молодые люди из рабочего класса, они «играли бицепсами», подчеркивали свою брутальность – как сейчас футбольные фанаты, – но с дозволения государства. Хрустальная ночь стала новым витком эскалации узаконенного бандитизма. Называть это самозащитой было нелепо, потому что евреи, в отличие от коммунистов, не оказывали коллективного сопротивления. Жертвами погромщиков стали уважаемые коммерсанты и квалифицированные специалисты – сословие людей, которое в нормальном государстве всегда защищено от люмпен-пролетариев. Погромы шли рука об руку с ужесточением антиеврейского законодательства, деградировали понятия нравственности и закона со всеми вытекающими последствиями для общественных устоев. В 1938 г. рядовые нацисты начали безнаказанно убивать людей публично. Фанатизм, карьеризм, боевые навыки – все это соединилось в гремучую смесь ненависти и насилия. После Хрустальной ночи СА снова отстранили от активных дел, но многие особо рьяные штурмовики нашли себе место в других репрессивных органах. СА были первыми штурмовыми отрядами нацизма, беспощадными, фанатичными, сплоченными, сделавшими себе карьеру на крови.

4. СС (отряды охраны). Главным инструментом массового уничтожения впоследствии стали СС. Свой путь они начали как личная охрана Гитлера, и в ту пору их было немного. Численность, функции, влияние этой организации стремительно росло в 1930-е гг. С 1934 г. в ведении СС оказались концентрационные лагеря. С 1936 г. под их контролем находилась большая часть сил безопасности в рейхе. В 1941 г. СС отдавало приказы айнзацгруппам. На оккупированной территории СС осуществляли массовые казни в тылу. И если СА можно отнести к раннему этапу стихийного насилия, то СС представляли собой хорошо отлаженную идеологическую машину, которая подчинила себе почти весь государственный аппарат и несла ответственность за геноцид. Трудно было оставаться в СС, не запачкав руки в крови. СС имело куда более сложную идеологию, чем СА, сложностью и изощренностью эта структура апеллировала к среднему классу и образованным слоям населения. Ядро организации строилось по региональному принципу. Большая часть верхушки не были выходцами из протестантской Пруссии. Гиммлер и Гейдрих были католиками из Мюнхена и Галле. Розенберг был балтийским этническим немцем, Бергерт, католик из Швабии, имел родственников в Восточной Европе. СС обладали сильным влиянием на востоке и юго-востоке, эти территории были их вотчиной.

Идеология СС базировалась на биологическом расизме, принципе харизматического лидера и милитаризме. В пропагандистской литературе для эсесовцев объяснялось, что «тевтонские арийцы» обладают «расовой чистотой» и несут с собой высокие принципы «идеализма» и «добродетели». Менее арийские народы, как англичане или французы, растлили себя декадентской, прогнившей демократией, а посему должны стать вассалами Великой Германии. Неарийские народы были «низшими расами», биологически неполноценными и грязными, «недочеловеками», «паразитами», «вшами». Против них нужно вести войну на уничтожение. В 1940 г. была сделана важная поправка. Низшие расы, обладающие государственностью, следовало завоевать и очистить от враждебных элементов. Расы, не имеющие своего государства, необходимо было уничтожать полностью. Для СС это были в первую очередь евреи, потом цыгане и, наконец, африканцы – так был подписан смертный приговор многим темнокожим солдатам из колониальных войск Франции, попавших в руки эсесов- цев в 1940 г. Главари СС оправдывали массовые убийства с точки зрения морали. Гиммлер заявлял: «У нас есть моральное право перед нашим народом уничтожать тех, кто мог бы уничтожить нас» 51.

Рядовые эсесовцы не слишком интересовались расовым оккультизмом нацистской элиты. Даже Эйхман раздраженно заметил: « Тевтонско-германские партийные шишки ведут себя так, как будто обросли шерстью и отрастили себе рога ». Но любой из эсесовцев был готов повторять как мантру простейший расистский девиз: славяне – недочеловеки, евреи – вообще не люди. Эсесовский генерал Бах-Зелевски так объяснил причины геноцида на Нюрнбергском трибунале: « Если из года в год, из десятилетия в десятилетие вдалбливать в головы, что славяне – это низшая раса, что евреи вовсе не люди, это неизбежно приводит к страшному взрыву ».

Во-вторых, эсесовцы обожествили принцип Вождя. Гиммлер провозгласил два схожих девиза СС: « тот, который подарил нам Фюрер: “Верность – это моя честь” » и старинный немецкий девиз «Моя честь называется верность». Членам СС внушалось, что Гитлер олицетворяет нацию, что его воля – закон, а неподчинение – национальное предательство. Гитлер был превыше Бога, законы СС – превыше любых других законов. Принцип Вождя пронизывал фею структуру СС. Ряды СС росли стремительно, по образу и подобию главного вождя множились карликовые фюреры, и над всеми над ними нависала титаническая фигура Гитлера (Buchheim et al., 1968: 320, 366).

Ссылка на бездумное повиновение всех немцев стала попыткой снять с себя вину после поражения. Победителям объясняли, что вся нация была зомбирована и что военные преступники рефлекторно воспринимали как истину государственную идеологию. Принцип Вождя снимал вину с каждого, давал индульгенцию всем. Идеализация Фюрера стала своего рода национальной психотерапией.