Майкл Манн - Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток

1. Между 1933 и 1938 г. Гитлер выбил почву из-под ног национальной элиты, не разделявшей идеи нацизма. Он подчинил себе политические партии, гражданские организации, большой бизнес, церковь и, наконец, генералитет. Это были силы прозападной ориентации, и с их разгромом в рейхе усилилась ориентация на экспансию в восточном направлении. Внутри нацистской верхушки изменился баланс сил. Отпала нужда искать компромиссы с умеренным крылом, что ослабило позиции таких нацистских консерваторов, как Шахт, умело решавших подобные задачи. Консерватор Герман Геринг стал радикалом, чтобы сохранить свои позиции. Воодушевленные успехом радикалы приняли новый пакет законов в 1938 г. Евреи были выведены из системы социального страхования, еврейских детей отчисляли из школ, большая часть еврейской коммерческой деятельности оказалась под запретом. Многие еврейские предприятия были экспроприированы. Некоторые консерваторы среди нацистов одобряли и такие законы, считая, что они в какой-то степени защищали евреев от прямого, народного, «погромного» насилия. Жить евреям в Германии становилось все труднее, но большинство все еще на что-то надеялись. Они по-прежнему считали себя немцами и не могли поверить, что нацисты думают иначе.

2. Между 1936 и 1938 г. Гитлер возвратил утраченные территории. Это был успех радикалов, вызвавший раздражение у консерваторов. После присоединения Рейнской области внимание Германии приковал к себе восток Европы, вначале Австрия, потом Судеты и Польша, где якобы томились миллионы якобы порабощенных этнических немцев. Это усилило позиции «восточников», этнических немцев за пределами Германии, стремившихся к расширению Германии ( Lebensraum ). Это усилило и ощущение потенциальной опасности «жидобольшевизма» в самой Германии. Аншлюс Австрии спровоцировал мощный выплеск политического австрийского антисемитизма, по стране прокатилась волна погромов, каких не было за последние сто лет. Тысячи евреев бежали за границу, многих выдворяли насильственно, у некоторых за возможность эмигрировать требовали взятку. Пришло время Плана Б – «диких» насильственных депортаций. В ноябре немецкое руководство решило применить эту политику и в Германии. Гитлер в приватной беседе сказал: «Евреи должны понять и почувствовать гнев народа». Дело было доверено разнузданным штурмовикам СА, а не дисциплинированным СС (Kershaw, 2000: 138-139). В погромах Хрустальной ночи погибло более 100 евреев, 80 тысяч бежали из страны. Разгул насилия был таков, что смутил и самих нацистов, и обычных немцев. Кто-то из гауляйтеров даже отказался выполнить приказ о погроме. Михаэль Мюллер-Клаудиус в 1947 г. написал книгу, где в деталях воспроизведены споры в нацистской элите по этому вопросу. В 1938 г. из 41 крупных функционеров партии 28 (63%) выразили крайнее неодобрение, и только два человека (5%) полностью одобрили преследования евреев (см. Gordon, 1984: 263-265). Геринг был обеспокоен тем, что погромы нанесли большой ущерб экономике, и даже Гитлер тревожился из-за того, что беспорядки вышли из-под контроля. И режим отыграл назад.

3. Радикалов усилила абсолютизация «принципа лидера». Все больше и больше нацистов практиковало то, что Ян Кершоу (Kershaw, 1997, 1998: гл. 13) называл «слиянием с фюрером». Надо было предугадать и предвосхитить его желания, а желания вождя были радикальными. Нацисты рассматривали массовое уничтожение как допустимый вариант, и когда пробил час геноцида, то фюреру воспротивились очень немногие: никто не захотел рисковать карьерой. Слепые исполнители, дисциплинированные карьеристы были даже полезнее, чем убийцы по идеологическим мотивам. В нацистской иерархии все больший вес приобретали «люди, умеющие делать свое дело», они заражали своим примером более осторожных и умеренных коллег. Радикализация стала диффузным, внебюрократическим процессом. Открытого неповиновения практически не наблюдалось, а несогласные попадали в опалу.

4. Война с Польшей и странами Западной Европы в 1939 г., начало войны с Советским Союзом в 1941 г. дали радикалам новую точку опоры – милитаристский патриотизм. Война стала концом любой антигитлеровской оппозиции. Мюллер-Клаудиус фиксирует тот факт, что в 1942 г. из 61 члена высшей элиты рейха 15 человек (26%) одобряли расовые чистки, 42 (69%) относились к этому безразлично и только три человека (5%) выражали свое несогласие (Gordon, 1984: 263-266). Когда в 1939 г. началась война, и в особенности когда в 1941 г. она распространилась на Россию, рейхсляйтеры, гауляйтеры, члены СС, гражданские власти и генералы начали осуществлять массовый террор.

Ближайшее окружение Гитлера единодушно поддержало эту политику. В 1938 г. Гиммлер в речи перед высшими эсесовскими чинами заявил: «В следующем десятилетии мы станем свидетелями идеологического наступления еврейства, франкмасонства, марксизма и церковников всего мира. И если эти силы – а их идейными вдохновителями и источником всякого зла я считаю евреев – если им не удастся сломить Германию и Италию, то мы уничтожим их... и сделаем это с беспрецедентной жестокостью» (Kershaw, 2000: 130). Когда начались массовые уничтожения, Гиммлер доверительно признался своему врачу, что он чувствует на себе то же бремя, что несли на себе американские первопоселенцы: « Это проклятие великих наций, что мы вынуждены шагать по трупам, чтобы построить новую жизнь. Но мы должны создать новую жизнь, для этого мы должны очистить почву, иначе она никогда не принесет плодов. Это тяжкое бремя, и мне его приходится нести ». В 1941 г. Геринг, Гиммлер и Гейдрих сформулировали принципы «окончательного решения». Геринг говорил: «Это не Вторая мировая война, это Великая расовая война». Геббельс в дневнике пишет: « Арийская раса ведет войну не на жизнь, а на смерть с еврейской заразой ». Немцы должны «жестоко» управлять восточными нациями. Потом, исходя из тактических соображений, Геббельс предлагал проводить более сдержанную политику вплоть до окончательной победы в войне, когда можно будет вернуться к прежней политике порабощения низших рас (Goebbels, 1948: 126, 148, 185, 225, 246; Gordon, 1984: 100; Kersten, 1956: 120). Лидеры Третьего рейха понимали, какую ненависть они вызывают у своих современников, но при этом считали, что их поступки исторически детерминированы и морально оправданны. В будущем, говорили они, нас поблагодарят за то, с каким мужеством мы перешагнули через условности общечеловеческой морали. Это были идеологически мотивированные убийцы.

РАДИКАЛИЗАЦИЯ И «ТОВАРИЩИ ПО ОРУЖИЮ»

Чтобы понять все возрастающую агрессивность нацистского движения, мы должны обратиться к его истокам, к тем радикальным организациям, которые опирались на насилие. Образно выражаясь, они были похожи на зверей, которые попали в клетку и начали беситься. Эти группы были связаны между собой, их члены свободно перетекали из одной организации в другую по мере того, как шли дела и развивалась их карьера. В двух первых «клетках» обретались те, кто и породил нацизм как таковой.