Йен Уортингтон - Филипп II Македонский

Нам неизвестно, почему Союзническая война разразилась именно в это время. Конечно, афиняне действительно не заботились о соблюдении клятв, записанных в союзном договоре. Тем не менее их гнет был не настолько силен, как ранее, при Первом Морском Союзе, да и в те времена не происходило столь широкомасштабных восстаний, несмотря на то что для них предоставлялось по меньшей мере две прекрасных возможности, когда Афины находились в серьезном кризисе вследствие огромных людских потерь (после великого мора и катастрофического сицилийского похода). Альтернативным объяснением мятежа могли бы служить действия Филиппа (хотя об этом не упоминает ни один античный источник), так как время, когда вспыхнуло восстание, было слишком уж благоприятным для него, чтобы это было простым совпадением. Ему было бы легко сыграть на претензиях, которые союзники имели к Афинам, и он вполне мог бы даже предложить им свою дружбу и защиту. Его мотивы, очевидно, заключались в том, чтобы отвлечь внимание афинян от собственных военных предприятий на севере, особенно же от планировавшейся осады Потидеи, и ослабить морское могущество Афин. [195] В IG ii2 1611,9 и 1613,302 отмечено, что у афинян в 357/6 году было 283 корабля. К 353/2 году, согласно 1G іі2 1613, 302, у них было 349 кораблей. См. далее G. L. Cawkwell, 'Athenian Naval Power in the Fourth Century', CQ2 34 (1984), pp. 334–45. На примере блестящих деяний Эпаминонда он хорошо выучил урок о важности флота и поэтому прекрасно понимал, что Македония всегда будет оставаться слабой и уязвимой, если ее враги будут и дальше обладать сильнейшим флотом греческого мира. И это было непреложной истиной, ибо и после унизительного поражения в Союзнической войне Афины нельзя было сбрасывать со счетов.

Заручившись договором с Халкидским Союзом и пользуясь тем, что Афины оказались втянуты в Союзническую войну, Филипп мог без помех заняться осадой Потидеи. Но прежде чем он всерьез приступил к этому предприятию, случилось два события, еще более укрепивших его власть и доставивших ему новые экономические ресурсы. В начале 356 года Кетрипор, недавно унаследовавший от своего отца Берисада Западную Фракию, осадил Крениды, располагавшиеся в богатой золотыми и серебряными рудниками области вокруг горы Пангей (карта 4). Были ли Крениды — колония, выведенная с Фасоса в 360 году, — городом или скоплением поселений при рудниках, не вполне ясно. Множественное число названия может свидетельствовать в пользу последнего варианта, но в греческом много таких названий городов (включая Афины). Эта область находилась примерно в 64 километрах к востоку от Амфиполя, у входа в долину Ангита и приблизительно в 13 километрах к северу от Неаполя (Кавалы). Неаполь был союзником Афин и благодаря своей гавани служил важной морской базой в этом регионе. Вследствие этого действия Кетрипора вызывали тревогу.

Жители Кренид обратились за помощью к Филиппу, и он едва ли мог оставить этот призыв без внимания, учитывая богатые природные ресурсы, которыми славилась эта область. В то же время, должно быть, он понимал, что, захватив Крениды, он раздвинет границы Македонии на востоке и окажется еще сильнее втянутым во фракийские дела, вступив в открытое противостояние со всеми фракийскими царями. Тем не менее он немедленно отправился в поход и разбил фракийцев. Вероятно, он помог укрепить Крениды, но в тот момент был вынужден ограничиться только этим, так как столкнулся с внезапным и опасным сопротивлением со стороны коалиции, образованной иллирийским царем Грабом, пеонским царем Липпеем и Кетрипором. Афиняне также предложили свою помощь против Филиппа (предположительно, вследствие договора, заключенного в 357 году с Берисадом, Амадоком и Керсоблептом), [ 4 Диодор 16.95.1–2. 196] 196 Rhodes-Osborne, Greek Historical Inscriptions, no. 47. но не смогли оказать им серьезной поддержки, так как теперь сами несли тяготы Союзнической войны. Хронология дальнейших событий вызывает споры, но несомненно, что Филипп напал на своих врагов, прежде чем они успели сгруппировать свои силы и вторгнуться в Македонию. Подробности этих военных действий неизвестны, но к концу лета 356 года угроза миновала. Филипп разбил войско Кетрипора, а его военачальник Парменион одолел Граба. [197] Плутарх, Александр 3.8. Кто нанес поражение Липпею, неизвестно, но Диодор сообщает, что он был вынужден стать союзником македонского царя. [198] Диодор 16.22.3.

Если Плутарх не ошибается, утверждая, что Граба разбил именно Парменион, вполне вероятно, Филипп, победив Кетрипора, направился прямо к Потидее, оставив своего полководца отражать прочие возможные угрозы. Как и при осаде Амфиполя, македонские осадные машины проявили себя с лучшей стороны, и к середине лета Потидея сдалась. На сей раз сдержав слово, Филипп передал город халкидянам, хотя и продал коренных жителей в рабство. Оставалось решить, что делать с афинскими клерухами, жившими здесь с 360-х годов. Конечно, Афины теперь вели с ним войну, поэтому можно было бы ожидать, что Филипп возьмет в плен афинян, оказавшихся в Потидее. Однако, как ни удивительно, он отпустил их, даже не потребовав выкупа. Причины такого великодушия сложно понять. По словам Диодора, «он проявлял особую заботу об афинских гражданах из-за славы их родного города», [ 4 Диодор 16.95.1–2. 199] 199 Диодор 16.8.5. но вряд ли дело сводилось к этому. Может быть, Филипп стремился вызвать среди афинян замешательство, не давая им понять своих истинных намерений в войне с Афинами. Однако такие действия, как очевидная снисходительность союзника к общему врагу, могли породить тревогу у халкидян и заронить в них зерна подозрений.

Вероятно, сразу после этого Филипп вернулся в Крениды, взяв с собой большое число македонских переселенцев. Вряд ли они сопровождали его войско во время первого похода, когда Филипп спешил на помощь Кренидам, поскольку никто не мог быть уверен в исходе этого предприятия. Теперь, расположив к себе Олинф и устранив непосредственную угрозу, исходившую от Западной Фракии, Филипп мог позволить себе активнее вмешиваться в дела этого региона. Он переименовал (и таким образом, как бы заново основал) Крениды в Филиппы, дав им свое имя, и они стали по сути первой македонской колонией. [200] Cp. Griffith, Macedonia 2, pp. 358–61, Borza, Shadow of Olympus, p. 214. Хотя македонского царя интересовала прежде всего прибыль от рудников, он также заботился о повышении доходов от сельского хозяйства. Для этого он приказал осушить заболоченную равнину, на которой располагались Крениды, и возделывать новые поля. [201] Феофраст, Исследование о растениях 5.14.5–6. Подобные мероприятия он проводил и в других областях своего царства, всегда обращая особое внимание на развитие экономики. Филиппы хорошо укрепили стенами и башнями, демонстрируя готовность оборонять город в случае нападения. Филиппы продолжили чеканить собственную бронзовую и серебряную монету, как и раньше, когда город был колонией Фасоса, но, будучи теперь одним из монетных дворов Македонского царства, после 346 года Филиппы увеличили выпуск серебряной монеты и стали чеканить новую золотую монету. [202] Cp. G. le Rider, The Coinage of Philip and the Pangaion Mines', в книге M. В. Hatzopoulos and L. D, Loukopoulos (eds), Philip of Macedon (Athens: 1980), pp. 48–57; cp. С. M. Kraay, Archaic and Classical Greek Coins (Berkeley and Los Angeles, CA: 1976), pp. 138–47. Новые монеты, появлявшиеся на всем протяжении царствования Филиппа, лучше всего свидетельствуют о процветании македонской экономики того времени. [203] Ср. Hammond, Macedonia 2, рр. 662–6. О монетах Филиппа в целом см. G. le Rider, Le monnayage d'argent et d'or de Philippe II frapp£ en Macedoine de 359 a 294 (Paris: 1977) и V. Poulios, 'Macedonian Coinage from the 6th Century to 148 BC., в книге J. Vokotopoulou (ed.), Greek Civilization: Macedonia, Kingdom of Alexander the Great (Athens: 1993), pp. 83–103.