Йен Уортингтон - Филипп II Македонский

После второго (собственно, первого официального) заседания в Коринфе представители греческих государств разъехались по домам, а Филипп вернулся в Пеллу. Следующее собрание Совета было назначено на следующую осень в Аргосе, в связи с Немейскими играми, которые должны были там состояться в это время. Филипп имел полное право предаться веселью, так как он наконец победил афинян, обуздал Фивы, навел порядок на Пелопоннесе, нейтрализовал спартанцев и установил Всеобщий мир, в результате которого из-за ряда новых условий Греция на долгое время оказывалась, по сути, подчинена Македонии. Филипп создал империю и тем самым первое национальное государство в европейской истории.

Наглядным символом могущества, которого достиг Филипп, стал роскошный Филиппейон, который, по словам Павсания, царь решил построить в святилище Зевса в Олимпии после битвы при Херонее (схема 3). [659] Павсаний 5.17.4, 5.20.9–10. Это было большое круглое здание ( tholos ), которое снаружи было обнесено 18 ионическими колоннами, а внутри стояли девять дорических. В нем были помещены статуи Филиппа, его отца и матери (Аминты и Эвридики), его сына Александра и Олимпиады (матери Александра и четвертой жены Филиппа). Статуя Филиппа стояла в центре. [660] Позднее статуи Олимпиады и Эвридики были перенесены в храм Геры в Олимпии. Филиппейон построил один из лучших скульпторов и архитекторов того времени афинянин Леохар, который работал ранее на строительстве галикарнасского Мавсолея. [661] Об этом здании см. далее S. G. Miller, 'The Philippeion and Macedonian Hellenistic Architecture', Athenische Mitteilungen 88 (1973), рр. 189–218, R. F. Townsend, The Philippeion and Fourth-Century Athenian Architecture', в книге О. Palagia and S. V. Tracy (eds), The Macedonians in Athens, 322–229 BC (Oxford: 2003), pp. 93–101 и особенно P. Schultz, 'Leochares' Argead Portraits in the Philippeion', в книге P. Schultz and R. von den Hoff (eds), Early Hellenistic Portraiture: Image, Style, Context (Cambridge: 2007), pp. 205–33.

В здании сочетаются черты нескольких местных стилей, в том числе афинского. Однако нас занимают не столько архитектурные подробности, сколько вопрос, почему Филипп построил его в Олимпии, хотя мы должны признать, что стилистические детали и цель постройки тесно переплетаются, так как архитектура является фор мой культурного взаимодействия. [662] Об этом см. в особенности Townsend, 'The Philippeion and Fourth-Century Athenian Architecture', pp. 93–101. Поэтому отдельные черты здания дают зрителю понять «послание», которое несет в себе любое здание, и Филиппейон как любое другое. Он был построен в святилище, в котором воздвигались статуи и здания в честь богов и героев и в которое заходил каждый приезжий. Благодаря своему месторасположению и особенно круглой форме (отличавшей его от всех остальных соседних памятников), это святилище, должно быть, бросалось в глаза. Хотя, скорее всего, оно считалось благодарственным приношением Зевсу за недавнюю победу при Херонее, на самом деле оно должно было служить памятником власти Филиппа и его наследников над Грецией.

Тем не менее в связи с Филиппейоном существует ряд неясностей. Например, предполагают, что на момент смерти Филиппа в 336 году строительство было еще не завершено, и здание было достроено уже при Александре. Это предположение объясняет, почему в семейной группе появилась статуя Олимпиады, несмотря на то что она не питала симпатии к своему супругу, и это чувство, вероятно, было взаимным, так что Филипп вряд ли желал поставить ее изваяние в столь важном здании. Однако были выдвинуты убедительные доводы в пользу того, что Филиппейон действительно был воздвигнут примерно за двадцать два месяца, прошедших от сражения при Херонее до убийства Филиппа. [663] Schultz, 'Leochares' Argead Portraits in the Philippeion', pp. 209–10. Шульц между прочим проводит интересную параллель со временем, которое требовалось на строительство гораздо более крупных монументальных сооружений, таких как Парфенон (девять лет) и храм Аскле-пия в Эпидавре (менее пяти лет). Кроме того, он указывает, что 111-я Олимпиада должна была состояться в Олимпии в 336 году, и Филипп мог несколько упасть в общественном мнении, если бы Филиппейон не был закончен к этому времени. Кроме того, исходя из исследования выемок для статуй в полукруглом каменном основании, на котором они стояли, было показано, что все пять статуй, и, таким образом, в том числе статуя Олимпиады, планировались изначально. [664] Schultz, 'Leochares' Argead Portraits in the Philippeion', pp. 208–9 и 213–16. В связи с этим можно упомянуть о пяти головах из слоновой кости (Филиппа, Александра, Олимпиады и неизвестных мужчины и женщины, вероятно, Аминты и Эвридики), также, очевидно, составляющих семейную группу, которые были обнаружены в предполагаемой гробнице Филиппа в Вергине (см. Приложение 6). Это означает, что, несмотря на все сложности семейных отношений, Олимпиада включалась в семейные групповые изображения, скорее всего благодаря тому, что была матерью наследника.

Иногда высказывают мнение, что Филиппейон замышлялся как храм и что статуи были сделаны из золота и слоновой кости в так называемой хризоэлефантинной технике (об этом сообщает Павсаний), которая использовалась для изготовления культовых статуй. Из этого выводилось заключение, что Филипп уже стал считать себя божеством. Однако детальное изучение постамента продемонстрировало, что речь не может идти о хризоэлефантинной технике и что, вероятно, статуи были просто покрыты богатой позолотой. Это было обычным делом, так что, вероятнее всего, Павсаний ошибся (возможно, из-за того, что он не видел Филиппейон своими глазами, а опирался на слухи). [665] Ibid., pp. 220–1. Можно привести и другие примеры позолоченных статуй — статую Фрины, сделанную Праксителем (Павсаний 10.15.1), и Шульц также отмечает, что Александр I поставил свою позолоченную статую в Дельфах и в Олимпии, а Александр Великий в Дельфах. Шульц утверждает, что статуя Филиппа была связана с героическим культом или даже служила целям обожествления царя, но последнее предположение вряд ли приемлемо, см. Приложение 5. Более того, Филипп не притязал на божественный статус (аргументы в пользу этой точки зрения см. в Приложении 5). Поэтому Филиппейон строился как светское здание, призванное подчеркнуть могущество царя в роли гегемона всей Греции. Учитывая все вышесказанное, выглядят сомнительными предположения, будто появление женских статуй в таких общественных сооружениях знаменовало собой новую тенденцию, при которой представительницы царских семей публично признавались важными фигурами, имеющими влияние на политические дела. [666] Е. Carney, Women and Monarchy in Macedonia (Norman, OK: 2000), p. 77. Хотя Олимпиада и вмешивалась в политику, находясь в Пелле, когда Александр отправился в азиатский поход, очевидно, что Филипп вовсе не собирался повышать ее политическую роль в 337 или 336 годах.