Виктор Усов - Китайский Берия Кан Шэн

Уже после образования КНР власти пришлось столкнуться с достаточно сильным сопротивлением, сломить которое удалось только после напряженной борьбы. В целях противодействия безудержной спекуляции, связанной с хождением в то время серебряного юаня, военно-контрольные органы во всех крупных городах издали указы, запрещавшие свободное рыночное обращение золотых слитков, серебряных юаней и иностранной валюты и обязавшие Народный Банк Китая закупать их по фиксированным ценам. В качестве единственного законного средства платежа признавались только юани КНР. Однако спекулятивные круги проигнорировали указы. В Шанхае, к примеру, открыто заявляли: хотя сюда и вошла НОА, однако народный юань сюда никогда не допустят. В связи с этим 10 июня 1949 г. был закрыт местный центр финансовых спекуляций — фондовая биржа, свыше 200 валютных спекулянтов были арестованы. 10 октября 1950 г. ЦК КПК принял решение «О развертывании борьбы с внутренней контрреволюцией». По китайским данным, в освобожденных районах только в 1950 г. от рук контрреволюционеров погибли около 40 тыс. активистов и кадровых работников партии, а только в одной Гуанси более 7200 человек. Были получены материалы о попытках покушений на китайских руководителей: Пэн Дэхуая, Хэ Луна, Чэнь И, Пань Ханьняня, Мао Цзэдуна и Чжу Дэ. Борьба с контрреволюцией вылилась в массовое движение с формированием специальных «рабочих групп» и продолжалась до осени 1953 г. По официальным данным, к концу 1951 г. в ходе борьбы с «контрреволюцией» были уничтожены свыше двух миллионов человек. Репрессии приняли массовый характер и, по признанию руководства КНР, были «не всегда обоснованными».

Одновременно с ликвидацией феодально-помещичьего землевладения в стране были предприняты и другие меры по устранению пережитков феодализма и проведению прогрессивных социальных преобразований. Так, стала вестись борьба с преступностью, с азартными играми, с употреблением наркотиков и проституцией, оставшимися от старого общества. Уже 21 ноября 1949 г. пекинские власти приняли решение о закрытии всех публичных домов в столице. Более 200 их владельцев были арестованы милицией, а свыше тысячи женщин легкого поведения отправлены в исправительные лагеря. Вслед за Пекином аналогичные мероприятия были проведены в Шанхае, Тяньцзине и других крупных городах по всей стране.

Кан Шэн ушел в тень. В то время, как Лю Шаоци, Дэн Сяопин, Чжоу Эньлай, Чэнь Юнь и другие руководители были заняты подготовкой образования КНР, по предложению Линь Боцюя и Жэнь Биши Кан Шэну, учитывая опыт его прежней работы, было поручено заняться сбором и хранением материалов и документов, которые поступали в Центр после освобождения от гоминьдановских войск различных районов страны. Во время поспешного отступления Чан Кайши было обнаружено множество архивных материалов и документов, встречались и списки гоминьдановских агентов и провокаторов, отчеты о положении в так называемых бывших «белых районах», списки работников партии, нелегально работавших в них. Таким образом, неожиданно в руках Кан Шэна сосредоточилось обширное собрание документов, которые пригодились ему в дальнейшем.

«Все самые худшие преступления уже совершаются к 55 годам», — сказал Л. Троцкий в 1934 г. Кан Шэн опроверг это афористическое утверждение одного из лидеров русской революции — ему уже шел шестой десяток, а «самые худшие преступления» его были еще впереди.

Во время «чжэнфэна» в Яньани он подвергался критике со стороны многих членов ЦК КПК за «ведение жестокой борьбы против большого числа коммунистов», «безжалостного нанесения ударов», фабрикации массы «дел». Были к нему претензии и со стороны советской разведки. «Анализ провалов дал неопровержимые доказательства причастности к этому определенной части руководства КПК, в частности Кан Шэна. Он (П.П. Владимиров. — В.У. ) неоднократно перепроверял данные — сомнения быть не могло. Больше того, валюта, которой обеспечивалась деятельность сети, при провалах заблаговременно присваивалась лично Кан Шэном», — вспоминал Ю. Власов [272]. (Сын Владимирова Власов Юрий Петрович, писатель, кандидат юридических наук, экс-чемпион мира по тяжелой атлетике.)

В Яньани Кан Шэна критиковали и Чжоу Эньлай, и Лю Шаоци, и Чжу Дэ, некоторые предлагали провести расследование в отношении его деятельности, он был понижен в должности. Многие в центральном руководстве хорошо помнили эти факты, поэтому после образования КНР Кан Шэна направили на партийную работу в его родную провинцию Шаньдун, не желая, а может быть, и опасаясь, оставлять в Центре. Там он стал вторым секретарем регионального Бюро ЦК КПК Восточного Китая, секретарем Шаньдунского подбюро ЦК и секретарем Шаньдунского комитета КПК, а также Председателем Народного правительства провинции Шаньдун. Как подчеркивается во многих китайских материалах о Кан Шэне, в то время он заболел «политической болезнью». Местом своего пребывания и «лечения» он выбрал знакомый ему по прошлым годам Циндао. Здесь на берегу моря Кан Шэн наслаждался чистым воздухом, стройными соснами, необычной для Китая архитектурой города. Чтобы скоротать время, он целыми днями занимался живописью, каллиграфией, много читал, коллекционировал старинные вещи. К примеру, у него была собрана великолепная коллекция тушечниц — специального прибора для растирания туши, которую китайцы разводили водой, — из нефрита, агата, малахита, имелись и древнекитайские керамические тушечницы. И это не случайно. Кисть, тушь, бумага, тушечница — эти четыре предмета материальной культуры традиционного Китая известны в Поднебесной как «четыре драгоценности ученого». Этим названием они были обязаны тому, что являлись неотъемлемой частью жизни всякого образованного человека в старом Китае. Занятия каллиграфией и живописью во многом основываются именно на владении кистью, тушью, бумагой и тушечницей, поскольку только посредством этих принадлежностей можно добиться особой выразительности, присущей традиционному китайскому искусству. Поэтому и придавалось столь большое значение «четырем драгоценностям ученого», одной из которых и были тушечницы. Их делали по большей части из камня, который должен быть мелкозернистой породы, достаточно твердой для растирания туши, но неспособной повредить кисть. Тушечница — весьма долгоживущий предмет. В древности ученые люди нередко выгравировывали на тушечницах свое имя, и те передавались из поколения в поколение как фамильные реликвии и произведения искусства. Твердая тушь, которая растиралась в тушечницах, приготовлялась на основе клея и сажи. Чаще всего использовалась сажа, получаемая путем сжигания дерева сосны, масла или лака. Цвет хорошей туши — ярко-черный, без примесей.