Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

Из всего этого у меня сложилось отчётливое впечатление, что все приграничные государства крайне тщательно стараются не обидеть ни одного из двух больших парней по каждую сторону вокруг себя.

Другой дипломат, советник, вчера сделал мне очень разъясняющее заявление. При обсуждении процесса он сказал, что обвиняемые были без сомнения виновны. Все мы, кто посещал процесс, согласны в этом.

Внешний мир из отчётов в печати, тем не менее, кажется считает, что процесс был подстроен (он называл это фасадом, видимостью). Хотя мы и знаем, что это не так, вполне вероятно, внешний мир думает именно таким образом.

Дамский пикник на даче Молотова.

Дневник, Москва, 14-е марта 1937-го.

Марджори ездила на пикник к мадам Молотовой. Это было весьма необычно – группа жён комиссаров, все из которой активно работали инженерами, докторами или руководителями предприятий.

Мадам Молотов, жена премьера, является членом кабинета, была комиссаром рыбной промышленности, а сейчас комиссар по косметике.

(Примечание Мемуариста. Посол что-то здесь путает. Более того, похоже, при расшифровке дневника перед изданием книги в 1941-м году он просто дописал более поздние должности, которые помнил.

Жена Молотова, Полина Жемчужина работала в наркомате пищевой промышленности и наркомом, насколько мне известно, не была. Не существовало и наркомата по косметике.

В 1937-м году она возглавляла управление парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности. Наркомат рыбной промышленности выделится из Наркомпищепрома только в 1939-м году. И вот тогда жена Молотова и правда станет наркомом.

Интересно, что прежде чем стать наркомом, Жемчужина прошла большой путь. От экономического факультета академии имени Плеханова до директора фабрики парфюмерии "Новая заря". И только потом с серьёзным опытом руководства в промышленности и отделах наркомата, стала наркомом. Продолжаем.)

Это совершенно выдающаяся женщина. Стиль, в котором она создала все эти очень элегантные парфюмерные магазины и салоны косметики, указывает на большое число руководящих указаний.

Она и остальные серьёзно мыслящие женщины, работающие инженерами, врачами и т.п. проявили большой интерес к Марджори. Особенно к факту, что женщина её типа может настолько глубоко интересоваться серьёзными деловыми вопросами и быть "работающей женщиной".

(Примечание Мемуариста. Сравнивать Марджори с настоящими "работающими женщинами", врачами и инженерами несколько странно. Эта дама не работала ни одного дня. Она владела.

Родилась в семье крупного капиталиста Чарльза Поста. Унаследовала его фирму и чудовищно разбогатела на поставках продовольствия для армии. В 1937-м году она была самой богатой женщиной Америки.

Основная "работа" этой дамы – покупать за дурные деньги антиквариат, картины и статуи. Считала себя крупным ценителем искусства. Продолжаем.)

Идея устроить "ланч болтушек" это что-то совершенно новенькое в Советском опыте, насколько я знаю. Поэтому я попросил Марджори надиктовать ее мнение, пока оно еще свежо в ее памяти. Вот это мнение.

Днём мы осмотрели производство на фабрике (на одной из четырех, которыми она руководит). Фабрика изготавливает замечательные духи, крема и т.п. Мадам Молотова пригласила нас на пикник. Мы с удовольствием согласились, но даже не имели понятия насколько редкий и интересный опыт мы там получим.

День наступил и мы ехали примерно час по провинции мимо рублёвских лесов. Проехали несколько больших загородных домов и наконец показался зелёный забор и охрана. Ворота были открыты и по дороге в дом мы увидели еще несколько охранников.

Дом большой и современный, но никоим образом не дворец ни внутри, ни снаружи, довольно простой. Хороший вкус, просторный, но обставлен не в уютном или обжитом стиле, при этом со всех сторон уместно.

Холл, большая лестница, гардеробные, просторные жилые комнаты. Нет фотографий и безделушек. Большая обеденная комната с широкими створчатыми окнами. Стол украшен цикламенами, не менее трёх дюймов каждый.

(Примечание Мемуариста. К своему стыду не знал, что такое цикламены. Оказалось, цветы, альпийские фиалки.)

По периметру комнаты восемь или десять белых или лиловых кустов сирени в горшках, красивые крупные соцветия со множеством цветов. Я сидела справа от мадам Молотовой, далее миссис Кеннан, жена секретаря посольства, мисс Уэллс, мадам Кубарь, мадам Крестинская, мадам Стомонякова.

Стол был полон закусок. Обед был продуман и включал множество блюд. Три вида мяса, шесть видов рыбы, одна из них весьма особая – курносая штучка примерно восьми дюймов длиной, выловленная Волге, очень хороша.

Я была вынуждена есть, несмотря на предупреждение доктора посольства и я ела, долго. Они тоже питают неприязнь к живности, но мы, американцы, привыкли к проверенной и стерилизованной пище.

Вся атмосфера была очень сердечной, все очень старались, чтобы мы хорошо провели время и так и было, но Ах! если бы хоть кто-то говорил по-английски. Общаться через переводчика было тяжело, если не сказать больше.

(Примечание переводчика. Марджори употребляет даже более сильное выражение. Буквально – "ах, если бы хоть кто-то умел говорить". Ну понятно, для самой богатой дамы Америки есть только один настоящий язык – английский. То, что она приглашена в компанию русских в чужой для нее стране и сама ни капли не знает русского, ее не смущает. Продолжаем.)

После моего возращения последовала интересная реакция на тот обед. В библиотеке я обнаружила Джо с одним из газетчиков. Тот был совершенно поражён, когда узнал где мы были и завалил Джо тысячей вопросов.

Затем, этим же вечером на ужине в бельгийском дипломатическом представительстве я сидела рядом с британским послом лордом Чильстоном. Он буквально взорвался от волнения после моей истории о нашем обеде и даже переспросил два или три раза: "Где, Вы сказали, проходил этот обед?".

Затем, после того, как удовлетворился ответом, что это была мадам Молотова и дело было на её даче, посол сказал: "Вы, американцы, удивительны! Я здесь семь лет и даже носок туфли не могу просунуть к ним в дверь. А Вы только прибыли и после всего нескольких недель попали на обед, данный в Вашу честь. Мне не дано этого понять!"

Журнал, Москва, 14-е марта 1937-го.

Марджори рассказала мне об очень интересном разговоре с мадам Крестинской на другой день. Мадам Крестинская – врач и супруга заместителя наркома иностранных дел.

(Примечание Мемуариста. Иногда у посла просто беда с нашими должностями. Я уже говорил, что наркомат у него иногда волшебным образом превращается в Форин Офис или в Министерство иностранных дел. Так и замнаркома Крестинского посол по аналогии с родными США обозвал в журнале "заместителем государственного секретаря". По смыслу верно, но звучит, мягко говоря, странно. Продолжаем.)