Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

Слабость, которую западная Европа видит в России, является скорее результатом принятия желаемого за действительное, чем объективной оценкой.

Дневник, Москва, 28-е октября 1937-го.

Долго совещался с британским послом, гуляя по лесу. За нами обоими следовали наши соответствующие ГПУ (тайная полиция), которые, казалось, наслаждались их прогулкой и визитом. Они держались на почтительном расстоянии, но не выпускали нас из виду. Мы в целом согласились с мнением, что чистки и убийства не нанесли ущерба политической силе правительства.

Дневник, Москва, 29-е октября 1937-го.

Приходил Литвинов на обед.

Когда ему предложили отправить русский балет на Всемирную выставку в Нью-Йорк, он в шутку ответил, что они очень красивы и привлекательны и могут влюбиться в Нью-Йорке и не вернуться в Москву. Всерьёз же, он сказал, что это, вероятно, будет мешать репертуару оперы и балета до такой степени, что, вероятно, окажется невозможно.

Он предложил, почему бы не отправить мужской хор Красной армии. Я надеюсь, мы сможем это сделать. Поют они великолепно.

Русский патриотизм в фильмах.

Выдержка из письма миссис Дэйвис, 30-е октября 1937-го.

Всегда доброжелательный Бендер по моей просьбе устроил нам показ нового советского фильма "Пётр Великий". Литвинов и Барков приняли нас. У них также были итальянский посол, лорд и леди Чильстон, французский посол и мадам Кулондр, норвежский посланник и еще несколько человек. Нас провели в симпатичный маленький кинозал с большими и удобными креслами.

У нас был двухчасовой показ этого очень похвального фильма. Картина была хороша не только с технической точки зрения, но и по причине выдающихся мест съёмки и актерской игры. Актеры действительно великие, и я использую это слово намеренно. Он должен быть у нас, когда ты вернешься. Удивительно, как они обращаются к историческим персонажам, даже царственным особам, чтобы возвысить концепцию русского патриотизма.

Примечание посла. Этот маленький кинозал для допремьерных просмотров Советских фильмов часто использовался Советским внешнеполитическим ведомством для развлечения членов дипломатического корпуса. Всё убранство было местного производства – в стиле модерн, весьма приятное и в высшей степени удобное. Киноленты всегда показывали днём. Чай и пирожные подавались на маленьких столиках рядом с каждым из глубоких удобных кресел.

Журнал, Москва, 31-е октября 1937-го.

Протестантские евангельские церкви Германии отметили День Реформации чтением специальной молитвы, в которой заявлялось:

"Церковь Христова сегодня подвергается гонениям. Вера во Христа подвергнута поношению. Создается новая религия, в которой библейскому учению более нет места."

Бедный Ниемюллер и другие десятки божьих служителей схвачены гестапо! Арестовано сто тридцать человек, так сообщают сегодня в новостях.

Двадцать лет русской Революции.

Номер 735, Москва, 15-е ноября 1937-го.

Достопочтенному государственному секретарю.

Празднование двадцатой годовщины Советской Революции.

Сэр. Три дня: шестое, седьмое и восьмое ноября 1937-го года, объявлены Советским правительством государственными выходными для празднования двадцатой годовщины Советской Революции.

Общая программа.

Выдающимися событиями, предусмотренными официальной программой, были:

Первое. Многолюдный приём (по приглашению), состоявшийся в субботу вечером, шестого ноября, в Большом театре.

Второе. Празднование на Красной площади в воскресенье, седьмого ноября, с прохождением частей Красной армии и марширующих гражданских колонн перед Сталиным, генеральным секретарём коммунистической партии, президентом Калининым, премьером Молотовым, маршалом Ворошиловым и другими партийными руководителями.

Третье. Прием, организованный внешнеполитическим ведомством для членов дипломатического корпуса в Спиридоновке, которая является официальным домом приёмов, используемым правительством для таких случаев.

Торжества в Большом театре.

Встреча должна была начаться в шесть вечера в субботу. Приглашения на праздник, однако, не были доставлены членам дипломатического корпуса до позднего вечера субботы. Задолго до этого часа площадь перед красивым старым королевским оперным театром была переполнена народом.

Прямо перед театром стояли две белые, высокие и красивые статуи Сталина и Ленина, окруженные флагами и знамёнами различных союзных республик СССР на фоне красных драпировок и красиво подсвеченных цветов.

Фасад старого оперного театра был украшен таким же образом и наиболее эффектен благодаря искусной подсветке. Четыре больших портрета Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина простирались через весь фасад театра.

Внутри всё было впечатляюще оформлено похожим образом. Шесть ярусов лож были разделены длинными красными транспарантами с коммунистическими лозунгами. Все золотыми буквами.

Примечание посла. Щедрые украшения красными флагами коммунистической России на фоне выдающейся красоты оперного театра царского режима совершенно поразили меня.

Сцена, шириной не менее восьмидесяти футов, была увешана огромными красными плюшевыми драпировками, служившими фоном для еще одной белой статуи Ленина с большим портретом Сталина сразу за ней, – все это было щедро заставлено цветами.

Поперёк сцены стоял длинный стол, за которым сидели президент Калинин и группа официальных лиц из правительства. На втором ярусе, сразу за Калининым, сидели Сталин, Ворошилов и Ежов (начальник тайной полиции). На открытии собрания было много энтузиазма и непрерывных аплодисментов.

Премьер Молотов выступил с речью с трибуны. Это была почти лекция. Речь длилась около двух часов. Выступление не было особо вдохновляющим, но встречалось частыми аплодисментами, особенно, когда упоминалось имя Сталина.

В течение длинного доклада было заметно, что Сталин, Ворошилов и Ежов на галёрке совершенно очевидно перешептывались и шутили между собой.

После выступления последовал тридцатиминутный перерыв, и дипломатическому корпусу был поданы холодные закуски в фойе сразу за дипломатическими ложами.

После перерыва показали Советскую кинокартину, изображающую Ленина и его деятельность в течение трех дней непосредственно перед свержением правительства Керенского. Картина была хорошо сделана. Пропаганда была, конечно, вездесущей. Совершенно очевидно, Сталин был втянут в эту картину на несколько "кадров", очевидно, чтобы показать, что между Лениным и Сталиным существовало тесное доверие.

Программа, последовавшая за фильмом, состояла из песен, народных танцев и так далее и продолжалась до самого утра.