Мария Гаранина - Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв.

Нет, эту версию я даже рассматривать не буду, и шутить на эту тему тоже: она настолько совершенна сама по себе, что комментировать – только портить. Вернусь к версии про мальчика из Бисли: она тоже, конечно, безумная, но… Да никаких «но», она просто тоже безумная.

Косвенным доказательством якобы служит необыкновенная привязанность Елизаветы к своим воспитателям и слугам – Кэт Эшли, Томасу и Бланш Пэрри. Оно и понятно: любить тех, кто тебя воспитывал и заботился о тебе долгие годы можно только в том случае, если ты подмененный ребенок и вас связывает общая Страшная Тайна. В других случаях – ни-ни. Даже не думай. Перестали быть нужны – пошли нафиг без выходного пособия.

Еще одно доказательство – обильный макияж Елизаветы (или как этого парня надо называть?). Красилась (-лся) она (он), чтобы скрыть грубую кожу и пробивающуюся щетину. Господи, сколько, оказывается, я сегодня на улице мужчин в юбках и на каблуках встретила, срам какой! Думала, это просто ярко накрашенные женщины, ан нет! Косметика – она существует для того, чтобы щетину скрывать.

Туда же – парики. У женщин, конечно же, волосы не выпадают и не редеют, как компетентно заявляют сторонники теории «Елизавета была мужчиной». Спрашивается, зачем тогда с давних времен делают женские парики. Наверное, исключительно для мужчин, которым нравится притворяться женщинами.

А еще внимательного исследователя наводят на подозрение наряды, которые носил тот мужик, который скрывался под маской королевы Англии. Королева якобы ввела в моду высокий и широкий воротник, чтобы скрыть кадык. Она или не она ввела такую моду, я не знаю, это вопрос к историкам моды (я сомневаюсь). Интересно другое. Елизавета была неравнодушна к моде и носила самые разнообразные платья в соответствии с требованиями сезона. Есть свидетельство французского посла о том, что Елизавета, будучи уже дамой в годах, приняла его в итальянском платье с декольте по самое не балуйся. Посол не знал, куда глаза девать – именно потому что узрел почти голую грудь женщины, которая на тот момент была молода только душой. Про кадык ничего не сказал. Я уж не говорю о том, что в течение жизни Елизавету осматривали врачи, приближенные женщины помогали ей раздеваться-одеваться и мыться. Но это же совсем не доказательство для любителей тайн истории. Им гораздо важнее, что королева в завещании запретила вскрывать свое тело, чем нарушила давний обычай. А ведь вполне возможно, что она просто боялась развенчания кропотливо созданной легенды о королеве-девственнице.

Но главный аргумент, который кроет все эти воротники, белила с румянами, парики и подозрительные отношения со слугами – это отказ Елизаветы от замужества. Действительно, единственное объяснение тому – принадлежность к мужскому полу. Ну ладно, не единственное: может, у нее уродство какое было, не позволявшее вступать в интимные отношения, – такие слухи пересказывала в ядовитом письме к Елизавете Мария Стюарт. Тут важно понимать, что Мария Стюарт была дураженщина эмоциональная: ей, возможно, трудно было поверить, что кто-то может добровольно выбрать стиль жизни, отличный от ее собственного. Если вспомнить, как Мария последовательно посадила себе на шею двух мужей, из-за которых слетела с престола, еще задумаешься, которая из двух королев была права – и я знаю ответ на этот вопрос. Ну и стремление побольнее ужалить вечную соперницу и на тот момент тюремщицу присутствовало. То есть сколько-нибудь убедительных оснований подозревать у Елизаветы уродство не существует. Тогда почему же?..

Есть версия (уже более приемлемая, чем предыдущие), что королева панически боялась интимных отношений с мужчинами и родов, поэтому и предпочла остаться незамужней. Насчет родов не знаю, а отношение к сексу у нее вряд ли было слишком негативное. Еще на заре туманной юности, в четырнадцать лет, она попала в центр сексуального скандала, который по совместительству оказался скандалом политическим, потому что все его участники были фигурами заметными и близкими к королевскому трону. После смерти отца Елизавета одно время жила у своей мачехи Екатерины Парр, которая, овдовев, вышла замуж за свою давнюю любовь – Томаса Сеймура, дядю нового короля Эдуарда VI и брата лорда-протектора Эдварда Сеймура. Томас был красавчик и сердцеед, а также чрезвычайно амбициозный товарищ. Он сильно обижался, что делами в стране рулит его брат, и предпринимал всевозможные шаги для того, чтобы подобраться поближе к трону и влиять на юного племянника-короля.

Получалось как-то не очень. Томас попробовал достичь своих целей через брак. Сначала он зашел с козырей: посватался по очереди к сестрам короля – Елизавете и ее старшей сестре Марии. В обоих случаях был вежливо послан, да и лорд-протектор, Эдвард Сеймур, был в ярости: куда ты, мол, с суконным рылом в калашный ряд. Тогда Томас предложил руку и сердце более для него доступной королевской особе: вдовствующей королеве Екатерине Парр. Та с энтузиазмом согласилась, тем более любовные отношения их связывали еще до брака Екатерины с королем Генрихом. Венчаться пришлось тайно. Лорд-протектор и члены совета, узнав о свадьбе, опять были в ярости (потому что для брака с такой важной особой нужно было получить разрешение совета, уж слишком серьезное это дело, а политические последствия могут быть непредсказуемыми). Но все же молодым их поступок сошел с рук. Жили они в Лондоне, в Челси, и на их жилплощади также проживала юная Елизавета, о которой добрая мачеха заботилась, как о собственной дочери. О чем впоследствии пожалела.

Неизвестно, привлекла ли Томаса Елизавета сама по себе или его возбуждали ее королевское происхождение и близость к трону, только проходу он ей не давал чуть ли не с первых дней ее пребывания в доме. Врывался с утра пораньше в спальню, срывал со спящей девочки одеяло, хватал за все места. Днем тоже правилами приличия себя не сковывал: зажимал падчерицу жены по углам, отпускал сальные шутки, затевал какие-то дурацкие игры – с разрезанием платья, например. В общем, все это выглядело форменным позорищем. Однако Елизавета не слишком активно сопротивлялась, скорее, ей нравилось внимание взрослого и красивого мужчины. Ни о какой боязни интимных отношений речи тогда не шло, совсем наоборот! Екатерина Парр до поры до времени не вмешивалась: предпочитала закрывать глаза на сомнительные шалости мужа, из последних сил сохраняя, я извиняюсь за выражение, «мир в семье». А потом в один момент выставила Елизавету из дома. Почему? Вывод напрашивается сам собой: увидела то, чего перенести уже не могла – очень может быть, что полноценную постельную сцену.

Елизавета уехала, Екатерина вскоре умерла от родильной горячки (да, Сеймур не стеснялся проявлять свою… эээ… любвеобильную сущность перед глубоко беременной женой). Перед смертью она жестоко упрекала супруга в том, что он ей пренебрегал и вообще плевать хотел на ее благополучие. Надо сказать, что, будучи мужем вдовствующей королевы, Томас еще держался в каких-то рамках. После ее смерти, что называется, понесли ботинки Митю, то есть Тома. В одну далеко не прекрасную ночь он, вооруженный, ворвался в спальню своего племянника-короля с намерением его захватить. Разумеется, был тут же арестован. Тут-то ему и припомнили все, в том числе связь с Елизаветой и попытку тайно на ней жениться, что вообще-то приравнивалось к государственной измене. Допрашивали и саму Елизавету, и ей чудом удалось выйти сухой из воды. Соучастницей Сеймура ее, скорее всего, не признали благодаря доброму отношению к ней брата-короля. В итоге Сеймур отправился на плаху, а Елизавета присмирела и сидела тихо, как мышка. Возможно, эта история отбила у нее охоту к сексуальным приключениям, но вряд ли, потому что впоследствии ее флирт с Робертом Дадли всегда был на грани неприличия, а уж насколько далеко зашли отношения между ними, никто не знает. Скорее всего, Елизавета, будучи девочкой умной не по годам, тогда сделала первые выводы о том, как даже один неверный шаг отражается на репутации публичной персоны, и о том, что идти на поводу чувств и эмоций категорически нельзя. Такие выводы очень пригодились ей в будущем и помогли удержать на голове корону.