Мунго Мелвин - История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Франция, а если точнее, то ее правитель, желала вернуть себе силу и славу — при необходимости за счет других. Наполеон III в духе своего выдающегося тезки (приходившегося ему дядей) стремился восстановить величие Франции и ее репутацию ведущей европейской державы. Быстро индустриализировавшаяся Британия, которая во время Наполеоновских войн вступила в союз с Пруссией и Россией против Франции, опасалась экспансии России в сторону Персии, Персидского залива и Афганистана, а также ее явных попыток подорвать могущество Османской империи [372] Curtiss and Figes ; см. также: Ann Pottinger Saab . The Origins of the Crimean Alliance. Charlottesville: University Press of Virginia, 1977. . Таким образом, два давних врага, Франция и Британия, все больше склонялись к выводу, что у них общая цель с Османской империей — сдерживание территориальных претензий России, особенно на Дунайские княжества.

Военные действия начала Россия, отклонив дипломатическое решение кризиса; это произошло 2 июля 1853 г. Армия численностью 50 тысяч человек пересекла границу Османской империи, вторглась в Дунайские княжества и дошла до самого Бухареста. В ответ Высокая Порта потребовала отвода войск, что получило название турецкого ультиматума. Хотя в этом документе предлагалось удовлетворить требования русских относительно прав христиан, Россия проигнорировала его. Лихорадочная дипломатическая активность, уже начавшаяся в австрийской столице в попытке разрешить кризис, завершилась Венской нотой, составленной австрийским министром иностранных дел графом Карлом фон Буоль-Шауэнштейном в июле 1853 г. Помимо других условий, в ней содержалось обещание соблюдать положения Кючук-Кайнарджийского (1774) и Адрианопольского (1829) договоров, а также уважать предыдущие соглашения между Россией и Османской империей, в том числе защиту христиан в последней. Далее в нем заявлялось, что Высокая Порта не будет вносить никаких изменений в соглашение о святых местах «без предварительного согласия правительств России и Франции» [373] Saab . P. 61. . Россия приняла ноту, которая, однако, оказалась слишком пророссийской по тону и содержанию и поэтому была отвергнута Османской империей. В результате в конце октября 1853 г. две империи оказались в состоянии войны. Турецкие наземные войска успешно наступали на Дунайском фронте, тесня русских. Но их флот потерпел сокрушительное поражение 30 ноября 1853 г., когда эскадра Черноморского флота под командованием вице-адмирала Нахимова заперла и уничтожила турецкую флотилию в бухте Синопа, порта на северном побережье Анатолии.

А что же Франция и Британия? В них ширилось общественное возмущение «безжалостным» уничтожением турецкого флота, во время которого были убиты или ранены три тысячи турецких моряков, тогда как потери России были минимальными. Для союзников это стало последним оправданием объявления войны России в начале 1854 г. В конце марта граф Кларендон, британский министр иностранных дел, сформулировал цели Британии в войне следующим образом: «сдержать и отразить несправедливую агрессию России… и установить почетный для Турции мир» [374] Ponting . P. 29. . Стратегический императив британского правительства заключался в том, чтобы блокировать любые попытки русских захватить столицу Османской империи Стамбул и таким образом не допустить распространения влияния России на Средиземное море и дальше. Еще со времен Екатерины II и Григория Потемкина Россия открыто заявляла о подобных целях и настойчиво пыталась их достичь. Эта долговременная политика не составляла секрета для ведущих европейских держав.

Пропуская часто игнорируемую, но стратегически значимую британскую морскую операцию на Балтике, которая выходит за рамки нашего рассказа о военной истории Севастополя, необходимо упомянуть о британской стратегии до начала развертывания британского и французского флота и армии для охраны Стамбула и прилегающих районов летом 1854 г. В качестве базы британских и французских сил был выбран черноморский порт Варна, в настоящее время «морская столица» Болгарии. Отсюда можно было планировать самые разные наступательные операции. Однако с начала 1854 г. военные моряки настаивали, что российский Черноморский флот, базировавшийся в Севастополе, должен быть уничтожен. Первый лорд Адмиралтейства сэр Джеймс Грэм заявлял:

«Война между Россией и Англией должна принять военно-морской характер, а главный театр такой войны следует ограничить Эвксином [Черным морем] и Балтикой. Англия не в состоянии нанести смертельный удар в сердце России на обоих этих морях. Но Севастополь является ключом к Черному морю и должен стать центром военно-морских операций; он расположен с наветренной стороны и надежно защищает российский флот… и пока русские удерживают Севастополь, превосходство британского флота на Черном море должно рассматриваться как временное и неустойчивое преимущество» [375] Меморандум Грэма от 22 января 1854 г. Архив Грэма. Цит по: Hew Strachan . Soldiers, Strategy and Sebastopol // The Historical Journal. Vol. 21, no. 2 (June, 1978). P. 311–312. .

В записке Кларендону от 1 марта 1854 г. Грэм развил свои аргументы относительно того, что Севастополь должен стать главной целью союзников, если они хотят обезопасить Стамбул от российской угрозы:

«Дарданеллы должны быть в безопасности; позиция пред Константинополем защитит и город, и Босфор, но операция нужна запоминающаяся и решительная; это захват и разрушение Севастополя. Моя цель — вырвать у медведя клыки, а пока его флот и военно-морской арсенал на Черном море не уничтожены, не будет ни безопасности Константинополя, ни гарантии мира в Европе» [376] Цит. по: Lambert . The Crimean War. P. 114. .

Но русский медведь защищался, яростно сопротивляясь попыткам вторжения союзников. Примечательно, что копия письма, сохранившаяся у Грэма, снабжена примечанием « delenda est Sevastopol » (Севастополь должен быть разрушен) — аллюзия на знаменитую фразу Катона Старшего в римском сенате, во II в. до н. э. настаивавшего на разрушении Карфагена. На этом этапе в нашем повествовании появляется генерал-лейтенант [впоследствии фельдмаршал] сэр Джон Фокс Бергойн, знаменитый инженер, всегда имевший собственное мнение. Назначенный советником по стратегическим вопросам к британскому командующему лорду Раглану, он считал (как выяснилось, верно), что турецкая армия в состоянии отразить любое наступление русских на Дунае. И открыто предупреждал о рисках экспедиции в Крым:

«Касательно любой атаки на Севастополь, то он не очень силен как крепость, и его судьба будет зависеть от возможности овладеть Крымом, и эту атаку следует тщательно обдумать, прежде чем предпринимать. По сомнительности исхода ни одна операция не может сравниться с высадкой во вражеской стране с целью завоевания. Современная, и в частности британская, история изобилует примерами катастрофических неудач, которыми закончились подобные попытки, а те, которые оказались успешными, обычно были самыми опасными» [377] Wrottesley . P. 40. .