Владимир Ткаченко-Гильдебрандт - Мистические культы Средневековья и Ренессанса

Союз и братство являлись одним из главных условий существования катарского сообщества, а также составлявшей Орден Храма братской организации. Одной из статей клятвы катаров в посвящении Consolamentum был запрет на путешествие, проведение какой-нибудь части ночи и прием пищи в отсутствие товарища [750]. Орденские статуты предписывали храмовникам делить с братьями свои постели [751]; иногда во время посвящений тамплиеры пели определенные стихи псалмов, в которых находили аллюзию на дух братства [752].

Печать, выгравированная у Перара (Perard) в продолжение акта от 1190 года [753], представляет двух всадников верхом на одном коне и несет подпись: SIGILLUM MILITUM XRISTI. Итак, для воинов, посвятивших себя защите и покровительству паломников или странников и преследованию грабителей, нужны были хорошие верховые лошади [754]; и это настолько верно, что с самого времени Гуго де Пайена (Hugues de Payens), сила и стремительность лошадей соответствовали миссии, поставленной перед орден со своего рождения [755].

Следовательно, идея одной лошади для двоих всадников являлась только символом братства: исходя из этого смысла, тамплиеры рассаживались двое надвое и в своих столовых [756].

Среди рыцарей бытовала одна любопытная легенда, относящаяся к вышеуказанному мной символу; хотя она, на мой взгляд, имеет больше отношения к отречению от Христа [757]. Я могу цитировать лишь в примечаниях, чтобы не прерывать изложение о взаимосвязях тамплиеров с катарами. У последних принимаемый в сообщество клялся никогда не спать, не будучи одетым [758]; то же самое рекомендовалось и тамплиерам, чтобы быть всегда наготове [759]. У катаров посвященный или утешенный получал льняное или шерстяное вервие, символично называвшееся одеянием, которым он должен был опоясывать свое тело [760]. Известно, что все посвященные в тамплиеры получали льняной пояс или веревку, не имея права впредь с ним расставаться [761]. Поцелуй мира, даваемый утешенному катаров [762] мало чем отличался от поцелуя, передававшегося посвятителем посвященному, и целования свидетелей среди братьев Храма.

Для манихеев, катаров и тамплиеров были общими следующие обычаи: вместо любой молитвы манихеи произносили только Pater noster (Отче наш) [763]; мессалиане, эухиты, валентиниане, богомилы, булгары делали то же самое и называли баттологией использование других молитв [764]; альбигойцы грешили с уверенностью сознания до тех пор, пока имели возможность при смерти прочитать один раз Pater noster и принять возложение рук их учителей или совершенных [765]; наконец, Pater noster является единственной молитвой, предписанной посвятителями; и часто число молитвы Pater , которую должен был ежедневно читать посвященный, определялось самим его наставником [766].

Три нечестивых поцелуя, требовавшихся от посвящаемых в тамплиеры, имели свое происхождение в трех печатях манихеев : начало, середина и конец [767]. Действительно, избранные секты делились на три печати. Первой была печать уст, в которые не должно входить никакой воспрещенной пищи и откуда не должна выходить никакая ложь. Вторая – печать рук, показывающая, что они должны быть чистыми от насилия. Третья – печать груди, указывающая, что сердце должно быть закрытым от злых мыслей [768]. Существовало несколько вариантов: так, манихеи признавали еще печать головы , чтобы обуздать гнев; печать сердца , чтобы предостеречь себя от бурных страстей; печать печени , чтобы охранить чресла от вожделения [769]. Как не признать здесь соответствие моральной идеи печатей с поцелуями, принятыми у тамплиеров: акты постыдные по своей форме, особенно в глазах людей, не проникшихся их духом [770].

Я завершил с главными сопоставлениями. Многое другое, если бы я захотел, могло бы занять здесь свое место, чтобы подтвердить полное подобие манихеев и катар [771]. Остановлюсь только на последней характерной черте: уединенность и таинственность окружали посвящение у манихеев [772], катар [773] и тамплиеров. Почти все допрошенные храмовники указали, что прием в орден совершался ночью и в удаленных местах [774]. Крупное приорство Вулена , в окрестности которого обнаружили великолепную шкатулку господина герцога де Блакаса [775], было окружено таинственными прибежищами, в высшей степени подходящими для тайных собраний.

Одним из них является маленькая подземная часовня, остатки которой еще видны в лесу, находившаяся менее, чем в 2 километрах от Вулена [776]. Там каменные колонны, расписанные красноватым цветом, еще поддерживают землю; но с таким обветшанием сегодня пробраться в нее можно только ползком, преодолевая в этой темной обители корни деревьев. Вход в нее готической архитектуры и соответствует внутреннему стилю, не позволяя усомниться, что она принадлежала во времена расцвета великому приорству Вулена.

Другое прибежище – маленький храм, расположенный приблизительно на одинаковом расстоянии от картезианского монастыря Люньи (Lugny) и этого места [777], возвышающийся в прохладном и живописном уединении и возведенный в прошлом рыцарями, жившими в приорстве Вулена, о чем свидетельствует крестом их ордена. Они отказались от храма позднее в пользу монахов из Люньи, и последние, таким образом, приобрели место для духовных упражнений и прогулок, почему и дали ему имя Куррери (Courrerie) в подражание монахам из великого Шартрёза Дофинэ, в котором Куррери это маленькая часовня, построенная на некотором удалении от монастыря на дороге из Сапея (Sapey) в Гренобль [778]. Под этим маленьким храмом вблизи Люньи находится крипта или подземная церковь, предназначавшаяся для потаенных посвящений.

Мне остается немного рассказать о других важных местах.

Неподалеку от Эссаруа [779], в западном направлении от поселка и на расстоянии менее 2 километров, встречается, вверх по течению небольшого ручья, нечто подобное цирку [780], эллипс которого занимает прекрасный источник с падающей каскадами водой [781]. Это уединенное и одичавшее урочище, столь подходящее для мистерий и суеверий всех эпох [782], несомненно, в Средневековье было свидетелем каких-то собраний или посвящений рыцарей из Вулена: таково влияние мест, дававших приют уже античным верованиям и суевериям и обладавших притягательной силой для ведомых к тайне людей. Как бы то ни было, оно расположено в непосредственной близости от родника Кав (de la Cave ) и принадлежит господину графу де Шастенэ: отсюда совсем недалеко до места, где обнаружили при определенных обстоятельствах шкатулку [783].

Недалеко от места обнаружения шкатулки некогда стояла часовня, называвшаяся Капеллой Святого Сира (Chapelle de St-Cyr). Следы от нее еще видны на возвышенности около Шателлено (Chatellenot), деревни, находящейся на небольшом удалении от Эссаруа [784]; между прочим, скульптурный образ Святого Сира до сих пор в большом почтении в этом крае. Спорная часовня была отдана тамплиерам из Бюра Бенселеном д’Апреем (Bencelin d’Aprey) в 1189 году [785]. Это место таинственных источников ла Кава [786] является как бы срединной точкой между Бюром , где с 1120 года основывается первое учреждение тамплиеров Франции [787], и Вуленом, штаб-квартирой одного из могущественнейших приорств ордена. Именно по причине важности вышеупомянутого великого приорства, я прилагаю в продолжение своего труда статистические данные о всех главных домах или прецепториях Франции, восходящих к Вулену. Думаю, что региональная историография мне будет за это благодарна.