Николай Троицкий - Император Наполеон

Еще не зная о новом сплочении коалиционеров, Наполеон через два дня после победы у Реймса, 15 марта, предложил им свой контрпроект мирного договора, согласно которому он отказывался от владений на правобережье Рейна и признавал независимость всей Германии, Швейцарии, Голландии, но сохранял свою империю в границах 1805 г. [1306] См.: ВПР. Т. 7. С. 788. 19 марта союзники отвергли контрпроект [1307] Там же. С. 614. . Военные действия возобновились — и опять неудачно для коалиции. Наполеон, имея меньше 30 тыс. бойцов против Главной армии К. Ф. Шварценберга численностью до 90 тыс. человек, не только выстоял в битве при Арси — сюр — Об, но и отбросил неприятеля на нескольких пунктах. В критический момент битвы император лично возглавил кавалерийскую атаку; «конь под ним убит, — вспоминали очевидцы, — он вскакивает на другого…» [1308] Людвиг Э. Цит. соч. С. 400. Втрое превосходившие его численно союзники и потеряли людей втрое больше: он — 3 тыс., они — почти 9 тыс. Правда (согласимся с Е. В. Тарле), «достигнуть разгрома союзной армии Наполеону на этот раз не удалось» [1309] Тарле Е. В. Цит. соч. С. 430. , зато 26 марта под городом Сен — Дизье, где два месяца назад была одержана его первая в кампании 1814 г. победа, он разгромил русско-прусский корпус еще одного генерал-адъютанта Александра I — барона Ф. Ф. Винценгероде. Но главное, под впечатлением побед Наполеона «едва не воспламенился для национальной войны» (по выражению И. Т. Радожицкого) французский народ [1310] Радожицкий И. Т. Цит. соч. Ч. 3. С. 9. .

В то время как фабриканты, биржевики, придворная знать, а частью (мы это еще увидим) даже министры и маршалы отходили от Наполеона, готовые предать его и договориться с внешним врагом, трудовые «низы», которым жилось в империи неизмеримо хуже «верхов», поддерживали императора. Для них Наполеон был альтернативой Бурбонам, а Бурбоны — воплощением дореволюционного, средневекового режима, при котором рабочие были лишены минимума зарплаты, крестьяне — земли, те и другие — гражданских прав. Теперь, когда их отечеству угрожало, как в начале революции, чужеземное нашествие, в обозе которого спешили вернуться на французский престол Бурбоны; когда рабочим и крестьянам приходилось выбирать между Наполеоном и Бурбонами, они предпочитали Наполеона. Вожди шестой коалиции с тревогой узнавали о народных восстаниях и партизанской борьбе против союзных войск на занятой ими территории Франции.

Так, 6 апреля 1814 г. Д. М. Алопеус, которого Александр I назначил генерал-губернатором Лотарингии, докладывал царю, что «вооруженные крестьяне подстерегали в лесах и убивали [русских] солдат», и даже «партизаны захватили Нёфшато и продвинулись на Коломбе» [1311] ВПР. Т. 7. С. 641, 642. Нёфшато и Коломбе — селения в Лотарингии. . Как явствует из комментариев А. А. Егорова к монографии Ч. Д. Исдейла, в фондах БУА РГВИА «сохранилось немало свидетельств, доказывающих наличие широкого партизанского движения во Франции весной 1814 г.» [1312] Исдейл Ч. Д. Цит. соч. С. 520. Много данных об этом и в научной литературе. Альбер Сорель отмечал, что «крестьяне стреляли в казаков, убивали отставших и, наконец, появилось удивительное и в то же время тревожное (для оккупантов. — Н. Т.) знамение: союзники не находили более шпионов» [1313] Сорель А. Европа и Французская революция. СПб., 1908. Т. 8. С. 222. .

«Энергия Наполеона вызывала энергичный отклик у его народа, — подчеркивал англичанин Винсент Кронин. — По мере того как набат распространялся на востоке и северо — востоке страны, “банды” атаковали конвои противника, устраивали засады, нападали на отдельные отряды. В Вогезах такие банды фермеров полностью уничтожили два полка русских. В Эперне крестьяне под водительством своего мэра Жана Моэта открыли винные погреба и встречали Наполеона и его солдат с полуторалитровыми бутылками шампанского, а затем шли с ними в бой плечом к плечу, хотя из оружия у них были только вилы и косы» [1314] Кронин В. Цит. соч. С. 448. . Колоритные примеры, засвидетельствованные очевидцами, приводил А. Кастело: «Можно было увидеть двенадцатилетних мальчишек, несших по два ружья на плече, которые вели перед собой двух или трех здоровяков (пленных. — Н. Т.), доставляя их с торжествующим видом к императору» [1315] Кастело А. Цит. соч. С. 417–418. . «У него, — писал о Наполеоне, имея в виду весну 1814 г., Анри Лашук, — еще есть возможность устроить врагам “императорскую Вандею”. Из Бар-ле-Дюка и Бар-сюр-Об, из Лангра и Лотарингии приходят известия, что многие тысячи крестьян ответили на призыв набата. Формируются добровольческие отряды (corps — francs — “вольные корпуса”). Крестьяне нападают на вражеские обозы. На востоке Франции начинается ужасная, беспощадная “война ножей”» [1316] Лашук А. Цит. соч. С. 802. .

В такой обстановке единственную и вполне реальную возможность победить дал бы Наполеону его призыв к национальной войне под лозунгом “защиты отечества”, к всенародному ополчению, которое уже спасало Францию от интервентов и сопутствующих им Бурбонов в 1792–1794 гг. Но такой радикальный шаг, который был бы в духе генерала Бонапарта, императору Наполеону не подходил. Генерал Ф. О. Б. Себастиани вечером после битвы при Арси — сюр — Об прямо спросил императора, почему он не хочет «поднять нацию», и услышал в ответ: «Поднять нацию в стране, где революция уничтожила дворян и духовенство, а я задушил революцию? Это — химера!»

Комментируя это заявление императора, Е. В. Тарле заострял внимание своих читателей на том, что Наполеон «долго убивал всякое воспоминание о революции», что он ее «долго и успешно топтал и душил» [1317] Тарле Е. В. Цит. соч. С. 430. . Думается, Евгений Викторович неоправданно и сверх меры сгустил краски: ведь Наполеон задушил крайние проявления революции на путях террора, социального хаоса, гражданской войны, но все ее основные завоевания — социальное равенство, неприкосновенность личности и собственности, гражданские свободы — сохранил и узаконил в своем Гражданском кодексе, который (напомню читателю) действует поныне не только во Франции, но и в других, самых цивилизованных странах — в Италии, Швейцарии, Бельгии, Голландии.

«Поднять нацию» на отечественную войну в 1814 г. Наполеон не захотел скорее всего потому, что уже как государь, а не рядовой генерал, боялся разнуздать стихию народного возмущения, что могло бы повлечь за собой рецидив и революционного хаоса, и гражданской войны. Был ли он так ослеплен блеском своих побед, что рассчитывал выиграть кампанию 1814 г. у противника, в 10 раз численно преобладавшего, только в битве обычной войны? Едва ли. Был у него, вероятно, и расчет на противоречия внутри коалиции, которые он надеялся усугубить своими победами и таким образом подтолкнуть коалиционеров к более выгодным для него условиям мира.