Николай Троицкий - Император Наполеон

Сын конюха, солдат революции, Ланн был замечен Наполеоном еще как батальонный офицер в бою при Дего 15 апреля 1796 г. и с того дня стал стремительно расти, закончив Итальянскую кампанию 1796–1797 гг. уже генералом. В Египте он был одним из ближайших соратников Наполеона, а в походах 1805–1809 гг. — его правой рукой и главной надеждой. Ланн не только воплощал замыслы Наполеона, но и сам руководил операциями, выигрывал битвы: при Монтебелло 10 июня 1800 г. с 8-тысячным авангардом рассеял 20-тысячный корпус австрийского фельдмаршала — лейтенанта К. П. Отта, а при Туделе 23 ноября 1808 г. во главе 20-тысячного корпуса разгромил 45-тысячную армию лучших испанских военачальников X. Палафокса и К. Кастаньоса (того самого, который четырьмя месяцами ранее заставил капитулировать при Байлене корпус П. Дюпона). В феврале 1809 г. именно Ланн взял штурмом легендарную и ранее неприступную Сарагосу, после чего написал Наполеону о своем неприятии такой войны, когда приходится убивать мирных жителей. Знаменитый Жюль Мишле в своей «Истории XIX века» называл Ланна «великим солдатом» и «великим полководцем» [469] Мишле Ж. История XIX века. СПб., 1884. Т. 3. С. 265, 269. . Сам Наполеон ценил Ланна за «величайшие дарования», называл его «Ахиллом» и «Роландом» [470] Роланд — легендарный соратник Карла Великого, герой эпоса «Песнь о Роланде». французской армии и вспоминал о нем на острове Святой Елены так: «Из всех моих генералов Монтебелло оказал мне наибольшее содействие, и я ставил его выше всех» [471] Наполеон. Избр. произведения. М., 1941. С. 49; Наполеон Бонапарт. Императорские максимы. С. 201; Las — Cases Е. Op. cit. Т. 1. Р. 240; Т. 2. Р. 180. .

Талант полководца Ланн соединял с доблестью солдата. Товарищи по оружию считали его, как свидетельствовал генерал А. Жюно, «без всякого исключения, храбрейшим в армии» [472] Д’Абрантес Л. Цит. соч. Т. 3. С. 297. . Он первым во главе своих гусар врывался в неприятельские позиции, сражался вместе с рядовыми гренадерами на улицах Сарагосы, вел их на штурм крепостных стен Регенсбурга. Он и погиб в бою (под Эсслингом), когда ему едва исполнилось 40 лет, уже покрытый к тому времени 25 ранами, — факт, поразивший, кстати сказать, Александра I [473] См.: Вандаль А. Цит. соч. Т. 2. С. 97. .

Ланн (как и М. Дюрок) был самым близким другом Наполеона и верно служил ему, но, получив от императора маршальский жезл, титул герцога, огромное состояние (только в 1807 г. — сразу 1 млн франков [474] Об этом посол России в Париже граф П. А. Толстой 8 (20) ноября 1807 г. сообщал управляющему Министерством иностранных дел графу Н. П. Румянцеву (Сб — к Русского исторического об — ва. Т. 89. С. 235). ), он оставался в душе пылким республиканцем и резко возражал, как мы видели, против коронования Наполеона.

Андре Массена (1756–1817 гг.), тоже простолюдин, ставший герцогом Риволи и князем Эсслингским, может быть, превосходил всех маршалов Наполеона даром полководческой импровизации и вообще как военачальник был всем хорош (именно он в 1799 г. не пустил А. В. Суворова во Францию), но страдал тягой к воровству, грабежу, наживе, отличаясь ненасытной алчностью. «Массена — хороший солдат, но он не думает ни о чем, кроме денег, — раздраженно писал о нем Наполеон брату Жозефу. — <���…>. Поначалу он довольствовался небольшими суммами, но теперь даже миллиарды не смогут удовлетворить его алчность» [475] Цит. по: Соколов О. В. Армия Наполеона. С. 109. . Все это вредило репутации Массена и в конце концов погубило его карьеру. Когда Наполеон публично, на дворцовом приеме, обругал его: «Вы самый большой грабитель в мире!» — Массена вдруг возразил, почтительно кланяясь: «После вас, государь…» [476] Драгомиров М. И. Заметки о Наполеоне. Очерки. Киев, 1898. С. 156–157. За такую дерзость он перед походом в Россию был наказан опалой.

Зато Луи Николя Даву (1770–1823 гг.), герцог Ауэрштедтский и князь Экмюльский, отличался редким для маршала империи бескорыстием. Наполеон считал его «одним из самых славных и чистых героев Франции» [477] Цит. по: Hourtoulle F. G. Davout le terrible. P., 1975. P. 3. . Разносторонне одаренный стратег, администратор, политик («великий человек, еще не оцененный по достоинству», — писал о нем в 1818 г. Стендаль [478] Стендаль. Собр. соч. T. 14. С. 299. ), Даву был равно требователен к себе и другим, в любых условиях железной рукой держал порядок и дисциплину (одна из лучших его биографий так и называется: «Железный маршал» [479] Gallaher J. The iron Marshal. L., 1976. ). Поэтому в армии его недолюбливали, подозревая в нем дворянскую спесь. В последнем Лев Толстой, повидимому, и усмотрел какие-то основания для того, чтобы изобразить Даву на страницах «Войны и мира» «Аракчеевым императора Наполеона» [480] Толстой Л. H. Собр. соч.: В 14 т. М., 1951. Т. 6. С. 22. . На деле же, кроме личной суровости (тоже, впрочем, несоизмеримой: Даву был предельно строг, Аракчеев — патологически жесток), между «железным маршалом» Франции и «неистовым тираном» России [481] Рылеев К. Ф. Стихотворения… С. 43. (такое клеймо Аракчеев схлопотал от поэта — декабриста К. Ф. Рылеева) не было ничего общего.

А вот и необычный штрих к портрету Даву: оказывается, он был в родстве с Наполеоном, после того как в 1801 г. женился на Эмэ Леклерк — сестре генерала Ш. В. Леклерка, мужа Полины Бонапарт. Кстати, за два года до замужества с Даву Эмэ, отличавшаяся «строгой красотой» и «изяществом манер», была невестой Ж. Ланна, но тот женился на еще более изящной и красивой Луизе — Антуанетте Генёк [482] Gallaher J. Op. cit. Р. 72; Д’Абрантес Л. Цит. соч. Т. 7. С. 79; Мемуары графини Потоцкой. С. 109. .

Рядом с Даву, уступая ему как стратег, но превосходя его как тактик, блистал в созвездии лучших наполеоновских маршалов Мишель Ней (1769–1815 гг.), сын бочара, герцог Эльхингенский и князь Московский (этого титула он был удостоен за доблесть в Бородинской битве). То был воин рыцарского характера и неукротимого темперамента, живое олицетворение боевого духа Великой армии. Не зря именно ему, «огнедышащему Нею» [483] Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1953. Т. 3. С. 351. , Наполеон уже после смерти Ланна дал прозвище, которое армия ставила выше всех его титулов: «храбрейший из храбрых».

Далеко не самым талантливым, но самым эффектным внешне и, главное, самым популярным из маршалов Наполеона был Иоахим Мюрат (1767–1815 гг.) — трактирный слуга (половой!), ставший имперским принцем, великим герцогом Бергским и королем Неаполитанским, а также зятем Наполеона (мужем его сестры Каролины). Он вошел в историю войн как прославленный начальник всей кавалерии Наполеона и вообще один из лучших кавалерийских военачальников Запада.

Мюрат не был ни политиком, ни стратегом. Наполеон с досадой говорил о нем: «У него так мало в голове!» [484] Коленкур А. де. Мемуары. Поход Наполеона в Россию. М., 1943. С. 294. Зато как предводитель конницы, виртуоз атаки и преследования он, по мнению Наполеона, был «лучшим в мире» [485] О’Мира Б. Цит. соч. С. 380. . Коронованный сорвиголова, Мюрат удалью и отвагой не уступал Ланну и Нею. Наполеон в 1816 г. вспоминал: «Невозможно быть более храбрым, чем Мюрат и Ланн. Но Мюрат был только храбрым, тогда как ум Ланна возвысился до его храбрости» [486] Цит. по: Лас — Каз Э. Цит. соч. Т. 2. С. 24. . Впрочем, Мюрат вполне заслуживал высочайших похвал и сам по себе, без сравнения с Ланном. Всегда в авангарде, всегда там, где было всего опаснее и требовалось высочайшее мужество, он ободрял своих воинов выспренно — грубоватой речью («Славно, дети мои! Опрокиньте эту сволочь! Вы стреляете, как ангелы!») и в критический момент лично вел в атаку кавалерийские лавины-голубоглазый атлет и красавец с кудрями до плеч, разодетый в шелка, бархат, страусовые перья, со всеми регалиями и с одним хлыстом в руке, причем ни разу после сабельного удара под Абукиром в 1799 г. не был ранен. Не зря Александр Дюма полагал, что Мюрат «мог бы послужить скульптору моделью для статуи бога войны» [487] Дюма А. Тайный заговор. М., 1991. С. 349. Есть десятки биографий Мюрата на разных языках мира. Из новейших см.: Тюлар Ж. Мюрат, или Пробуждение нации. М., 1993. .