Николай Троицкий - Император Наполеон

Разношерстный, многоплеменный состав Великой армии пагубно влиял на ее хваленую дисциплину и способствовал прогрессированию упадка ее морального духа. Впрочем, моральный дух заметно падал даже в собственно французских частях. Близкие к Наполеону лица забили тревогу. статс-секретарь граф П. Дарю (кузен великого Стендаля) прямо заявил императору в Витебске: «Не только ваши войска, государь, но и мы сами тоже не понимаем ни смысла, ни необходимости этой войны» [804] Ségur Ph. - P. Histoire de Napoléon et de la Grande Armée en 1812. Р., 1842. T. 1. Р. 208. . Разумеется, все это тревожило Наполеона, ибо он хорошо понимал и еще в 1808 г. сформулировал истину, оказавшуюся для него в 1812 г. роковой: «На войне три четверти успеха зависит от моральных факторов и только одна четверть — от материальных сил» [805] Palluel A. Dictionnaire de l’empereur. Р., 1969. Р. 551. .

Слабее обычного был теперь и командный состав Великой армии. Ж. Ланн погиб еще в 1809 г., А. Массена из-за болезни оставался дома, Л. Г. Сюше, Ж. Б. Журдан и Н. Ж. Сульт сражались в Испании, а Ж. Б. Ж. Бернадот уже перешел в стан врагов. И все же мощь полумиллионной армии вторжения оказалась всесокрушающей. Ее вел сам Наполеон, которого современники (включая и феодальных монархов во главе с Александром I) почти единодушно признавали гениальнейшим полководцем. Вспомним, что даже А. В. Суворов, успев оценить лишь первую, Итальянскую, кампанию Наполеона 1796–1797 гг., назвал его в числе трех величайших полководцев мира рядом с Цезарем и Ганнибалом [806] Суворов в сообщениях профессоров Николаевской Академии Генерального штаба. СПб., 1900. Кн. 1. С. 20. . А вместе с Наполеоном шли на Россию 11 его маршалов, в том числе Л. Н. Даву, М. Ней, И. Мюрат, Ж. Б. Бессьер, Ф. Ж. Лефевр, Л. А. Бертье, вице — король Италии Е. Богарне, «польский Баярд» Ю. Понятовский, прославленные генералы, среди которых выделялись Луи Пьер Монбрен (1770–1812) — герой «фантастической» [807] La campegne de Russie, Napoléon — 1812. Р., 1981. Р. 170. атаки на горную позицию испанцев у Сососьерры 30 ноября 1808 г. и Огюст Коленкур (1777–1812) — младший брат Армана Коленкура, который «участвовал в большем числе сражений, чем прожил лет» [808] Ibidem. .

Вообще, при всех слабостях национального, дисциплинарного и морального характера, которые, за малым исключением, скажутся лишь позднее, в ходе войны, солдаты Великой армии большей частью, а именно французские, итальянские, польские соединения и главным образом «ворчуны» Старой и Молодой гвардии, свято верили в звезду своего императора, привыкнув к тому, что там, где Наполеон, — всегда победа, и отправлялись в очередной поход с воодушевлением и самоуверенностью, как это запечатлел Ф. И. Тютчев:

Россия в начале войны смогла противопоставить 448-тысячной армии Наполеона 317 тыс. человек, которые были разделены на три армии и три отдельных корпуса. Численность русских войск указывается в литературе (включая энциклопедии и учебники) с поразительным разноречием. Между тем в РГВИА хранятся ведомости численного состава 1-й и 2-й армий и отдельного корпуса к началу войны 1812 г. [810] Рапорты М. Б. Барклая де Толли, П. И. Багратиона и И. Н. Эссена Александру I: РГВИА. Ф. 154. Оп. 1. Д. 84. Л. 3–6, 13–16 об.; там же. Ф. 474. Д. 3520. Л. 206–207 об. , а такие же ведомости 3-й армии и еще двух резервных корпусов даже опубликованы 100 лет назад [811] Рапорт А. П. Тормасова Александру I: ВУА. Т. 13. С. 160–163. , но до сих пор остаются вне поля зрения наших историков.

Итак, 1-я армия под командованием военного министра, генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли дислоцировалась в районе Вильно, прикрывая петербургское направление, и насчитывала 120 210 человек; 2-я армия генерала от инфантерии князя П. И. Багратиона, возле Белостока, на московском направлении, — 49 423 человека; 3-я армия генерала от кавалерии А. П. Тормасова, у Луцка, на киевском направлении, — 44 180 человек. Кроме того, на первой линии отпора французам стоял под Ригой корпус генерал-лейтенанта И. Н. Эссена (38 077 человек), а вторую линию составляли два резервных корпуса: 1-й — генерал-адъютанта Е. И. Меллера — Закомельского (27 473 человека) — у Торопца, 2-й — генерал-лейтенанта Ф. Ф. Эртеля (37 539 человек) — у Мозыря. Фланги обеих линий прикрывали: с севера — корпус генерал-лейтенанта барона Ф. Ф. Штейнгейля [812] Фаддей Федорович Штейнгейль (1762–1831) — дядя декабриста барона Владимира Ивановича Штейнгейля (1783–1862). (19 тыс. человек) в Финляндии [813] РНБ РО. Ф. 993. Л. 323 (корпусная ведомость от 14 августа 1812 г.). , с юга — Дунайская армия адмирала П. В. Чичагова (57 526 человек) в Валахии [814] Рапорт П. В. Чичагова Александру I: ВУА. Т. 17. С. 352–353. . Эти войска в начале войны бездействовали. Поэтому русские численно уступали французам в зоне вторжения почти в полтора раза.

Впрочем, главная беда русской армии заключалась тогда не в малочисленности, а в архаичной системе ее комплектования, содержания, обучения и управления. Рекрутчина, 25-летний срок военной службы, непроходимая пропасть между солдатской массой и командным составом, муштра и палочная дисциплина унижали человеческое достоинство русских солдат. Барклай де Толли, став военным министром, попытался было умерить палочный разгул в войсках, но Александр I пресек его инициативу [815] См.: ВПР. Сер. I. Т. 6. С. 270; Дубровин Н. Ф. Русская жизнь в начале XIX в. // Русская старина. 1901. № 12. С. 481. . Никто более из русских военачальников, включая М. И. Кутузова, против культа муштры и палок не возражал. Даже гуманный, любимый солдатами Багратион в 1812 г. призывал их доказать свой патриотизм «слепым повиновением начальству» [816] РГВИА. Ф. 474. Д. 3520. Л. 295. .

До 1805 г. русских солдат вообще готовили не столько к войне, сколько к парадам. Из суворовского наследия усваивали не передовое («Каждый воин должен понимать свой маневр!»), а устаревшее («Пуля — дура, штык — молодец!»). Опыт войн 1805–1807 гг. заставил Александра I учиться у Наполеона. Царь уже с 1806 г. начал переустройство и даже переодевание своей армии на французский лад (после того как были введены эполеты, злые языки стали говорить: «Теперь Наполеон сидит на плечах у всех русских офицеров»). Главное — перенималась наполеоновская система боевой подготовки. Летом 1810 г. в русские войска было разослано «Наставление Его Императорско — королевского Величества Наполеона I», которое ориентировало генералов, офицеров, солдат на инициативу, на умение «действовать по обстоятельствам каждому» [817] Дубровин Н. Ф. Указ. соч. С. 484–485. .