Николай Троицкий - Император Наполеон

К 1812 г. усвоение наполеоновского опыта сделало русскую армию значительно сильнее. Великий князь Николай Михайлович справедливо подчеркивал: «Не будь уроков под Аустерлицем и Фридландом, не было бы ни Бородина, ни Лейпцига» [818] Николай Михайлович, вел. кн. Император Александр I. СПб., 1912. T. 1. С. 54. . Но главные источники русской военной силы заключались не в заимствовании извне (тем более что опыт Наполеона во многом воскрешал безрассудно похороненные заветы Суворова), а в ней самой. Во — первых, она была национальной армией, более однородной и сплоченной, чем разноплеменное воинство Наполеона, а во — вторых, ее отличал несравненно более высокий моральный дух: воины воодушевлялись патриотическим настроением, которое так ярко выразил Г. Р. Державин в строках, обращенных к России:

Кстати, Наполеон, со своей стороны, тоже учитывал уроки Эйлау и Гейльсберга и, как мы уже видели, отдавал должное (в разговоре с Ланном после битвы при Гейльсберге) боевым качествам русских солдат. Он знал книгу английского генерала Р. Вильсона о русских войсках и вывод генерала: «Русский солдат хотя и родился в рабстве, но дух его не уничтожен» [819] Вильсон Р. Краткие замечания о свойствах русского войска. СПб., 1812. С. 14. . Эту книгу Наполеон, между прочим, взял с собой в поход на Россию [820] См.: Chuquet А. 1812: La Guerrre de Russie. Notes et documents. Р., 1912. T. 3. Р. 3. .

Русский командный состав, хотя в целом и уступал наполеоновскому, был представлен в 1812 г. не только высокородными отечественными и чужеземными бездарностями вроде И. В. Васильчикова и Ф. О. Паулуччи, Ф. Ф. Эртеля и П. А. Шувалова, Евгения Вюртембергского и Карла Мекленбургского, но и талантливыми генералами, иные из которых могли поспорить с маршалами Наполеона. Первыми в ряду таких генералов (не считая пока оказавшегося в начале войны не у дел Кутузова) стояли Барклай и Багратион.

Михаил Богданович Барклай де Толли (1757–1818) — потомок шотландских дворян, переселившихся к концу XVII в. в Лифляндию, сын бедного армейского поручика — достиг высших армейских чинов и должности военного министра благодаря своим дарованиям, трудолюбию и доверию, которое с 1807 г. прозорливо возымел к нему Александр I. Дальновидный и осмотрительный стратег («русский Даву», как называл его Багратион), «мужественный и хладнокровный до невероятия» воин, «великий муж во всех отношениях» (так отзывались о нем Денис Давыдов, декабристы А. Н. Муравьев и М. А. Фонвизин) [821] Давыдов Д. В. Соч. С. 529; Фонвизин М. А. Соч. и письма. Т. 2. С. 160; Декабристы. Новые материалы. М., 1955. С. 171. , Барклай, однако, слыл в представлении многих современников, а также историков, и «нерешительным», и «ограниченным» [822] Муравьев Н. Н. Записки // Русский архив. 1885. № 9. С. 81; Колюбякин Б. М. 1812 год // Русская старина. 1912. № 6. С. 475; Ростунов И. И. П. И. Багратион. М., 1957. С. 220; Гарнич Н. Ф. Указ. соч. С. 100. . Но, несмотря на все метаморфозы его прижизненной и посмертной славы, он еще в XIX в. заслужил признание крупнейших умов России и Запада. По мнению К. Маркса и Ф. Энгельса, Барклай де Толли «был бесспорно лучший генерал Александра» [823] Макс. К., Энгельс Ф. Соч. 2 — е изд. Т. 14. С. 94. , а на взгляд А. С. Пушкина, «стоическое лицо Барклая есть одно из замечательнейших в нашей истории» [824] Пушкин А. С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1981. Т. 1. С. 217. .

Военачальником совсем иного склада ума, характера, темперамента и происхождения был князь Петр Иванович Багратион (1769–1812) — отпрыск грузинской царской династии Багратионов, потомок Давида Строителя, правнук царя Вахтанга VI, любимый ученик и сподвижник Суворова — «генерал по образу и подобию Суворова», как его называли [825] БУА. Т. 16. С. 28. . Посредственный стратег, он тогда не имел себе равных в России как тактик, мастер атаки и маневра (можно сказать: «русский Ней»). Стремительный и неустрашимый, с открытой, пылкой и щедрой душой, кумир солдат, воин до мозга костей, Багратион к 1812 г. был самым популярным из русских генералов — не только в самой России, но и за границей. «Краса русских войск», — говорили о нем его офицеры. Г. Р. Державин многозначаще «уточнил» его фамилию: «Бог — рати — он». Наполеон после войны с Россией 1805–1807 гг. заключил, что из русских полководцев «лучше всех Багратион» [826] Дубровин Н. Ф. Отечественная война в письмах современников (1812–1815). СПб., 1882. С. 31. .

Отдельными соединениями в армиях Барклая и Багратиона командовали генералы, уже прославившие себя в многочисленных войнах трех последних царствований: генерал-лейтенант Николай Николаевич Раевский (1771–1829) — предприимчивый, отважный, бескорыстный и великодушный герой, о котором Наполеон говорил: «Этот русский генерал сделан из того материала, из которого делают маршалов» [827] Архив декабриста С. Г. Волконского. Пг., 1918. Т. 1. С. XV. ; генерал от инфантерии Дмитрий Сергеевич Дохтуров (1759–1816) — живое воплощение воинского долга, само вдохновение и натиск при успехе, сама выдержка и стойкость при неудаче: «Если он где встанет, — говорили о нем солдаты, — надобно туда команду с рычагами посылать, а так его не сковырнешь» [828] ЧОИДР. 1872. Кн. 1. С. 117. ; генерал от кавалерии Матвей Иванович Платов (1751–1818) — легендарный атаман Войска Донского, «вихорь — атаман», «русский Мюрат», как его называли, дерзкий, напористый, неутомимый; генерал-лейтенант Петр Петрович Коновницын (1764–1822), который впечатляюще соединял в себе барклаевское хладнокровие, багратионовский порыв и Дохтуровскую скромность, отец двух декабристов и дочери — «декабристки»; генерал-майор Алексей Петрович Ермолов (1777–1861) — будущий «проконсул» Кавказа, друг и покровитель А. С. Грибоедова и многих декабристов, человек блестящей одаренности, в котором все было крупно — рост, фигура («голова тигра на геркулесовом торсе», по выражению А. С. Пушкина [829] Пушкин А. С. Собр. соч. Т. 7. С. 298. ), ум, характер, темперамент, дар слова, — в одном лице вольнодумец, мудрец, хитрец и храбрец.

Были в русской армии 1812 г. и другие незаурядные военачальники: по-суворовски энергичный, хотя и несколько легкомысленный генерал от инфантерии Михаил Андреевич Милорадович (1771–1825), которого Кутузов хвалил: «Ты ходишь быстрее, чем летают ангелы» [830] Михайловский — Данилевский А. И. Цит, соч. Т. 3. С. 322. ; умный, прямодушный и благородный генерал-лейтенант Александр Иванович Остерман — Толстой (1770–1875), нравственные достоинства которого высоко ценили А. И. Герцен и Ф. И Тютчев; герой суворовской школы и чуть ли не всех войн своего времени генерал-майор Яков Петрович Кульнев (1763–1812), говаривавший: «Люблю нашу матушку Россию за то, что у нас всегда где-нибудь да дерутся!» [831] Отечественная война 1812 г.: Атака у Клястиц. Киев, 1912. С. 21. ; великолепный, с феноменальными способностями, артиллерист и разносторонне талантливый человек (знал 6 языков, писал стихи, музицировал, рисовал), в 22 года уже генерал-майор (!) Александр Иванович Кутайсов (1784–1812).