Максим Грачёв - Япония в эпоху Хэйан (794-1185)

Согласно кодексу «Тайхорё», служебная аттестация при дворе проводилась каждые шесть лет. Позднее срок аттестации иногда сокращался до четырех лет, но в 835 году вновь вернулись к нормам «Тайхорё». Руйдзю сандай кяку, Дзёва, 2-7-3, 835 г. В 839 году было решено, что вопросами аттестации «тонэри» трех дворцов, а также ряда других ведомств, должна заниматься дворцовая охрана. Для того, чтобы получить возможность представления к придворному рангу или должности было необходимо пройти испытательный срок, который становился основой для выяснения талантов и способностей претендента (для воинов дворцовой охраны, например, «опытность в обращении с луком и лошадью»). Если они оказывались достаточными для дальнейшей придворной службы, то все соответствующие документы направлялись в Военное министерство, а оно в свою очередь ходатайствовало перед Дайдзёканом о предоставлении кандидатам возможности получения рангов или должностей. Сёку Нихон коки (Продолжение поздних анналов Японии). Сер. «Кокуси тайкэй». Токио, 1980, Дзёва, 6-8-14, 839 г.

Имеются в виду три министерства, проводивших процедуру освобождения от налогов: Министерство Церемоний (для гражданских лиц); Военное Министерство (для военных) и Министерство Управления (для принявших монашество).

В зависимости от размеров провинций, они разделялись на четыре категории: большие, крупные, средние и малые. Энгисики. Указ. соч., т. 2, с. 559–567.

В «Энгисики» количество людей, освобожденных от налогов, строго фиксировано: для больших провинций — шестьдесят человек; для крупных — сорок; для средних — тридцать; и для малых — двадцать человек. Энгисики. Указ. соч., т. 2, с. 574.

В 867 году были введены новые ограничения количества людей, освобождаемых от налогов. Для провинции Оми — не более ста человек (семьдесят четыре из них по представлению Министерства Церемоний, шесть — Министерства Управления, и двадцать — Военного Министерства), а для провинции Тамба — не более пятидесяти человек (тридцать четыре от Министерства Церемоний, 3 — от Министерства Управления, и тринадцать — от Военного Министерства). В том же распоряжении содержались строгие инструкции по определению доходности (или убыточности) всех лиц, претендующих на налоговые льготы, а также прописана процедура предоставления им таких льгот. Руйдзю сандай кяку, Дзёган, 9-8-5, 867 г.

Имеются в виду печати государя, Дайдзёкана и глав восьми министерств.

«Когти и клыки» (кит. чжуа я ) — в иносказательном смысле «верные воины». Данное выражение встречается во многих древнекитайских сочинениях. В «Го юй», к примеру, есть такие слова: «Хотя ему (правителю — М.Г. ) и не причиняют вреда окружающие его со всех сторон соседи, правитель должен заранее взращивать и выбирать чиновников, составляющих для него планы, и мужей, которые станут для него когтями и зубами. Этих лиц можно сравнивать с травяным плащом и бамбуковой шляпой, которыми непременно пользуются, когда наступают сезонные дожди». Цит. по: Го юй (Речи царств). Пер. с кит., вступл. и примеч. В.С. Таскина. М., 1987, с. 291. Также см.: Ши цзин. Указ. соч., с. 152; Цы юань. Указ. соч., т. 3, с. 1965.

«Удила и кнут» (кит. сянь цзюэ ) — устойчивый литературный оборот, встречающийся во многих древних и средневековых китайских сочинениях («Хань Фэй-цзы», «Ши цзи», «Хань шу», «Вэй шу», «Суй ту» и т. д.). В образном значении: средство обуздания, принудительные меры. Цы юань. Указ. соч., т. 4, с. 3189.

Во время экзамена на ученое звание «мёбо» (досл. знаток закона) претендента проверяли на знание различных текстов: во-первых, основного канона, куда входили «Сяо цзин» (Трактат о сыновней почтительности) и «Лунь юй» (Беседы и суждения) и, во-вторых, двух канонических произведений по выбору (из остальных семи трактатов «Девятикнижья»). При этом существовали строгие правила такого выбора, не позволяющие ловчить на экзаменах. К примеру, не позволительно было выбирать оба сочинения из разряда «малый канон» (яп. сёкё ; кит. сяо цзин ), а либо использовались два трактата «среднего канона», либо по одному из «малого» и «большого канонов». В «Рё-но сюгэ» также отмечалось, что если экзаменующийся сам выберет оба сочинения из разряда «большой канон», то при успешном завершении экзамена, «увенчает себя венцом лунного лавра» (позднее, в период Хэйан так называли тех, кто сдавал экзамены с лучшим результатом) и «уподобится благородным мужам древности». Всего во время экзамена было необходимо ответить на десять вопросов (четыре по «Сяо цзин» и «Лунь юй», и шесть по остальным текстам), но в случае необходимости можно было задать еще один (например, когда среди экзаменаторов были разногласия по поводу оценки). Высшая оценка давалась за десять правильных ответов. «Хорошая» — при восьми или девяти верных ответах. «Удовлетворительно» — за семь точных ответов. Однако, если претендент не отвечал на три вопроса по тексту «Сяо цзин» и «Лунь юй», то экзамен несданным без учета остальных ответов. Затем, по результатам экзамена принималось решение о пожаловании соответствующего ранга. Подр. об этом см: Хаякава Сёхати. Нихон кодай канрёсэй-но кэнкю (Изучение древнеяпонского чиновничества). Токио, 1986, с. 400–403.

В тексте используется термин «кокугаку» (провинциальная школа), но поскольку там (согласно кодексу «Тайхорё») не сдавали экзамен на ученые степени (это была привилегия только столичного Университета), то, видимо, здесь имеется ввиду Дайгаку.

Дословно «доси» означает «мастер „до“». Современным людям, порой, трудно даже представить размеры и сложность боевых механизмов людей древности, а, согласно общераспространенному мнению, военная техника в древнем мире была весьма примитивна. Тем не менее, новейшие изыскания историков и археологов убедительно показали, что уже в древности были созданы боевые машины, позволяющие принимать в конфликтах древности истинно современную технику ведения войн. Термин «до» (кит. «ну» ) встречается уже в древнекитайских произведениях периода Чжоу и, по мнению специалистов, обозначал как метательное орудие типа баллисты, предназначенное для метания крупных камней, так и станковый арбалет (так называемая аркбаллиста), использующий специальные стрелы до трех метров в длину. Радиус поражения таких метательных машин был достаточно большим (до 1,5 км.). Согласно древнекитайским источникам, стрела выпускаемая из такого арбалета привязывалась к нему прочным тросом, что позволяло втягивать ее обратно к месту выстрела с помощью особого приспособления. Таким путем один и тот же метательный снаряд можно было использовать многократно (Школяр С.Л. Китайская доогнестрельная артиллерия. М., 1980, с. 26–57). Из источников периода Ранняя Хань известно, что китайцы направили свою изобретательность и на создание небольших переносных орудий уничтожения, но даже такие легкие арбалеты своими стрелами могли пригвоздить к дереву вражеского воина (Хасимото Кэйдзо. Кандай-но кикай (Технические новшества периода Хань). / Тохо гакухо, № 46, 1974). Позднее в суйском и танском Китае получили распространение два вида «доогнестрельной артиллерии»: во-первых, уже упомянутый арбалет, а, во-вторых, катапульта, выпускающая как небольшие по размеру камни, так и огромные, способные пробить стену. Известно, что такие камнеметы были применены в 617 году при осаде крепостей Ляодун и Цзяхубао, а также при осаде Чанъани в конце того же 617 года (Хамагути Сигэкуни. Син Кан Дзуй То си-но кэнкю (Изучение истории [Китая периодов] Цинь, Хань, Суй и Тан). т. 2. Токио, 1966, с. 378–379). Существует предположение, что в Японию арбалет попал в период Кофун (IV–VI вв. н. э.) с одним из кочевых племен, захватившим такой механизм (или механизмы) у китайских воинов. Согласно другой версии, этот вид военной техники мог быть привезен группой иммигрантов из Китая, которые либо являлись ремесленниками, специализирующимися на изготовлении вооружения, либо были представителями военного сословия. В настоящее время среди японских исследователей древней истории нет единства относительно истолкования термина «до». Согласно одной точке зрения, которой придерживается многие специалисты, «до» — это вариант длинного лука, используемого как пешими, так, при необходимости, и конными воинами, что же касается метательных машин, то, по крайнем мере, до XV столетия они не использовались. Подр. см: Кондо Ёсикадзу. Бугу-но тюсэйка то бусино сэйрицу (Средневековое военное снаряжение и формирование самурайства). / Инсэй-но тэнкай то найран (Утверждение [системы] инсэй и внутренние беспорядки). Под ред. Мотоки Ясуо. Токио, 2002, с. 140–142, 173–184. Однако, существует и другая точка зрения. Еще в 50-е годы XX века японский ученый Ёсида Мицукуни, исследовавший древнекитайске и древнеяпонские письменные источники обратил внимание, на различие (как внешнее, так и функциональное) между луком (яп. «юми» ) и арбалетом (яп. «до» ) в периоды Асука-Камакура. Так, например, исследователь обратил внимание, что при описании военного снаряжения, технологии его изготовления, а также правил проведения придворных церемоний в своде «Энгисики» большой лук упоминается отдельно от арбалета. К тому же, большой лук в «Энгисики» обозначается иным термином, чем арбалет. Более того, в энциклопедии X столетия «Вамё руйдзюсё» (Классифицированное собрание японских наименований) лук, который использовался во время ритуала «великой стрельбы»-«дайся» предлагается читать как «ооюми» (досл. «большой лук»), а название арбалета сохранено как «до» (Ёсида Мицукуни. Кю то до (Лук и арбалет). / Тоёси кэнкю. т. 12, № 3, 1953, с. 83–89). К тому же, в документе 1030 года говорится о продаже «ста тридцати луков (юми), двадцати пяти ручных арбалетов (сюдо)», а также барабанов и конской упряжи, таким образом совершенно очевидно, что понятия «лук» и «арбалет» разведены (Хэйан ибун (Сохранившиеся документы [периода] Хэйан). Под ред. Такэути Ридзо. Токио, 1965, т. 9, № 4609, с. 3511). Первое упоминание арбалета и катапульты в японских источниках относится к 618 году, когда посланники корейского государства Когурё преподнесли несколько таких механизмов в дар государыне Суйко (Нихон сёки, Суйко, 26-8-1, 618 г.). В кодексе «Тайхорё» сказано, что в штате территориальных военных подразделений, помимо различных типов воинов, имелись катапульты, а на каждые пятьдесят воинов предусматривалось два стрелка из арбалетов-«до» (Рё-но гигэ. Указ. соч., с. 185; Рицурё. Указ. соч., с. 321). В «Идзумо куни кэйкайтё» (Реестре документов провинции Идзумо, 734 г.) упоминаются имена двух мастеров стрельбы из арбалета, направленных в Нара для обучения столичных воинов этому искусству (Оми Сёдзи. Хонтё доко (Изучение арбалетов нашей страны). / Кокугакуин дзасси, т. 80, № 11, 1979, с. 75–76). Известно, что «боевые арбалеты» (яп. «хёдо» ) применялись во время мятежа Фудзивара-но Хироцугу в 740–741 годах (Сёку нихонги, Тэмпё, 12-9-24, 740 г.). Тем не менее, все эти свидетельства письменных источников не могли являться серьезными доказательствами применения арбалетов в древней Японии, к тому же наиболее ранние изображения такого вооружения относятся к периоду Токугава. Однако недавние археологические находки в префектуре Миясиро (северо-восточная Япония, территория древней провинции Муцу) в 1998 году и префектуре Симанэ (западная Японии, территория древней провинции Идзумо) в 1999-200 годах, когда были найдены образцы древнеяпонских арбалетов, позволили японским исследователям военной истории получить доказательства реального использования арбалетов древнеяпонскими воинами, начиная с периода Яёй (III в. до н. э. — III в. н. э.), поскольку именно к этому времени относятся два наиболее ранних экземпляра арбалета, найденных в префектуре Симанэ. Более того, было установлено, что древние японцы, сохранив основные конструктивные особенности древнекитайских арбалетов периодов Хань-Тан, внесли в них некоторые коррективы, что позволило приспособить их к японским реалиям (Мацумото Такэхико. Хито-ва надзэ татакау-но ка. Кокогаку-кара мита сэнсо (Почему человек сражается: взгляд археологии на войну). Токио, Коданся, 200). Позднее в период Хэйан арбалет был принят на вооружение как в столичных гвардейских и военно-полицейских (например, Кэбииситё) подразделениях, так и в провинциальных военных отрядах (к примеру, к управе Дадзайфу, в силу ее стратегической важности, был приписан отряд в сто арбалетчиков), а подразделения арбалетчиков использовались для борьбы с разбойниками и пиратами. Источники сохранили также свидетельства применения этого оружия во время подавления восстаний. Значимость арбалетчиков для японской армии была такова, что правила продвижения их по службе были предметом особой заботы государства (Нихон сандай дзицуроку, Гангё, 5-4-25, 881 г.; Руйдзю сандай кяку, Дайдо, 5-3-1, 810 г.; Конин, 3-11-15, 812 г.; Конин, 7-11-12, 816 г.; Дзёва, 5-7-25, 838 г.; Гангё, 2-2-3, 878 г.). О экономическом положении и юридическом статусе арбалетчиков-«доси», а также географии их распространения в период Хэйан см.: Нито Ацуси. Конин кяку-но хэнсан хосин ([Правовая] политика составления «Нормативных установлений [годов] Конин»). / Нихон кодай-но нори то сякай (Закон и общество в древней Японии). Под ред. Торао Тосия. Токио, 1995, с. 46–53. Сами арбалеты ценились очень высоко. В дневнике «Сёюки», к примеру, содержится сообщение о том, что воры, ограбившие один из военных складов, похитили наиболее ценные вещи, к которым отнесены «красивые арбалеты», конская упряжь и т. п. (Сёюки, Эйэн, 2-2-5, 988 г.). Что же касается «большого лука», то согласно последним археологическим изысканиям (находки остовов луков, а также изображения на бронзовых колоколах-«дотаку») он начал использоваться на Японских о-вах еще в период Яёй, а позднее, несмотря на существование арбалета, стал более почитаемым видом оружия, чем «до». При этом археологические материалы позволяют предполагать, что «большой лук» появился в Японии уже в начале периода Дзёмон (13 тыс. лет до н. э. — III в. до н. э.). К примеру, длина луков, найденных на территории дзёмонских стоянок составляет ок. 120–150 см. В Яёй размер луков колебался от 80 до 150 см, а в период Кофун некоторые луки достигали в длину 190 см. Камино Мэгуми. Яёй дзидайно юмия (Лук и стрелы в период Яёй). / Кодай бунка, т. 52, № 10–11, 2000.