Ричард Вайнен - Долгий '68: Радикальный протест и его враги

В последовавшие за 1968-м годы за патриотической риторикой американского рабочего движения скрывалась его разобщенность. Уолтер Рейтер из Объединенного профсоюза работников автомобильной промышленности в молодости работал в Советском Союзе; возможно, именно по этой причине в своей дальнейшей жизни он не позволял себе ничего, в чем могли бы услышать малейшее сочувствие коммунизму. Он поддерживал движение за гражданские права и в частных беседах выражал сомнения по поводу вьетнамской войны. Тем не менее имевшаяся у него свобода маневра была гораздо меньше, чем у его европейских коллег; мы, впрочем, не узнаем, чем все это могло обернуться — в 1970 году Рейтер погиб в авиакатастрофе. Джордж Мини, глава Американской федерации труда (АФТ), напротив, был открытым противником коммунистов и поддерживал войну во Вьетнаме. Именно он был ответственным за то, что на президентских выборах 1972 года АФТ не поддержала демократического кандидата Джорджа Макговерна. Это был первый за много лет случай, когда ведущее профсоюзное объединение страны разошлось с Демократической партией.

После 1968 года Никсон со своими сторонниками начал формировать новую электоральную базу Республиканской партии — такую, в которой «синие воротнички» из рабочего класса можно было бы мобилизовать для противодействия либералам из среднего класса. В 1970 году Мини приглашался в Белый дом на гольф и обед, а потом — наряду с несколькими тысячами профсоюзных активистов и членов их семей — на исполнение увертюры Чайковского «1812 год». Никсон обхаживал консервативные профсоюзы — прежде всего те, которые представляли водителей грузовиков, федеральных служащих, строителей и полицейских. Кроме того, при Никсоне Белый дом предпринимал целенаправленные усилия, чтобы вбить клин между рабочими-автомобилистами и их «социалистическими» лидерами 54. Питер Бреннан из нью-йоркского отделения профсоюза строителей — человек, который противодействовал попыткам правительства увеличить число чернокожих рабочих в отрасли и который, по мнению некоторых, нес ответственность за «бунт строительных касок», — стал министром труда в администрации Никсона.

Однако в американском рабочем движении начала 1970-х просматривался определенный парадокс. Некоторые его сегменты решительно выступали против левых из среднего класса — причем, судя по всему, это противодействие сыграло свою роль в переориентации электората, в ходе которой многие члены профсоюзов сначала поддержали Никсона, а затем Рейгана. Но сдвиг вправо, фиксируемый в словах профсоюзных активистов, иногда сопровождался весьма радикальными делами. Между 1967 и 1974 годами среднее число рабочих, участвовавших в американских забастовках, резко возросло; так, в 1970 году состоялись 34 забастовки, в каждой из которых приняли участие как минимум 10 тысяч человек 55. В самом 1968-м число забастовок на тысячу рабочих в США было выше, чем в любой другой промышленно развитой стране за исключением Франции (где численность бастовавших говорила об исключительности майских событий) и Канады, рабочее движение которой было тесно связано с американским. В 1970–1975 годах количество американских рабочих, выходивших на стачки, неизменно превышало показатели Франции и большинства западноевропейских стран. Начиная с 1972 года, Италия опередила США в забастовочном рейтинге, но зато в предшествовавшие годы, отмеченные, как считалось, особым радикализмом, итальянцы тоже отставали от американцев. Что касается Великобритании, то ее показатели превысили американские данные только единожды — в 1972 году, когда состоялась забастовка угольщиков.

Некоторые забастовки преследовали нелиберальные цели: например, в 1968 году учителя Нью-Йорка бастовали против усилившегося влияния школьных советов, которые стремились отстаивать интересы афроамериканских детей 56. Полицейские Детройта в 1960-е годы укрепили свою профессиональную ассоциацию, чтобы эффективнее защитить свои материальные интересы, превратив ее в настоящий профсоюз, но в 1970-е эта защита вылилась в сопротивление аффирмативной политике, которая благоприятствовала чернокожим рекрутам 57. Иногда консерваторы откупались от забастовок: например, чикагский мэр Ричард Дэйли добивался спокойствия работников государственного сектора тем, что просто платил им более высокую зарплату, чем в других городах.

Иногда забастовка рабочих, превозносивших собственный консерватизм, ставила под угрозу тот самый общественный порядок, который они желали укрепить. Строители были главными носителями никсоновского консерватизма в среде «синих воротничков». Почти все рабочие отрасли были мужчинами, зачастую агрессивно маскулинными и презирающими «бабский» (sissy) либерализм 58. Контроль над системой профессионального обучения давал профсоюзам широкие полномочия в вопросе о том, кого допускать в профессию — эти возможности нередко использовались для того, чтобы оставлять чернокожим кандидатам только самые неквалифицированные места 59. Именно строители стояли за «бунтом строительных касок» и маршем 20 мая 1970 года, когда 100 тысяч демонстрантов, официально поддерживаемых «Советом по строительству и строительным работам Большого Нью-Йорка» (Building and Construction Trades Council of Greater New York), выступили в поддержку войны. Участники акции несли плакаты, на которых было написано: «Боже, благослови Порядок!» («God Bless the Establishment!»). Тем не менее на деле американские строители были одной из самых серьезных проблем для частных компаний ведущей капиталистической державы. В октябре 1970 года журнал Fortune писал о том, что требования строителей выступают «самым большим препятствием, мешающим одолеть инфляцию» 60.

Объявление о розыске членов группировки «Синоптики». В отличие от полицейских служб других стран, ФБР более эффективно помогало уточнить временные границы «долгого 68-го»

Ханс-Йоахим Кляйн, немец-рабочий, впервые занялся политикой в конце 1960-х, когда начал участвовать в демонстрациях против войны во Вьетнаме. Затем он вступил в террористическую группировку, возглавляемую венесуэльцем под псевдонимом «Карлос», которая, действуя якобы в интересах палестинцев, в 1975 году совершила нападение на участников саммита Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) в Вене. В результате той атаки погибли три человека. Сам Кляйн получил серьезное ранение, но при этом он и другие террористы вместе с захваченными заложниками смогли улететь в Алжир, где были отпущены на свободу. Затем Кляйн скрывался во Франции, но был арестован в 1998 году и осужден в 2001-м. Суд над ним привлек внимание отчасти из-за того, что в начале 1970-х он был другом Даниэля Кон-Бендита и Йошки Фишера. Фишер, на тот момент министр иностранных дел Германии, и Кон-Бендит, член Европейского парламента, выступили свидетелями на процессе. Именно Кон-Бендит поддерживал связь с Кляйном и помог убедить его сдаться властям.