Владимир Кучкин - Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

Понятно, что для успешного решения всех этих задач необходимо комплексное использование самых разнообразных источников. Какие же типы источников должны быть привлечены при работе над названной темой?

Имеющиеся на сегодняшний день в распоряжении исследователей свидетельства прошлого по данной проблеме делятся на две большие группы: вещественные памятники и письменные источники.

Среди вещественных памятников на первое место, безусловно, должны быть поставлены памятники собственно археологические. В настоящее время без данных археологии невозможно представить себе начальные этапы формирования государственной территории Северо-Восточной Руси. В ее пределах археологическому обследованию подвергаются два основных объекта: могильники и поселения. В подавляющем большинстве случаев это объекты «с ярко выраженными наземными признаками» [215] Седов В.В. Сельские поселения центральных районов Смоленской земли (XIII–XV вв.). — МИА СССР, М., 1960, № 96, с. 5. , т. е. сопки, курганы и городища. Грунтовые могильники и неукрепленные селища выявляются с большим трудом, а потому изучены хуже.

Обряд захоронения умерших в определенного типа сопках, а также в курганах был господствующим у восточных славян в период их проникновения в Волго-Окское междуречье и постепенно изживался под влиянием укреплявшегося здесь христианства [216] Розенфельдт Р.Л. Древнейшие города Подмосковья и процесс их возникновения. — В кн.: Русский город. М., 1976, с. 5–7. Принятие восточными славянами христианства первоначально привело к тому, что трупосожжение в курганах заменилось трупоположением, и с XI в. курганы с трупосожжением уже не встречаются. . Захоронения в сопках и курганах относятся к домонгольскому времени, преимущественно ко второй половине IX–XII в. Для решения вопросов, связанных с возникновением и развитием государственной территории в исследуемом регионе, из археологической характеристики таких захоронений наиболее значимыми представляются данные о погребальном инвентаре и географии самих могильников. Прослеживаемое археологами имущественное неравенство погребенных в целом ряде случаев может быть интерпретировано как неравенство социальное, свидетельство процесса классообразования. География же сопок и курганов указывает, откуда шло заселение Волго-Окского междуречья, в каких местах возникали сгустки населения, где шло выделение знати и очагов властвования, а следовательно, территория каких именно районов ранее всего имела тенденцию превратиться в государственную.

Что касается археологического изучения поселений, то хронологический диапазон его более широк, оно охватывает и послемонгольский период по XV в. включительно. При исследовании государственной территории важнейшее значение приобретает устанавливаемая археологической наукой типология поселений, выделение, особенно для раннего времени, городов, а из сельских поселений — феодальных замков и, что представляется весьма существенным, погостов-центров низших административно-территориальных единиц. Здесь так же, как и при изучении могильников, важна сама география поселений.

Археологическое обследование поселений позволяет выполнить еще одну историко-географическую задачу: точно локализовать пункты, упоминаемые в письменных источниках или в своих названиях повторяющие имена и прозвища лиц, живших в XI–XV вв. Сказанное можно проиллюстрировать одним примером.

В свое время С.Б. Веселовский обратил внимание на названия трех стоявших недалеко друг от друга современных ему подмосковных селений: Акатово, Мешково и Волуево-Покровское. В источниках эти селения упоминались лишь с первой половины XVI в. Принадлежали они представителям московского боярского рода Волуевых. Родоначальником Волуевых был Акатий, живший в первой четверти XIV в. Сопоставляя это имя с названием Акатово, С.Б. Веселовский пришел к выводу, что в районе указанных поселений лежала большая вотчина вероятного боярина Ивана Калиты Акатия [217] Веселовский С.Б. Топонимика…, с. 41–42; Подмосковье. М., 1955, с. 369–370; Веселовский С.Б . Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969, с. 231–232. . Ее центр исследователь видел в д. Акатово, стоявшей на левом берегу р. Ликовы [218] Подмосковье, с. 369; Веселовский С.Б. Исследования…, с. 232. . Однако, как показало археологическое обследование, на месте этого Акатова нет раннего культурного слоя. Зато выше по р. Ликове, на ее правом берегу, было обнаружено селище, существовавшее с XII в. Проводившая обследование А.А. Юшко сделала естественный вывод, что центром владений Акатия и было это селище [219] Юшко А.А. Историческая география Московской земли (из предыстории с. Битяговского). — КСИА, М., 1976, вып.146, с. 71 и рис. 1. . Очевидно, что данные археологии оказываются решающими в тех случаях, когда местоположение поселений по письменным источникам устанавливается несколько приблизительно.

Следует, однако, иметь в виду, что археологические памятники в границах средневековой Северо-Восточной Руси к настоящему времени выявлены далеко не полностью, а среди выявленных многие не изучены [220] Ср.: Горюнова Е.И. Указ. соч., карты 2–4. В настоящее время в СССР археологически лучше других изучена Московская область, что наглядно видно из карты 4 монографии Е.И. Горюновой. См. также: Бадср О.Н. Материалы к археологической карте Москвы и ее окрестностей. — МИА СССР, М.; Л., 1947, вып.7; Богоявленский С.К. Материалы к археологической карте Московского края. — Там же. . К тому же преимущественное внимание обращается на курганы и поселения домонгольского времени, археологические же объекты второй половины XIII–XIV в. и более позднего времени исследуются значительно меньше. Поэтому при использовании археологии для решения историко-географических вопросов возникают определенные трудности, но нужно сказать, что потенциальные возможности этой науки здесь огромны и в будущем многие моменты в сложении государственной территории на русском Северо-Востоке должны будут проясниться исключительно благодаря ей.

Помимо собственно археологических, важное значение в раскрытии поставленной проблемы имеют нумизматические материалы. Монеты позволяют более точно датировать археологические комплексы, следовательно, и те явления, которые могут характеризовать территориальные изменения. Топография кладов восточных монет IX в. указывает на древнейшие торговые и колонизационные пути в Волго-Окском междуречье [221] Янин В.Л. Денежно-весовые системы русского средневековья: Домонгольский период. М., 1956; Кропоткин В.В. Экономические связи Восточной Европы в I тысячелетии нашей эры. М., 1967. . Места находок кладов золотоордынских монет второй половины XIII–XIV в. определяют примерные южные и восточные границы между владениями Орды и русскими землями того периода [222] Федоров-Давыдов Г. А. Клады джучидских монет. Основные периоды денежного обращения в Золотой Орде. — В кн.: Нумизматика и эпиграфика. М., 1960, т. 1. . Начавшаяся во второй половине XIV в. денежная чеканка на Руси дает ряд любопытных штрихов для изучения политической географии русского Северо-Востока. Известны монеты, чеканившиеся в Московском, Тверском, Нижегородском, Ростовском и Ярославском княжествах. В последних четырех монеты выпускались непродолжительное время [223] Орешников А.В. Русские монеты до 1547 года. М., 1896. Вып.1; Ильин А.А. Классификация русских удельных монет. Л., 1940. Вып.1. . Тем не менее монеты помогают выявить некоторые удельные центры Тверского княжества, проследить политические судьбы Нижегородского княжества, а московские монеты — определить районы, входившие в состав московских уделов.