Борис Поршнев - Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

Изучение внешних сношений Московского государства в 20-х годах XVII в. убеждает в том, что буквально все иностранные послы, касавшиеся в Москве польской проблемы, — послы Турции, Швеции, Франции, Голландии — сходились в одном: Польско-Литовское государство сильно помощью, которую ему оказывает Империя; если международная обстановка в Европе сложится так, что Империя не сможет помогать Польско-Литовскому государству, то оно будет слабо и может быть побеждено. Ниже будет показано, что собственная точка зрения Московского государства на польско-имперские отношения также соответствовала этим рассуждениям иностранцев. Но сначала приведем некоторые иллюстрации к сказанному.

Уже через три года после Деулинского перемирия, в 1621 г., отношения между Московским государством и Речью Посполитой настолько обострились, что дело чуть не дошло до войны, причем союз Москве против поляков предлагали, с одной стороны, шведский король Густав-Адольф, с другой — турецкий султан Осман II. Характерно, какими аргументами от имени султана склонял турецкий посол Кантакузин московского царя к совместной войне с Польско-Литовским государством: «Тебе, великому государю, ведомо, что в немецкой земле, у императора рознь великая с лютеранами, ему теперь не до помощи полякам, а султан со своей стороны велел правителям Семиградья, Валахии и Молдавии выступить против императора, чтобы императору не дать помогать польскому королю» [169] Бантыш-Каменский Н. Переписка между Россиею и Польшею по 1700 год, ч. II. — «Чтения в Обществе истории и древностей российских». М., 1862, кн. 4, с. 29. . Однако в 1621 г. проектируемая коалиция не состоялась.

Густав-Адольф не переставал мечтать о вовлечении Московского государства в войну с Польшей. В 1625 г. шведское правительство получило донесение из Москвы, в котором сообщалось, что некоторые бояре требовали у царя не медлить с войной против поляков [170] Форстен Г. Указ, соч., т. II, с. 207–208. . По-видимому, в связи с этим сообщением Густав-Адольф в начале 1626 г. поручил своим ревельским штатгальтерам Бремену и Унгерну отправиться в Москву для переговоров. Чрезвычайно интересна составленная для них инструкция, опубликованная Форстеном. Она исходит из правильного наблюдения, что в шведско-польской борьбе как таковой московский царь не поддержит ни ту, ни другую сторону. Поэтому на послов возлагалась задача объяснить, что, воюя с Польшей, Швеция, в сущности, воюет с Империей, стоящей за спиной Польши. В том случае, если послы увидят, что это выслушано с пониманием и сочувствием, они должны ознакомить царя с грандиозными планами Империи и ее союзницы — Польши — об универсальной монархии. Этому посвящен шестой параграф инструкции: имеется в виду раздел Европы с таким расчетом, чтобы Империя получила Германию, Италию, Францию, Испанию, Англию, Нидерланды и Венгрию, а Польша — Россию, Швецию и Данию; всюду будет введен католицизм; затем намечается крестовый поход против Турции и раздел ее между Империей и Польшей. Вот почему, говорится в седьмом параграфе, московский царь должен примкнуть к врагам Польши и Империи, а восьмой параграф советует ему поднять на поляков также татар и запорожских казаков [171] Акты и письма…, вып. II, № 26, с. 80–83. Все эти пункты и были изложены Бременом и Унгерном в ходе московских переговоров (см. ЦГАДА, Дела шведские, 1626 г., стб. 2, лл. 267–278, 339–340). .

В грамоте Густава-Адольфа от 19 февраля, врученной шведскими послами царю, подробно изложены некоторые из этих идей пятого и седьмого параграфов. Приведем отрывки из этой грамоты в русском переводе из дел Посольского приказа [172] Здесь и ниже, для того чтобы облегчить чтение, наиболее архаические обороты русской письменной речи XVII в. приближены к современному русскому языку; применена современная орфография; имена собственные даны в современной транскрипции. . Густав-Адольф сообщает Михаилу Федоровичу, что польский король «объединился с римским цесарем [императором] и королем испанским, умыслили [они] искоренить все христианские вероисповедания и вместо них установить повсюду свою папежскую [католическую] веру и подвести под себя все христианские государства и всю Европу». Лаконично и в общем вполне верно излагается соотношение политических сил в Европе: «Римский цесарь, с помощью испанского и польского королей, в нынешние лета подвел под себя мало не всех немецких удельных князей и искоренил их христианскую евангелическую веру и поотнимал у них землю и людей и учинил себя сам великим государем надо всею немецкою землею. А за то цесарь римский хочет оказать помощь испанскому королю, чтоб ему одолеть голландские Штаты в нидерландской земле, и хочет также оказать помощь польскому королю, чтоб ему быть государем над шведским и над русским государствами. И на то они имеют великое упование, и многие уже титулуют Владислава цесарем надо всеми северными землями. И ныне цесарь римский, король испанский и король польский держат в уме своем, что будто они одолели всех христианских государей. Но против этого французский король с тем великим городом Венецией и с герцогом Савойским союз учинил против вышепоименованных государей, в особенности против короля испанского, и великою силою принялся за него во итальянской земле. Также и английский король с господами нидерландскими Штатами учинил союз против цесаря и короля испанского и присылал к нам, вельможнейшему государю королю Густаву-Адольфу, также и к датскому королю, чтобы мы с ними союз и соединение учинили, дабы цесарю римскому и его советникам помешать. И к такому делу датский король стал войной против цесаря и стоит ныне с великим войском в цесарской земле против цесаря и имеет с собою многих немецких удельных князей, которые с ним держат заодно. И для того, чтоб польский король цесарю помощи не оказал, мы ныне пришли в литовскую землю, чтоб ему, цесарю римскому, помощи оказать нельзя было, чтоб цесарю и его советникам отовсюду было утеснение, чтоб им не исполнить злого своего замысла, как они замышляли надо всеми христианскими государями».

Далее говорится, что этот замысел грозит и Московскому государству, «если только им удастся одолеть над иными»: ведь царю ведомо, как давно и упорно поляки замышляют в России «греческую веру попрать и многое гонение всем тем, которые греческую веру имеют». Поэтому царю надлежит, по мнению Густава-Адольфа, «так же обороняться, как иные государи сами себя обороняют [остерегают], приняться за короля польского и помешать ему, чтоб он цесарю не помогал. И он [император] забудет в те поры стояти против тех государей, которые стоят за свою правду, и оставит злой свой умысел против наших христианских евангелической и греческой вер». Со своей стороны, продолжает Густав-Адольф, мы «с нашими союзниками» будем делать все для достижения этой общей цели: «кои превозвышаются перед иными государями, чтоб нам их попрать и понизить» [173] ЦГАДА, Дела шведские, 1626 г., стб. 2, лл. 249–263. . Иными словами, Московскому государству предлагалось вступить в общеевропейскую коалицию держав, борющихся против габсбургской агрессии, против угрозы утери своей независимости и веры.