Вадим Каргалов - На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия

Вскоре после переворота в Казани начались набеги казанских феодалов на русские земли. Галицкий летописец отмечал, что «мая в 26 день приходили татары казанские с черемисами на Унженские волости и на парфян (жителей Парфянского посада в Костромской земле. — В. К .)) и много зла учинили и в полон повели, а иных иссекли и пошли прочь». Правда, насильники получили достойный отпор. «Унжане на переем пришли и много с татарами бились, и много татар и черемисов побили, и плен весь отняли, и на костях стояли». Однако в следующем месяце набег повторился. «Июня в 4 день пришли татары под Унжу, и к городу приступили, и мост зажгли и ворота. И помог бог унжанам, татар много побили пищалями и пушками. А волости попленили и полону много взяли, и долго стояли, и прочь пошли» [95] Г. 3. Кунцевич . История о Казанском царстве, или Казанский летописец. Опыт историко-литературного исследования. Приложение 1; Краткий Галицкий летописец. СПб., 1905, стр. 601–602. . Казанским набегам противостояли местные воеводы и население приволжских городов, без помощи великокняжеских полков. Главная опасность надвигалась со стороны «крымской украины».

Московское правительство усиленно собирало сведения о планах крымского хана, используя для этого свои давнишние связи в Азове. 28 февраля оно отправило специальную грамоту «султанову слуге Диздерьбургану Азовскому» с просьбой сообщать в Москву, «каковы будут там у тебя вести…, а мы тебя впредь своим жалованием свыше хотим жаловать». К Азову были посланы «для вестей» «станицы» казаков, «казаки Ивашка Лазарев с товарищами». Четверым казакам было велено пробраться тайно в Крым, к русскому послу Василию Наумову, «а которые останутся в Азове, и тем доведываться про царя Крымского и про царевичей, где ныне царь, не пошел ли куда из Крыма, а царевичи все ли в Крыму, не пошел ли который из Крыма, и будет царь вышел из Крыма, и куда пошел, на великого князя украину или куда?» Казакам строго предписывалось не медлить со сбором нужных данных, чтобы «была весть однолично у великого князя по весне рано». Озабоченность Василия III можно понять. В связи с обострением отношений с крымским ханом поездки послов, раньше привозивших исчерпывающую информацию, стали редкостью. Пришлось искать новые пути получения нужных сведений.

10 мая из Азова приехали с грамотами «казаки Миша Тверянин с товарищами». Они привезли известие о том, что «царь крымский Магмед-Гирей готов со всею силою на тебя к Москве», но поход отсрочен в связи с усобицей в Крыму: против Мухаммед-Гирея выступили его родственники, Сади-Гирей и Уметь, «Ахмат-Салтанов сын». Крымский хан «вышел из Перекопа со всею силою и стал на Молочной воде». В тех же грамотах говорилось о казанских делах. «Шли мимо нас казанские татары к царю царевича на Казань просить. Царь им царевича дал на Казань, а с ним триста человек, а Мертек-мурза с ним же». Не могло не встревожить московское правительство и сообщение о крымском посольстве к астраханскому хану, которому Мухаммед-Гирей, ставя в известность о намерении пойти на русские земли «со всею своею силою», предлагал: «Ты бы сам пошел на московского или салтанов послал». Налицо была попытка собрать под знаменами крымского хана военные силы всех татарских юртов. Впрочем, привлечь астраханского хана к военному союзу не удалось. Противоречия между Астраханью и Крымом оставались достаточно острыми.

24 июня из Кафы прибыли в Москву «великого князя казаки Ивашка Лазарев с товарищами». Они рассказали, что «крымский царь на коня сел, и на тебя самого хотел идти и многую рать собрал», однако поход отложили из-за смерти турецкого султана. Наконец, «приехал из Азова великого князя татарин Крым Такмасов» с последним предупреждением о крымском походе: «А царь, государь, пошел на твою землю на Андреев городок, а, сказывают, вóжи (проводники. — В. К .) у него, где ему Оку перелезть, а с ним, государь, кажут, силы его сто тысяч, ино, государь, отгадывают, что с ним тысяч пятьдесят или шестьдесят. А жил бы, государь, бережно и летом, и зимой, потому что, государь, тебе крымский недруг» [96] Сб. РИО, т. 95, стр. 676–677, 678, 679, 681, 682, 706. . Угроза нашествия стала реальной.

Официальный летописец, объясняя впоследствии неудачный для Русского государства исход войны с Мухаммед-Гиреем, ссылался на неожиданность нападения: великий князь Василий III будто бы «тогда ниоткуда брани на себя не ждал и сам в то время брани не готовил пи на кого, воинские же его люди многие были тогда в своих областях без опасенья» [97] ПСРЛ, т. 13, стр. 37. . Приведенные выше данные о предупреждениях «казаков» заставляют сомневаться в достоверности этой версии летописца. Противоречит ей тот факт, что на южной границе сосредоточились военные силы. Московские воеводы стояли «от крымской украины» в Серпухове, Кашире, Тарусе, Коломне, на реке Угре, в Мещере, в Рязани, Стародубе, Новгороде-Северском, а «от казанской украины» — в Муроме и Нижнем Новгороде. Всего в июне 1521 г. «на берегу» были готовы встретить крымское вторжение 72 воеводы и «головы с людьми в полках»! [98] РК, стр. 65–66. Причина поражения заключалась, вероятно, не в неожиданности нападения, а в том, что крымский хан Мухаммед-Гирей сумел собрать для похода очень большие силы.

Мухаммед-Гирей двинулся к границам Русского государства с собственным войском и отрядами своих вассалов, а также «со всею с Ордою с Заволжского, и с ногаями», и «с литовской силой», и с «черкасами». «Вспомогательное войско» из Литвы привел давний враг Москвы, «подданный польского короля» Евстафий Дашкевич. Общая численность войска Мухаммед-Гирея во время похода 1521 г. достигала, по-видимому, 100 тысяч человек [99] ПСРЛ, т. 13, стр. 37; Продолжение Хронографа…, стр. 280; С. Герберштейн . Записки о Московитских делах, СПб., 1908, стр. 149. . Сдержать такую армию на рубеже Оки, где еще отсутствовала сплошная линия укреплений, было очень трудно. Не выполнила полностью своих задач и сторожевая служба: до самого последнего момента русские воеводы не знали, где именно крымское войско намеревалось «перелезть» Оку.

О нашествии Мухаммед-Гирея в 1521 г. подробно рассказывают русские летописцы. Многие боевые эпизоды, а также действия московских воевод включены в Разрядную книгу. Наконец, сохранилось повествование об этих событиях современника, немецкого дипломата и путешественника-барона Сигизмунда Герберштейна. Он посетил Москву через пять лет после похода Мухаммед-Гирея и имел возможность записать рассказы очевидцев. Свидетельства источников помогают воссоздать картину этого крупнейшего татарского вторжения.

Мухаммед-Гиреи подошел к Оке 28 июля 1521 г. [100] ПСРЛ, т. 6, стр. 263. В каком месте татары переправились через Оку, летописцы не уточняли. Известно только, что в первом же бою погибли воеводы Иван Шереметев, Владимир Курбский, Яков и Юрий Замятнины, а воевода Федор Лопата попал в плен. В царев приход, как царь крымский Магмед-Гирей реку Оку перелез», эти воеводы, судя по записям Разрядной книги, стояли со своими отрядами в следующих городах: Иван Шереметев, Юрий Замятины и Владимир Курбский — в Серпухове, Федор Васильевич Лопата-Оболенский — в Кашире [101] РК, стр. 65. . Можно предположить, что Мухаммед-Гирей перешел Оку где-то между Каширой и Серпуховом, так как названные воеводы прибыли к «перелазу» быстрее, чем воеводы из других приокских городов. Из Серпухова же выступил к опасному месту «большой воевода» князь Дмитрий Бельский; великий князь «послал его к реке Оке, чтобы помешать переправе татар. Махмет-Гирей, имевший более превосходные силы, быстро переправился через Оку» [102] С. Герберштейн . Указ. соч., стр. 147–148. . В тяжелом бою татары «многих детей боярских побили и в полон взяли», а затем «пошел царь воевать Коломенские места. Коломенские места повоевал и плен немалый собрал». К этому этапу похода относилось сообщение С. Герберштейна о соединении крымского войска с войском казанского хана Сагиб-Гирея: «Саип-Гирей, также с войском, выступил из Казани и опустошил Владимир и Нижний Новгород. После этого цари сходятся у города Коломны» [103] Там же, стр. 148–149. .