Вадим Каргалов - На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия

Обращает на себя внимание поспешность, с какой возводились на «крымской украине» новые крепости. Для этого были все основания. Война с Польшей и Литвой продолжалась, крымский хан угрожал русским границам. Изменник Семен Бельский пытался вовлечь в антирусскую коалицию турецкого султана и, вероятно, сумел кое- чего достичь в этом направлении. Из его переписки с королем Сигизмундом явствует, что в 1537 г. турецкий султан «листы свои давал для Сагиб-Гирея, царя Перекопского, и для двух анчаков своих, Силистрийского и Кафинского, чтобы они со всеми людьми на помощь пошли», причем, по утверждению С. Бельского, «с ними может быть турок больше сорока тысяч, кроме Сагиб-Гирея царя и людей его и казаков белгородских» [192] АЗР, т. 2, стр. 341–342. . Продолжались нападения и самих крымских татар на «украины». В 1537 г. «имали татары Тульскую украину. Тогда же убили князя Василия Веригина-Волконского. Того же лота татары приходили в Одоев, пришли под город вечером, а рано утром прочь пошли» [193] Постниковская летопись. — «Исторические записки», № 46, стр. 284 (далее — Постниковская лет.). . Но большой крымский поход не состоялся. В 1537 г. было заключено, наконец, перемирие с Литвой. Русскому государству пришлось отказаться от Любеча и Гомеля. А в феврале 1538 г. в Москву приехали крымские послы. Начались длительные переговоры, закончившиеся перемирием и между Москвой и Крымским ханством. 27 сентября 1539 г. русский посланник Иван Федцов привез из Крыма «грамоту шертную к великому князю». Русское государство еще раз выстояло в войне с коалицией врагов.

Правда, перемирие с крымским ханом не означало, что «украина» Русского государства оказалась в полной безопасности. Уже в октябре 1539 г. «приходил Имин-царевич с многими людьми крымскими на Каширские места. И в то время вышел из Рязани великого князя воевода князь Семен Иванович Микулинский и пришел под крымских людей, языков поймал и к великому князю на Москву прислал, а иных в загонах татар побил. А царевич много попленил за небреженье наше». Так как перемирие с Крымом было уже заключено, 21 ноября «послал князь великий в Крым к Сагиб-Гирею царю своего сына боярского Гаврилу Янова с грамотою, а писал великий князь в грамоте, что царь свою неправду учинил, сына своего посылал украинные места воевать». Крымский хан, как обычно в таких ситуациях, ответил, что «сын его приходил под великого князя украины без его ведома». Московскому правительству пришлось удовлетвориться этим объяснением. В действительности же ость основания полагать, что поход хан санкционировал. Недаром в январе 1540 г. польский король благодарил его за то, что «сына своего Емин-Гирея с войском в землю того неприятеля нашего московского воевать послал» [194] ПСРЛ, т. 13, стр. 130–131; А3Р, т. 2, стр. 362. . Впрочем, в Москве давно привыкли к подобному вероломству. Клятвам крымских ханов верить не приходилось. Заставить их выполнять свои обещания можно было только силой оружия.

Над Россией сгущались грозовые тучи нового нашествия. Враги Москвы сговаривались о совместном выступлении. Осенью 1540 г. король Сигизмунд с удовлетворением писал, что крымский хан Сагиб-Гирей «присягу учинил, хочет весной со всем войском своим пойти на Москву» [195] АЗР, т. 2, стр. 372. . Действительно, в мае 1541 г. русский посол Астафий Андреев сообщал из Крыма, что хан уже вышел «в поле», и «стоит с многими людьми крымскими и с ногаями на Днепре на Ислам-Кермени, а ожидается с многими людьми. А говорят в Крыму, что царь хочет идти на великого князя» [196] ПСРЛ, т. 13, стр. 137. .

В отличие от прошлых крымских нападений, этот поход преследовал далеко идущие политические цели. Крымский хан Сагиб-Гирей хотел сорвать русский поход на Казань и тем самым поддержать своего союзника Сафа-Гирея. Он действовал при прямой военной помощи турецкого султана, пославшего в Крым сильное войско с пушками и пищалями. В походе должны были принять участие и литовские войска. Фактически Русскому государству противостоял единый фронт всех татарских улусов — Крымского, Казанского и Астраханского ханств, Ногайской Орды, — Турции и Литвы. Оборонительная система «крымской украины» держала трудный экзамен.

5 июля 1541 г. крымский хан Сагиб-Гирей выступил в поход. Об этом вскоре стало известно в Москве. «Прибежали к великому князю из Крыма два полонянника, Якимко Иванов с товарищем, а сказали великому князю, что приехал в Крым царев человек Азыфергат, а сказал царю, что князь великий воевод своих с многими людьми послал к Казани. А царь забыл свою правду и дружбу, начал снаряжаться на Русь, и с сыном своим с царевичем Менгиреем, и всю орду с собой повел, а оставил в орде старого да малого. А с царем же князь Семен Бельский и многих орд люди, турского (турецкого. — В. К .) царя люди с пушками и с пищалями, да из ногаев Бакий князь с многими людьми, да кафинцы, и астраханцы, и азовцы, и белгородцы. Идет на Русь с великою похвалою, и повелел объявить в орде: которые люди с ним не поспеют выйти, и те бы его догоняли в Ислам-Кермене городке» [197] ПСРЛ, т. 8, стр. 296. . Общую численность войска Сагиб-Гирея летописец определил вместе с «иных орд и земель прибыльными людьми» в «тысяч со сто и более».

Особо следует обратить внимание на согласованные действия крымского хана и короля Сигизмунда. Король не только разрешил принять участие в походе своим подданным, «белгородским казакам», но и постарался обеспечить крымскому войску беспрепятственный проход к русским «украинам». 21 июля он писал киевскому маршалку Андрею Каширскому о том, что хан «мир вечный с нами принял». Далее Сигизмунд приказывал, чтобы «подданным царя перекопского и царя турецкого никакой шкоды не чинили», а кто «шкоду улусам татарским учинил, тех бы за горло имали и карали, или до нас отсылали» [198] Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, т. 1. СПб., 1863, стр. 111, 109. . Крымского хана «подводил на великого князя украины изменник князь Семен Бельский» [199] Продолжение Хронографа…, стр. 289. , с которым король поддерживал постоянную и тесную связь. «Единачество» между крымским ханом и королем было, таким образом, налицо.

Мероприятия московского правительства по отражению татарско-турецкого похода 1541 г. отличались быстротой, слаженностью и свидетельствовали о превосходном понимании татарской тактики. Особенно четко действовала сторожевая служба, своевременно сообщавшая о всех передвижениях врага.

Немедленно после получения первых «вестей» о походе Сагиб-Гирея пограничным воеводам было приказано усилить разведку. В частности, «князь великий по тем вестям послал в Путивль к наместнику своему к Федору Плещееву-Кочину, а велел ему послать станицу на поле, поперек дорог. И Федор послал Гаврилу толмача, и Гаврила, приехав с поля, сказал великому князю, что наехал в поле на сокмы великие, шли многие люди к Руси, тысяч со сто и более». Затем пришли вести и от других пограничных воевод. 21 июля «прислал к великому князю на Москву воевода князь Семен Иванович Микулинский грамоту, а писал в грамоте, что идет царь Крымский и его сын Имин-Гирей-салтан и многие люди крымские с ними, и турецкие, и ногайские, и Бакий-мурза ногайский. А идет царь со всем нарядом, с пушками и с пищалями, к берегу Оки-реки». 25 июля «приехал к великому князю из Рыльска станичник толмач Гаврила, что посылал его князь Петр Иванович Кашин к Святым горам, и они до тех урочищ еще не дошли, а наехали верх Донца Северского на многих людей крымских, и гоняли за ними целый день. А идут тихо, и того приметою чаяли, что царь идет» [200] ПСРЛ, т. 8, стр. 296; т. 13, стр. 137. .