Курт Керам - Узкое ущелье и Чёрная гора

Для сравнительного исследования истории народов, говоривших на древних индоевропейских диалектах, несомненный интерес представляют аналогии, обнаруженные между хеттскими законами и составленными одним или двумя веками позднее крито-микенскими текстами линейного письма «Б». Это связано отчасти со сходством описываемых отношений (в частности земельных), отчасти с жанровыми особенностями текстов. Вместе с тем хеттские законы обнаруживают явные аналогии с законами других стран Передней Азии, в частности с древнеизраильскими законами.

Помимо указанных выше документов, к эпохе Древнего царства относятся другие тексты, ценные для изучения истории и социальной структуры древнехеттского общества. Среди них выделяется текст, в котором царю заповедуется заботиться о своих подданных, опекать больных, кормить голодных, одевать бедных. Этот текст во многом сходен с египетскими надписями на гробницах эпохи Среднего царства.

Очевидно, к древнехеттскому периоду восходят и некоторые из ритуальных текстов, в большом количестве сохранившихся в богазкёйском архиве. Язык всех хеттских ритуальных текстов близок к языку древнехеттских памятников, однако это во многих случаях объясняется воздействием стилистической традиции, которой составители этих текстов следовали на протяжении всего новохеттского периода. К древнехеттскому периоду можно возвести наиболее древние мифологические тексты, связанные с хаттской традицией. Эти мифы дошли до нас в качестве составных частей архаичных ритуалов. Одним из них является мифологический рассказ о «змии». В мифе рассказывается о том, как бог грозы отомстил своему врагу-змию, который до этого одержал победу над богом. Миф дошел до нас в двух вариантах. В первом, более древнем, варианте мщение удается благодаря помощи человека по-имени Хупасияс, которого за это богиня Инара дарит своей любовью. В этом древнем варианте мифа боги изображены как коварные и неблагодарные существа: Инара обманным путем заманивает к себе змия, пригласив его на угощение. Затем после мщения, совершенного с помощью Хупасияса, боги расправляются с самим Хупасиясом. Во втором варианте мифа, где боги предстают менее вероломными, бог грозы соединяется с дочерью человека по имени «Бедный» для того, чтобы родить сына, который затем женится на дочери змия и помогает своему отцу получить обратно сердце и глаза, отнятые у того змием. То, что во втором, более позднем, варианте бог осуществляет мщение с помощью сына, специально для этого рожденного, напоминает об аналогичном мотиве в хурритском эпосе о боге Кумарби, переложенном на хеттский язык уже в новохеттский период. Миф о сражении богов со змием нашел отражение и в позднейших памятниках изобразительного искусства Анатолии (на барельефе в Малатья).

Второй древний миф, связанный с хаттской традицией, описывает исчезновение бога и засуху, вызванную этим исчезновением, попытки других богов найти и вернуть бога, его возвращение и возрождение природы. Этот миф может быть реконструирован на основании трех близких друг другу хеттских версий, различающихся тем, что в них в качестве исчезающего божества выступают три различных бога, связанных с хаттским пантеоном: хаттский бог плодородия Телепинус, бог грозы и бог солнца. Древний прототип этих трех хаттских мифов, который может быть восстановлен благодаря их сравнению, имеет много общего с широко распространенными в области древней восточносредиземноморской культуры мифами об исчезающем и возвращающемся божестве плодородия: греческом Дионисе, фригийском Аттисе, египетском Осирисе, финикийско-сирийском Адонисе, месопотамском Таммузе. Характерно, что сами хетты позднее отожествляли хаттского бога плодородия Телепинуса с месопотамским Таммузом; это можно сравнить с взаимным отождествлением Диониса, Осириса, Аттиса и Адониса в эллинистическую эпоху. Весь этот круг явлений важен для исследования параллелей к христианскому повествованию о воскресении. Среди восточносредиземноморских мифов об умирающем и воскресающем боге хеттские мифы отличаются глубокой архаичностью и примитивностью, наглядностью изображения обожествляемых сил природы.

Для сравнительного изучения хеттской религии особенно интересны атрибуты культа Телепинуса, в частности связь культа Телепинуса с вечнозеленым деревом. Использование этого дерева в качестве символа Гелепинуса можно сравнить, например, с ролью ели в рождественских обрядах. То, что за Гелепинусом посылается пчела, которая должна его вернуть, также находит параллели в мифах других народов.

Как и повесть о змии, миф о Телепинусе сохранился в качестве составной части ритуальных текстов: этот миф входил в ритуал, призванный смягчить гнев богов, Возможно, что некоторые из соответствующих ритуальных текстов были составлены уже в новохеттский период, но в основе своей миф о Телепинусе восходит к древнехеттскому.

Язык древнехеттских текстов XVII XVI веков до н. э. и примыкающих к ним юридических, ритуальных и мифологических документов во многих отношениях существенно отличается от языка чрезвычайно много численных памятников эпохи Нового царства (XIV ХIII века до н. э.). Древнехеттский период отделен от новохеттского промежутком приблизительно в сто пятьдесят лет, на протяжении которого письменные памятники почти совершенно отсутствуют. Сохранились лишь перечни имен царей этого среднехеттского периода; в действительном существовании этих царей, однако, не приходится сомневаться.

Возможно, что начиная именно со среднехеттского периода хетты все в большей степени испытывают начавшееся еще в древнехеттский период влияние культуры хурритов, выступающих в начале новохеттской эпохи в качестве наиболее мощных противников хеттов в Северной Сирии и Месопотамии. Хурриты в середине II тысячелетия до н. э. образовали несколько государственных объединений, которые все в целом назывались «страна хурритов». От собственно хурритских областей отличалось могущественное царство Митанни, в котором, помимо хурритов, жили еще и арийцы, попавшие туда после вторжения арийских племен в Переднюю Азию. В частности, имена правителей Митанни и богов, упоминаемых в договоре между хеттским царем и царем Митанни, носят явно арийский характер. С хурритским влиянием связано проникновение в язык новохеттских текстов не только хурритских, но и арийских заимствований.

Военное могущество арийских правителей Митанни было связано прежде всего с исключительно высокой техникой коневодства. В этой области арийские специалисты оказались учителями не только неиндоевропейских народов Передней Азии (хурритов и ассирийцев), но и хеттов. Хотя хетты уже в эпоху Аниттаса и были знакомы с использованием лошадей и боевых колесниц, до новохеттского периода они не владели столь высоким искусством коневодства, как арийцы. Из этого можно сделать вывод об относительной хронологии расселения индоевропейских племен: тип боевых колесниц, которые были обнаружены у народов, говоривших на древних индоевропейских диалектах (хеттов, арийцев, микенских греков, германцев, кельтов), в основном одинаков, но искусство коневодства, без которого невод можно было использование этих колесниц, у различных индоевропейских племен развивалось неравномерно. По-видимому, носители анатолийских диалектов отделились от носителей других родственных индоевропейских диалектов (в том числе арийских) еще до того, как те достигли столь значительных успехов в развитии коневодства. Эту гипотезу можно подтвердить лингвистическими данными, показывающими, что не существует общеиндоевропейской специальной коневодческой терминологии (за исключением общеиндоевропейского названия «лошади»), тогда как засвидетельствован ряд общеиндоевропейских терминов, относящихся к упряжи. Это согласуется и с отсутствием особой общеиндоевропейской терминологии, связанной с культом лошади. Все эти факты говорят о том, что знакомство с лошадью (как и культ лошади) было общеиндоевропейским явлением, непосредственно предшествовавшим расселению и разделению индоевропейских племен, которое оказалось возможным благодаря знакомству с коневодством. Искусство коневодства подробно описывается в специальном коневодческом трактате, написанном на хеттском языке уроженцем Митанни — хурритом Киккули.