Виталий Познахирев - Турецкие генералы и адмиралы в русском плену (XVIII - XX вв.)

За исключением особо оговоренных случаев, применительно к периоду 1769–1830 гг. все денежные суммы даны в ассигнационных рублях; в иные периоды — в серебряных рублях. Обобщенным термином «генералы» («адмиралы») обозначены как вообще все высшие офицеры, так и двухбунчужные и трехбунчужные паши. Цифры в квадратных скобках (от [1] до [104]) рядом с именем османского военачальника совпадают с его порядковым номером в общем списке пленных (см. стр. 25–35) и призваны, с одной стороны, сократить объем монографии, а с другой — облегчить читателю восприятие ее содержания.

Завершая вводную часть исследования, считаем своим долгом принести глубокую благодарность всем российским и иностранным гражданам, которым эта книга, так или иначе, обязана выходом в свет и, в особенности: А. В. Абраменковой (АВПРИ), А. А. Аверьянову (ГАКалугО), Т. Ю. Бурмистровой (РГВИА), О. В. Васильевой (ОР РНБ), Г. А. Гребенщиковой (Санкт-Петербургский государственный морской технический университет), А. Гюндогду и Л. Ч. Далкылыч (Анкарский университет) и Е. В. Никандровой (РГА ВМФ) за содействие в поиске необходимых документов и иных источников; И. В. Стрешинской (г. Санкт-Петербург) за труды по переводу иностранной литературы; С. Е. Володарскому и Е. А. Кияшко (г. Харьков) и О. Ю. Казаковой (г. Орел) за любезно предоставленные фотографии; С. В. Пирогову (г. Санкт-Петербург) за подготовку иллюстративного материала.

Мы признательны Генеральному консулу Турецкой Республики в Санкт-Петербурге господину Юнусу Белету и Директору Института тюркологических исследований Мармарского университета Турецкой Республики господину Окану Ешильоту за неустанное внимание к нашей работе и постоянную моральную поддержку.

Отдельную благодарность адресуем ведущему научному сотруднику Института Востоковедения РАН А. Т. Сибгатуллиной, регулярно оказывающей нам всестороннюю и, поистине, неоценимую помощь.

Особую признательность выражаем своим рецензентам: А. А. Колесникову и А. В. Витолу, замечания и рекомендации которых позволили монографии состояться, а равно авторам Предисловия (В. А. Золотарёв) и Вступительных статей к настоящей работе (3. Тюркмен и Л. Сахин), сумевшим глубоко вникнуть в содержание нашего труда и раскрыть его основные особенности.

Наконец, мы от всего сердца благодарим своих родных и близких, много способствовавших написанию этой книги и, в особенности: Надежду, Ольгу и Александра Винокуровых; Анну, Марину, Яну, Алексея и Дмитрия Познахиревых, а также Ольгу Савченко.

На протяжении XVIII–XX вв. режим пребывания в России пленных османских военачальников регламентировался комплексом нормативных правовых актов, которые мы условно дифференцируем на семь следующих групп:

I. Многосторонние международные договоры.

II. Двусторонние (русско-турецкие) межгосударственные договоры.

III. Соглашения между военачальниками противоборствующих сторон, как подлежащие ратификации («военные конвенции»), так и не подлежащие таковой («капитуляции»),

IV. Законы Российской империи.

V. Указы высших органов власти и государственного управления (Императора, Сената, Кабинета министров, Военной коллегии и т. д.).

VI. Нормативные приказы Главнокомандующих (ГК) объединениями на театрах военных действий (ТВД).

VII. Акты органов регионального управления и местного самоуправления (генерал-губернаторов, губернаторов, воинских начальников, городских управ и т. п.).

Рассматривая этот перечень несколько детальнее, выделим следующее:

I. В обозначенных хронологических рамках многосторонние международные договоры не являлись типичными для интересующей нас сферы правового регулирования, почему здесь можно назвать лишь два документа такого рода:

1) Достигнутое в ходе Крымской войны и реализованное в августе 1855 г. соглашение между Россией, Турцией и Францией об обмене вице-адмирала Осман-паши [61] [8] Здесь и далее по тексту монографии цифрами в квадратных скобках обозначен порядковый номер военачальника в общем списке пленных, приведенном на стр. 25–35. на генерал-майора Я. А. Бодиско (пленен 4 августа 1854 г. при капитуляции кр. Бомарзунд и интернирован во Францию) [9] Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 395. Оп. 109.1854.2-е Отдел. Д. 299. Л. 232; Оп. 111.1856.2-е Отдел. Д. 371. Л. 11–12,19-20; Demidov А. N. Les Prisonniers de guerre des puissances belligerantes pendant la campagne de Crimee: Extraits de la correspondance du Prince Anatole DemidofF. — Paris: E. Dentu, 1870. - P. 509–512,544-546. .

2) IV Гаагскую конвенцию «О законах и обычаях сухопутной войны» от 5 (18) октября 1907 г. и, в частности, ее ст. 17, согласно которой «военнопленные офицеры (в т. ч., разумеется, и высшие офицеры — В.П.) получают оклад, на который имеют право офицеры того же ранга страны, где они задержаны, под условием возмещения такового расхода их Правительством» [10] СУиРП. 1910. № 78. Ст. 828. .

II. Двусторонние соглашения также практически не затрагивали вопросы «генеральского плена». Единственным исключением, пожалуй, является русско-турецкий договор от 29 августа (9 сентября) 1741 г. «Об императорском титуле, об освобождении пленных и о разорении Азова» [11] В Полном собрании законов Российской империи этот документ датирован 26 августа (6 сентября) 1741 г. и именуется несколько иначе: «О признании российского государя императором и об употреблении сего титула во всяких официальных бумагах с турецкой стороны, о возвращении из плена обоюдных подданных, о разорении азовской крепости в присутствии турецких комиссаров» (См. ПСЗ РИ. Собр. первое. Т. XI. № 8435). , представлявший собой нечто вроде дополнения к Белградскому мирному договору от 18 (29) сентября 1739 г. Как следует из ст. 2 указанного документа, при возвращении военнопленных на родину Петербург обязался репатриировать в первую очередь «офицеров и других знатных оттоманских людей» [12] Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 89. Оп. 1. 1741 г. Д. 52. Л. 13–15. .

III. Поскольку история русско-турецкого вооруженного противостояния практически не знала соглашений между военачальниками, требующих ратификации, то здесь можно сослаться лишь на Военную конвенцию от 23 ноября (5 декабря) 1811 г., заключенную Главнокомандующим оттоманской армией великим визирем Ахмед-пашой, с одной стороны, и Главнокомандующим Дунайской армией генералом М. И. Кутузовым, с другой. Формально договор регулировал вопросы, связанные с взаимным отводом войск на зимние квартиры. Однако фактическая его цель состояла в спасении от гибели остатков янычарского корпуса, прижатого русскими к Дунаю, находящегося в совершенно безнадежном положении, но, тем не менее, категорически отказывающегося капитулировать. Как следует из ст. 2 названной Конвенции, военнослужащие Корпуса, включая возглавлявших его пашей, передавались российской стороне «в сохранение» (la depot), почему должны были считаться не военнопленными, а «мусатирами» (гостями) до тех пор, пока мир окончательно не будет установлен» [13] РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 2886. Л. 169. . Однако уже 31 декабря 1811 г. российскими уполномоченными на мирной конференции в Бухаресте было объявлено, что «так как султан отказал в ратификации оснований мира, принятых великим визирем, то император (российский — В.П.) со своей стороны отказывает в ратификации военной конвенции о турецкой армии, находящейся на левом берегу Дуная, и приказал разорвать перемирие и признать эту армию военнопленною» [14] Материалы к истории восточного вопроса в 1811–1813 г. — М.: Имп. О-во истории и древностей рос. при Моск, ун-те, 1901. — С. 39. .