Виталий Познахирев - Турецкие генералы и адмиралы в русском плену (XVIII - XX вв.)

• Согласно тексту ультиматума фельдмаршала Б. К. Миниха Хотинскому сераскиру трехбунчужному Колчак-паше [4] от 19 августа 1739 г., последнему предлагалось сдать кр. Хотин «без всякого кровопролития человеческого». Взамен фельдмаршал обещал сераскиру буквально следующее: «с нашей стороны такая честная капитуляция Вам дана будет, что Вы не только своею персоной, но и состоящими при вас офицерами и гарнизоном со знаменами и играной музыкой и частью артиллерии и всеми турецкими жителями и их пожитками цело безвредно из оной крепости выйти и в надлежащий путь следовать можете, в чем я Вас крепко уверяю и обнадеживаю под честным паролем» [24].

Однако в соответствии с устной капитуляцией, заключенной в тот же день названными военачальниками, Колчак-паша и весь гарнизон Хотина… были признаны военнопленными. При этом известно, что в ходе переговоров сераскир пытался добиться «честной капитуляции», т. е. «свободного выхода» для себя и своих людей, но безуспешно [25]. Все это говорит о том, что либо паша по каким-то причинам не получил приведенный выше ультиматум, либо он был просто-напросто обманут. К сожалению, последняя версия выглядит не такой уж и фантастической, особенно если учесть, что Б. К. Миних порой несколько своеобразно относился к собственным обязательствам. Например, по условиям капитуляций, заключенных им в 1734 г. с командующим французским экспедиционным корпусом, а в 1736 г. — с комендантом кр. Перекоп, и французам, туркам были даны гарантии «свободного выхода». Но в конечном итоге и те, и другие, почему-то оказались интернированы в Россию [26].

• Как следует из отдельных архивных документов, 17 октября 1773 г. в сражении при с. Карасу, помимо Омер-паши [9], был пленен некий Испир Чауш Мегмет-паша. Военный историк А. Н. Петров называет последнего «Чаум-паша». В одном из турецких источников этот человек именуется «Чауш-баши Эспер-ага». По причине указанных разночтений и — главное — отсутствия ясных данных, указывающих на то, что названное лицо действительно имело титул «паши», по крайней мере, двухбунчужного, в рассматриваемый перечень оно не включено [27].

• Согласно утвердившемуся в отечественной историографии мнению, при штурме Очакова 6 декабря 1788 г. в русском плену оказались не только сераскир трехбунчужный Гуссейн-паша [11], но и «три двухбунчужных паши» [28]. Между тем, последнее, насколько нам удалось выяснить, ничем не подтверждено и, вероятно, основано на реляции кн. Г. А. Потемкина и некоторых его частных письмах, из которых следует, что в Очакове им были пленены «Гуссейн-паша и три чектыр-бея или шефы галер, равняющиеся степеньми с двухбунчужными пашами» [29]. Другими словами, речь идет, вероятнее всего, о командирах турецких галер («cektirme») или, проще говоря, — больших лодок, вмерзших тогда в лед у стен крепости и по этой причине не сумевших уйти в Черное море. А поскольку названные лица вряд ли могли «равняться степеньми» с адмиралами, упоминание о трех «двухбунчужных пашах» мы расценили как очевидное недоразумение и оставили его без внимания.

• Еще одним недоразумением, опять же связанным с именем Г. А. Потемкина, мы считаем события 4 ноября 1789 г. вокруг кр. Бендеры, оборону которой возглавляли три трехбунчужных паши (Гаджи Измаил, Зарар оглу и Ахмет). Как можно понять из ряда официальных и неофициальных источников, в указанный день крепость, после относительно слабого сопротивления, сдалась на дискрецию , т. е. «на милость победителя» или без каких-либо условий [30], что автоматически делало всех ее защитников военнопленными. И лишь благодаря тому, что светлейший князь решил последовать «великодушию и человеколюбию» своей императрицы, «пашам, войску и жителям высочайшим ее императорского величества именем» была дарована свобода и предоставлено право вернуться под юрисдикцию Турции [31].

Между тем, детальный анализ как документов и иных материалов, так и логики развития событий не оставляет у нас сомнений в том, что в действительности крепость сдалась не на дискрецию, а именно на капитуляцию, главнейшим условием которой и стало право гарнизона и жителей беспрепятственно перейти на территорию, контролируемую оттоманской армией.

Сказанное приводит нас к выводу, что считать Ахмет-пашу и Зарар оглу-пашу военнопленными, пусть даже освобожденными в одностороннем порядке, нет никаких оснований. Что же касается их непосредственного начальника — Бендерского сераскира Гаджи Измаил-паши [17], то, избегая ответственности и наказания, тот предпочел остаться в русском лагере, став фактически «перебежчиком» [32]. (Как показали дальнейшие события, опасения сераскира оказались не напрасны, ибо поспешная сдача Бендер вызвала в Турции столь сильное негодование, что комендант крепости Ахмет-паша был казнен вскоре по прибытию в Стамбул, а спустя несколько дней за ним последовало еще 16 старших офицеров из состава Бендерского гарнизона [33]. (К слову, эти строгие меры принесли свои плоды и год спустя обернулись тем крайним ожесточением, с которым турки защищали от войск А. В. Суворова Измаил).

• Адмирал Саид-бей [18] держал свой флаг на линейном корабле «Мансурие», который в российской историографии ошибочно именуется «Капитание» (Последнее являлось термином, обозначающим «флагманский» («капитанский») корабль, а не его наименованием) [34].

• На момент своего добровольного перехода к русским трехбунчужный Абдулла Рамиз-паша [28] не занимал в Турции никаких официальных постов. Но до 3 (15) ноября 1808 г. он являлся Капитан-пашой, т. е. Главнокомандующим Военно-морским флотом Османской империи и именно в этом качестве был признан российскими властями. В этом же качестве он рассматривается нами и на страницах настоящей книги.

• Господарь Молдавского княжества Скарлат Каллимаки [34] включен в данный перечень в виде исключения, поскольку был пленен в бою.

• Балюль-паша [47 и 62] является единственным османским военачальником, который побывал в российском плену дважды, и оба раза в генеральском чине (в периоды Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. и Крымской войны 1853–1856 гг.). Соответственно, столько же раз он учтен нами и в Таблице 1. При этом небезынтересно отметить, что в августе 1828 г. паше изначально был предоставлен «свободный выход». Но поскольку, как свидетельствует современник, он «пропустил срок, назначенный для сдачи крепости, и действовал по нас своей артиллерией до самого занятия города, то генерал-майор кн. Чавчавадзе (А. Г. Чавчавадзе — В.П.) объявил его военнопленным, оставя при нем движимую его собственность» [35].

• Мотивы сдачи в плен Юсуф-паши [49] не вполне ясны и остаются предметом дискуссий как среди российских, так и зарубежных историков [36]. Определенно здесь можно утверждать только то, что объективной необходимости добровольно «предавать судьбу свою великодушию русского государя» у Юсуф-паши не было, а тот факт, что находящийся тогда вместе с ним в Варне Главнокомандующий османским флотом Топаль Иззет-паша добился права беспрепятственно покинуть крепость и вернуться под юрисдикцию Турции, служит лучшим тому подтверждением [37].