Александр Мещеряков - Книга японских символов. Книга японских обыкновений

Страницы одного из «учебных пособий».

Зато эти учебные пособия для проституток характерным японским образом уделяют намного больше внимания «сопутствующим обстоятельствам». Так, на рассвете рекомендовалось «проникновение сзади» — «будто свет луны из окошка». С любимым, которого ты давно не виделась, хорошо лежать сбоку, поскольку это продлевает удовольствие. Ну и вообще — как за собой ухаживать, как себя веста со стариком или юнцом, как кому угодить, кто какие разговоры любит. Причем речь не обязательно идет о времяпрепровождении чисто сексуальном, хотя, разумеется, не следует забывать, где мы в данный момент находимся….

В общем, я хочу сказать, что обитательницы Ёсивара умели не только телом торговать. А иначе они вряд ли стоили бы стольких разговоров.

Как и все в токугавской Японии, проститутки там обладали неким подобием рангов. На самом верху этой иерархии стояли (лежали?) таю , которые обладали значительной свободой в выборе своего партнера и обычно не давали прикасаться к себе вплоть до третьего свидания. Причем начало интимных отношений оформлялось как некое подобие свадьбы с её троекратным церемониальным выпиванием сакэ. Так женщина легкого поведения становилась псевдоженой. Недаром одним из популярных для них прозвищ было итиядзума — «жена на одну ночь».

Некоторые таю обладали такой известностью и репутацией, что принятие их имени считалось в профессиональном цехе делом почетным и обязывающим. Существовали даже и «рабочие династии» и удочерения малолеток. В общем, все как у людей.

Следуя своему железному принципу «одно место — одна профессия», сёгунат свозил в Ёсивара всех проституток, которые «работали» вне пределов «веселого поля». Хронология переселения выглядит следующим образом: 1657 год — более шести сотен «банных девушек»; 1668 — 512 дам из числа «обслуживающего персонала» чайных домиков; 1683 — триста «индивидуалок» и т. д. Новоселов принудительно держали в Ёсивара сначала в течение пяти лет, потом вышла поблажка, и срок «скостили» до трех.

Однако обычной практикой была все-таки вербовка девочек из бедных семей. После того как деньги были уплачены (они давались родителям в долг), такая девочка становилась почти что рабыней содержателя публичного дома. Поскольку продажа людей была запрещена, то с ней заключался контракт — обычно на десять лет. Попавшая таким образом в проститутки женщина теоретически могла выкупить себя (или это могли сделать ее родители, или благодетель, испытывавший по отношению к ней особо теплые чувства), но на самом деле такое случалось нечасто — одеваться и обставлять свою комнату было принято за свой счет.

«Вокально-инструментальный ансамбль» в Ёсивара в сер. XIX в.

Стоило все это ужасно дорого, и приходилось залезать в большие долги. Ихара Сайкаку, знаменитый писатель и знаток «веселых кварталов», от имени одной из обитательниц, писал: «Сколько ни говори себе, что идешь на эти мучения ради того, чтобы хоть как-нибудь прожить на свете, но от этого не легче! Какое жалкое занятие так изводить себя за сущие гроши! Правда, можно постепенно набрать триста, пятьсот и даже восемьсот моммэ, но ведь платья надо шить за свой счет. Мало того, нужно купить самой все, что требуется для туалета: пояса, и верхний и нижний, даже такие мелочи, как носовые платки, гребень, щеточка для зубов, масло для волос… И если бы на этом дело кончалось! Надо послать деньги родителям и кормиться в свободной от гостей время — словом, тысячи расходов».

Существуют немало грустных историй о таких горемыках: доведенные до полного отчаяния из-за невозможности покинуть пределы «веселого квартала», они были настолько преследуемы навязчивой мыслью о самоубийстве, что требовали неусыпного наблюдения за собой со стороны хозяев и охраны.

Не будем также забывать и о неизбежно сопутствующих такой жизни алкоголизме и венерических заболеваниях (которые резко возросли после того, как европейские морячки включили Японию и ее публичные дома в свои маршруты). Отпуск на два дня полагался в случае болезни и месячных. В обоих случаях — только на два дня и только за свой счет. Поэтому-то в случае более продолжительной болезни или просто от общей усталости организма девушка, бывало, вызывала к себе одного из своих постоянных клиентов посердобольнее якобы для «работы», а на самом деле — для настоящего отдыха. При этом плату в кассу ей приходилось, естественно, вносить самой.

Но, конечно же, было бы странно, если бы у читателя создалось впечатление, что постоянное население Ёсивара состояло исключительно из робких и замученных непосильным трудом созданий. Нет, отнюдь не так. Клиентов и вином опаивали, и карманы до последней монеты выворачивали.

Была предусмотрена в Ёсивара и лавка скупщика. Если клиент не мог расплатиться, он был вынужден продавать вещи с себя. Как легко догадаться, не по самой выгодной для себя цене. Если же и продать было нечего, то злостного неплательщика сажали в бочку, крышка которой была придавлена булыжниками. Бывало, конечно, что какая-нибудь сердобольная обитательница Ёсивара носила такому горемыке передачу.

«Долговая яма» для клиентов Ёсивара.

А вот, например, отрывок из автобиографии, принадлежащей, как полагают, кисти знаменитой куртизанки Хамаоги. Он дает некоторое представление о нравах Ёсивара.

«Если гость попадался застенчивый, то мы затевали игру под названием „обнаженные острова“… Все девочки раздевались догола. Когда мне пришлось участвовать в этой игре в первый раз, я от стеснения зарделась, и кожа по всему телу стала розовой. Гостю это понравилось, и его застенчивость как рукой сняло. Но если клиент старый и пресыщенный, то тогда расшевелить его, конечно, потруднее. Раз попался нам такой. Мы пищали, как летучие мыши… Сама хозяйка читала какие-то несусветные молитвы, справляя поминальную службу по клиенту, который сидел тут же жив-здоров. Вместо благовоний мы жгли палочки для ковыряния в зубах. Потом накормили старичка снадобьем, которое вызывает желание. Он же предложил мне выйти за него замуж. Но спокойное благополучие мне скучно… К тому же муж может и поколотить жену бамбуковой палкой, а деторождение портит фигуру. Мне же нравится, когда меня посещают красивые молодые господа. Жизнь коротка, а тело прекрасно».