Александр Мещеряков - История Японского архипелага как социоестественный и информационный процесс

Не подлежит сомнению, что природная среда, внутри которой протекают и развиваются информационные процессы, в значительной степени определяет особенности историко-социальных и культурных процессов. В Японии информационные, обменные (товарные и интеллектуальные) процессы всегда отличались высокой степенью интенсивности, обеспечивая высокий уровень культурной гомогенности, не достигнутый ни в одной из крупных стран современного мира. Не в последнюю очередь, как нам представляется, это связано с географическими, климатическими и иными природными условиями обитания населения архипелага, а также с теми исторически сложившимися параметрами хозяйствования, которые были вписаны в них. Уровень интенсивности внутриобщественных информационных процессов бывает довольно затруднительно представить в корректно-сопоставительном выражении. Тем не менее такие возможности, безусловно, существуют, что мы попытаемся продемонстрировать в данной работе. Автор отнюдь не склонен объяснять все события политической, социальной и социоестественной истории с точки зрения особенностей той среды, в которой приходится действовать тому или иному сообществу, каждый человек всегда обладает определенной свободой воли, и потому все попытки интерпретирования его поведения исключительно с помощью внешних факторов носят карикатурный характер. Тем не менее наши прежние подходы в значительной степени выработаны и не могут более удовлетворять нашу любознательность.

Современная Япония представляет собой страну приблизительно четырех тысяч островов. Но ее основная территория — это четыре крупных острова: Хонсю, Сикоку, Кюсю и Хоккайдо. На их

территории не существует точки, откуда расстояние до моря превышало бы сто плюс несколько десятков километров. Рельеф являет собой сочетание равнин и гор, занимающих около 75 % территории. Причем на любом широтном срезе представлены как равнинные, так и горные участки. Таким образом, каждый из регионов Японии обеспечивает сосуществование трех зон, весьма отличных по своим природным условиям, на основе которых в исторический период получили полноформатное развитие три хозяйственно-культурных комплекса: морской, равнинный и горный — рыболовецкий, земледельческий, охотничье-собирательско-земледельческий. Как показывает история мирового хозяйствования, каждый из них может быть вполне самодостаточным. Однако физическая приближенность их друг к другу в условиях Японии предопределила возможность и даже необходимость тесных контактов между ними, что выразилось в ранней специализации типов хозяйствования. Идеологическое осознание нерасторжимости хозяйственного комплекса на уровне государственной идеологии наблюдается очень рано. Система японской мифологии, оформленная в мифологическо-летописных сводах «Кодзики» (712 г.) и «Нихон сёки» (720 г.), объединяет в себе картину мира племен как чисто земледельческих, так и принадлежащих культурному ареалу охотничье-собирательских и морских народов. Такое осмысление создавало возможности для перспектив формирования гомогенной, «композитной» культуры. Реальный историко-культурный процесс, однако, был весьма сложным. Его относительную завершенность можно условно датировать лишь концом ХХ века.

Японию по традиции считают островной страной. Сами японцы времени фиксации официального мифа также называли свою страну «восемью большими островами» — Ооясима . Это утверждение верно только с существенными оговорками: длительные периоды автаркического и полуавтаркического существования доказывают, что территория страны достаточно велика, а ресурсы — достаточно богаты для обеспечения замкнутого цикла жизнедеятельности, который способен удовлетворить не только первичные физиологические потребности человека, но и в состоянии генерировать высокоразвитую культуру, которая невозможна без достаточного уровня прибавочного продукта. В этом смысле Японию можно было бы квалифицировать как маленький материк . Не случайно массовое сознание японцев до сих пор не склонно считать свою страну морской. Ограниченность же территории, пригодной для ведения интенсивного производящего хозяйства, не позволила развиться на архипелаге скотоводству, служащему в доиндустриальном обществе основным производителем удобрений, без чего мало возможно высокоэффективное земледелие, способное обеспечивать прирост населения. Общей тенденцией было расширение посевов риса и постепенное вытеснение менее эффективных культур, а поливной рис практически не требует удобрений. Еще одним фактором, препятствующим развитию скотоводства (в данном случае уже как источнику белковой пищи), было наличие высокоэффективного рыболовства. Прибрежные воды Японии обеспечивают высокие уловы, а сжатость коммуникаций — доступность морепродуктов для жителей равнин и гор. Считается, что сейчас в прибрежных водах Японского архипелага водится 3492 вида моллюсков, морских животных и рыб, в то время как в Средиземном море — 1322, а у западного побережья Северной Америки — 1774. Особенно важным фактором с точки зрения добычи пищевых ресурсов было наличие богатых запасов кеты и горбуши, поднимающейся на нерест в реки. Как показывают данные сравнительно-этнографических исследований, хозяйство, основанное на промысле данных пород рыб, было способно обеспечивать высокую степень оседлости, высокую плотность населения и сложные формы организации социальной жизни. Еще одной чертой японского морского промысла являлось широкое применение водорослей, многие виды которых применялись в пищу и в качестве удобрений. Морской промысел, добыча морепродуктов, включающих в себя рыбу, моллюсков, водоросли, соль, являются не чем-то дополняющим земледелие, а необходимым фактором его полнокровного развития в том виде, в каком оно сформировалось в Японии. Морской промысел на огромной 280-тысячекилометровой береговой линии был для японцев источником белка, микроэлементов, а впоследствии — удобрений для суходольного земледелия. Активное использование «морской нивы» в хозяйственных нуждах понуждает говорить о фактическом весьма значительном увеличении территории интенсивного хозяйственного освоения Японии .