Александр Мещеряков - Модернизация японского тела: от патернализации к национализации

К середине XIX века европейское присутствие в Азии было практически повсеместным. Япония, которая в течение двух с половиной веков проводила политику добровольной самоизоляции, оставалась одним из немногих регионов (островков?), свободных от прямого воздействия Запада. Однако в 1854 году сёгунское правительство под напором западных держав (прежде всего США, России, Англии и Франции) было вынуждено пойти на открытие нескольких портов “для свободной торговли”, а уже в 1868-м сёгунат Токугава пал, и на его место пришел режим, формально возглавляемый императором Мэйдзи (на троне c 1867-го по 1912 год). Общество и государство эпохи Токугава отличались высочайшей степенью стабильности; за все время существования сёгуната страна не вела никаких войн — ни внешних, ни внутренних. Однако система сёгуната была выстроена таким образом, что она хорошо работала в условиях закрытости и автаркии, когда она располагала достаточной гибкостью и ресурсом для самоподстройки в случае возникновения внутренних проблем. Технологии управления и хозяйствования обладали достаточной эффективностью для поддержания в стране высокой численности мирного населения. Однако малейшее внешнее вмешательство в деятельность хорошо отлаженной системы грозило, как оказалось, катастрофой. За долгие годы мира приходилось платить — Япония не обладала управленческим, научно-техническим, а следовательно, и военным потенциалом для того, чтобы предотвратить вмешательство западных держав в ее дела.

Психологический шок, вызванный этим вмешательством, был огромен, и для того, чтобы сохранить независимость и встать вровень с Западом, Япония приступила к серии решительных реформ: управленческих, образовательных, военных, экономических. И в их осуществлении Япония добилась немалых успехов [1] Подробнее см.: Мещеряков А.Н. Император Мэйдзи и его Япония . М.: Наталис, 2006; Он же. Быть японцем. История, поэтика и сценография японского тоталитаризма . М.: Наталис, 2009. . Модернизация носила всеобъемлющий характер, и невозможно найти область, которую она не затронула. Отношение власти к демографическим проблемам, требования к “качеству” тела японца так же изменились коренным образом.

В эпоху Токугава (1603–1868) мы имеем дело с “патернализацией” человека и его тела. Ведущий конфуцианский мыслитель Экикэн Кайбара (1630–1714) так поучал молодое поколение:

“Тело человека появляется благодаря отцу и матери, оно имеет своим истоком Небо и Землю. Человек рождается благодаря Небу и Земле, отцу и матери, а потому и взращиваемое им тело не является его собственностью. Тело, дарованное Небом и Землей, тело, полученное от отца с матерью, следует взращивать с почтением и тщанием, не принося ему вреда. Жизнь должна быть долгой. В этом и заключен сыновний долг перед Небом с Землей, перед отцом с матерью. Если потеряешь тело, то и служить станет нечем. Поскольку внутренности, кожа и тело, волосы достаются нам от родителей, то содержать их в беспорядке и уродовать — сыновняя непочтительность. Какая же это непочтительность по отношению к Небу и Земле, отцу и матери: великое предназначение считать делом личным, пить-есть и желать-алкать по своему хотению, портить здоровье и привечать болезни, сокращать дарованные Небом годы и умирать до срока!” [2] Кайбара Э. Ёдзёкун, вадзоку додзикун [ Наставления по пестованию тела. Наставления по воспитанию ]. Токио: Иванами, 1964. С. 24.

Так обосновывалась высокая необходимость заботиться о своем теле, его “качестве” — ведь предназначением его является неустанная забота о родителях. В токугавской Японии широчайшей популярностью пользовались “24 рассказа о сыновней почтительности”. Это произведение было написано в Китае, что в то время лишь подтверждало авторитетность текста. В одном из этих рассказов повествуется о мальчике У Мэне. Поскольку комары нещадно жалили его нищих родителей (у них в доме не было даже занавесок), он на ночь набрасывал свою одежонку на них, а сам подставлял свое голое тело кровососам, отвлекая их внимание от отца с матерью. В другом рассказе пасынок, выполняя просьбу мачехи накормить ее рыбой, раздевается догола и растапливает лед жаром своего тела — рыбины сами выпрыгивают к нему через образовавшуюся полынью [3] Гэндзи-обезьяна. Японские рассказы XIV–XVI веков. Отоги-дзоси / Перев. М.В. Торопыгиной. СПб.: Академический проект, 1994. С. 229. . Подобных рассказов японская словесность токугавской эпохи породила великое множество.

Показательно, что “зеркальных” историй, когда родители жертвуют собой и своим телом во имя детей, сохранилось намного меньше. Продление жизни объяснялась необходимостью заботиться о родителях, а не о детях (современное общество предпочитает второй вариант в качестве более весомого аргумента). Это, разумеется, не означает, что японские отцы и матери не заботились о детях, но этот тип отношений был объективирован культурой в меньшей степени. Показательно, что в медицинском трактате Экикэна Кайбары уходу за стариками посвящена отдельная глава, о детях же не говорится ничего.

Население Японии к началу XVIII века достигло огромной величины в 30 миллионов человек (в России в первую четверть XVIII столетия жили около 15 миллионов человек, население Франции оценивается в 16 миллионов, Англии — в 6). После этого оно длительное время почти не росло, но мы не встречаем сетований по этому поводу. Почувствовав, что при сложившемся типе хозяйствования достигнут демографический оптимум, население активно прибегало к инфантициду (по некоторым оценкам его жертвами становилось около 80 тысяч младенцев в год). Семья была нуклеарной, ее численность составляла всего 4–5 человек.

Государство не проводило сколько-нибудь активной демографической политики, гораздо больше его заботило “качество” населения — прежде всего соблюдение им конфуцианских норм общежития с упором на необходимость почтения старших по возрасту и положению. Считалось, что это является наилучшим средством для поддержания спокойствия и мира в государстве. Убеждение в желательности долгой жизни находило конкретное проявление в широчайшем распространении медицинских трактатов, гигиенических практик (частое мытье, чистка зубов и корня языка, употребление только кипяченой воды, повсеместное распространение зубочисток, туалетной бумаги, одноразовых бумажных носовых платков и так далее), руководств по здоровому образу жизни.

Ответственность за здоровье возлагалась на самого индивида. Считалось, что благодаря Небу и родителям почти все дети рождаются здоровыми. Однако в дальнейшем забота о сохранении дарованного потенциала здоровья возлагалась на самого человека.