Александр Мещеряков - История Японского архипелага как социоестественный и информационный процесс

Культура яёй, однако, в отличие от дзёмона, распространяется уже не по всей территории Японии: Хоккайдо и Окинава, север Хонсю и юг Кюсю не входят в ее ареал. Там не прививается поливное рисосеяние и связанный с ним культурный комплекс, а продолжаются традиции дзёмона, что и предопределило их историческое отставание. Объяснение лежит на поверхности: климат севера Японии не благоприятен для рисоводства, а рыбные ресурсы настолько богаты, что не стимулируют поиск более интенсивных способов хозяйствования. Что касается Окинавы, то вопрос этот остается в японской исторической науке открытым. Мы же рискнем высказать предположение, что быстрый переход к производящему хозяйству, наблюдавшийся на основной территории Японии, был возможен только в условиях притока значительного количества переселенцев. Их же вынудили к передвижению неблагоприятные климатические и социальные факторы. Обретя землю на Кюсю, Хонсю и Сикоку, они тут же лишились всякого стимула к дальнейшему движению. Без иноэтнического и инокультурного вливания Япония, по всей вероятности, еще в течение длительного времени была бы страной рыболовов, охотников и собирателей. Распространение культуры яёй на Хонсю также не было равномерным. И если на юго-западе Японии рисосеяние укореняется очень быстро, то на востоке этот процесс протекает намного медленнее. По всей вероятности, здесь сыграли роль по меньшей мере несколько факторов: 1. Рисосеяние на северо-востоке в силу климатических условий менее эффективно, чем на юго-западе. 2. Поскольку условия для собирательства и морского промысла были более благоприятными на северо-востоке, то и заселенность этой части архипелага была традиционно выше, поэтому весь культурный комплекс яёй и его носители неизбежно должны были столкнуться с более мощной культурной инерцией, чем это наблюдалось на юго-западе. 3. Цикл рыболовства в более богатом рыбой северо-востоке Японии имеет своим пиком летний сезон, в то время как на юге сезонные миграции рыбы не так заметны. Это предопределило возможность и необходимость более специализированного морского промысла на севере архипелага и сравнительно плавный переход к производящему хозяйству на юго-западе, где хозяйственные последствия сезонного характера миграций рыбы смягчались широко распространенным собирательством моллюсков и водорослей. 4. Отказ (хотя бы и частичный) от рыболовства на севере принципиально сложнее, чем на юге, из-за большей потребности в белковой пище в условиях более сурового климата.

С укоренением рисосеяния центр хозяйственной жизни архипелага сместился к югу, в центральную Японию, где стремительно увеличивается плотность населения, численность которого к концу яёй или же к началу курганного периода («кофун», IV–VI вв.) уже превышает население северо-восточной Японии. Население же архипелага в целом к концу яёй составило около 3 миллионов человек, т. е. утроилось. Разумеется, это могло произойти только на основе производства значительного прибавочного продукта. Зримое отражение этот процесс находит в появлении специально построенных деревянных хранилищ, которые приходят на смену ямным «кладовым» дзёмона. Анализ раковинных куч эпохи яёй свидетельствует о наличии продуктообмена между населением прибрежной и материковой частей Японии: раковинные кучи материковых регионов содержат достаточное количество остатков морепродуктов.

Носителям рисоводческой культуры, таким образом, очень скоро, хотя и на ограниченный период, сделался доступным практически весь Японский архипелаг, за исключением Хоккайдо и Окинавы. Основывая на его территории свои поселения, они вовлекали в свое информационно-хозяйственное поле все более обширное население. Размер этих поселений был значительно большим, чем в период дзёмон: в среднем в два раза (соответственно 25 и 50 человек). Процесс этот не был одномоментным. Современные исследования показывают, что жители горных районов длительное время практиковали суходольное подсечное земледелие вкупе с охотой и собирательством; население же прибрежных районов занималось специализированным морским промыслом: рыболовством, сбором водорослей, ракушек, выпариванием соли. Каждый из этих хозяйственных укладов носил специализированный и товарный характер, не был самодостаточным, что предопределило развитие натурального, а впоследствии и денежного товарообмена. Кроме обмена продуктами питания, рыболовецкий комплекс испытывал серьезную зависимость от суши в смысле поставок дерева. Это и лес для строительства судов, и дрова для приготовления пищи и выпаривания соли. Исторические источники уже VIII–IX вв. пестрят указаниями на существование многочисленных рынков, где осуществлялся процесс обмена продуктами и информацией. Первая постоянная столица Японии (Нара, 710–784) обладала населением

в 200 тыс. человек. Разумеется, это предполагало достаточно высокий уровень прибавочного продукта, что невозможно без высокой степени разделения труда. «Естественный» процесс разделения труда подкреплялся идеологически: рыбодобывающим деревням вменялось в обязанность постоянно поставлять морепродукты ко Двору и в многочисленные синтоистские храмы. Для этих целей были созданы специальные профессиональные корпорации — бэ . Отношения государства с рыболовами ограничивались по преимуществу лишь предписаниями поставок, не существовало детальных регламентаций по способам ведения хозяйства, как это было с крестьянами, занятыми рисосеянием. Для рыбаков на всем протяжении истории Японии был свойственен не только своеобразный хозяйственный уклад, но и специфическая духовная культура со своей картиной мира, не вписывающейся в рамки представлений земледельческого общества.

Как было сказано, уже в ранней Японии наблюдается явная тенденция к концентрации населения, что вело к интенсификации различного рода обменных процессов. Кульминацией этого процесса следует признать сооружение столицы Нара — логическое звено в цепи усилий государства по выполнению серии крупномасштабных проектов ради создания идеологического имиджа надчеловеческого образования. Этот сравнительно короткий период синдрома гигантомании в истории Японии включает в себя курганный период, «кофун», IV–VI вв. и период Асука-Нара VII–VIII вв. В курганный период формируется государственное образование, которое получило название Ямато с ядром в центральной Японии в районе современных городов Нара — Киото — Осака. Климатически это было время увеличения атмосферных осадков и некоторого похолодания, что сузило ареал распространения заливного рисоводства и вынудило человека адаптироваться к ухудшившимся условиям земледелия путем ведения более интенсивного и эффективного хозяйствования. Интенсификация проходила по двум основным направлениям: 1. Широкое применение металлических орудий труда, сменивших деревянные. 2. Создание ирригационных сооружений: обводнение и осушение, требовавших кооперации уже не на деревенском, а региональном уровне, более сложной общественной организации и структуры по управлению этим процессом. В итоге значительно увеличилась площадь обрабатываемой земли, возросло кормящееся с нее население, усилилась общая централизация жизни.