Александр Мещеряков - Книга японских символов. Книга японских обыкновений

— Я выпил лишнего, заснул не помню как, кажется, я что-то говорил во сне. Почему ты не спишь?

Кэйга ответила:

— Что ты там бормочешь? Ты же торговец сельдью! Что я теперь стану делать? О, этот проклятый Эмина! Это он во всем виноват!

— Я — Уцуномия, и я не знаком ни с одним торговцем сельдью. Первый раз слышу такие обвинения!

После этих его слов Кэйга хотела выложить все, что было у нее на сердце, но, желая, чтобы он испытал настоящий стыд, стала выспрашивать его.

— Сначала ты сказал во сне «побережье Акоги». Отчего это?

Уцуномия ответил:

— Ах, вот оно что! Понимаешь, я в столице впервые, поэтому сёгун милостиво повелел всячески развлекать меня. Нет ничего редкостного ни в собачьих бегах, ни в стрельбе из лука или в игре в мяч. Самое любимое развлечение в наше время — сочинение рэнга [28] «Нанизанные строфы» или «стихи-цепочки». Первоначально так назывались стихи в 31 слог (танка), сочиненные двумя поэтами: один складывал три первые строки, а второй добавлял еще две. Впоследствии в этом поэтическом действе стало принимать участие несколько поэтов, которые по очереди складывали некое подобие поэмы на заранее определенную тему. . Сёгун, к тому же знает, что я люблю поэзию. Вот и устроили турнир по рэнга. Сасаки Сиро и Ханкай Сиродзаэмон разослали сообщение о турнире, и многие решили принять в нем участие. А записывать стихи попросили младшего брата настоятеля храма Токудайдзи, тринадцатилетнего послушника, ученика настоятеля Сёрэнъина, всех превзошедшего изяществом письма. Ну так вот, сёгун первым сложил трехстишие, а дальше все один за другим стали прибавлять свои строчки, и когда прошли круг, последние строчки были такие:

Я сочинил так:

Понимаешь, мне хотелось схватить самую суть этих строк, и я постоянно думал об этом, наверное, поэтому я и говорил во сне «побережье Акоги».

Выслушав это объяснение, Кэйга стала спрашивать дальше:

— Кроме этих слов, ты еще сказал во сне «мост» — «хаси» [29] В словах Гэндзи-обезьяны, сказанных во сне, нет слова «хаси». «Хаси» означает «мост» или «палочки для еды». . Ну, а это почему?

— Ах, вот как! Что ж… Там были строчки:

Есть стихотворение, в котором говорится так:

И еще есть такое:

Я сначала собирался взять строчки одного из этих стихотворений, но решил, что всем столичным знатокам они известны, в них нет ничего редкого. И я вспомнил такую историю. Когда-то красавицу по имени Идзуми Сикибу [30] Прославленная поэтесса, автор прославленного лирического дневника «Идзуми Сикибу никки». Жила в середине периода Хэйан, точные даты жизни неизвестны. посещал мужчина, которого звали Хосё. Они дали друг другу глубокую клятву. Потом монах по имени Домэй тоже стал к ней ходить, и она и с ним обменялась любовной клятвой. Хосё узнал об этом и сказал как-то Идзуми Сикибу: «Напиши записку, как я тебе скажу». Идзуми Сикибу спросила: «Какую записку ты хочешь, чтобы я написала?» «Такую: „Домэю от Идзуми Сикибу: я больше не встречаюсь с Хосё, приходи ко мне немедленно“». Идзуми Сикибу покраснела и сказала: «Нет, то, что ты просишь, совершенно невозможно». Хотя она так и ответила, но Хосё настаивал, и Идзуми Сикибу не могла больше сопротивляться, она написала записку, но, улучив момент, разломила палочку для еды — хаси — на пять частей и послала их вместе с письмом. Домэй посмотрел и подумал: «Странно, говорится, чтобы я тотчас же пришел, но к записке приложена палочка-хаси, разломанная на пять частей, это странно. Помню, есть такое стихотворение:

Уж точно, здесь должен быть какой-то смысл. Все ясно! Там Хосё!»

Поняв это, Домэй не пошел на свидание, и тем спас свою жизнь. А помогло ему то, что он разбирался в поэзии. Я хотел придумать что-то малоизвестное, вот и думал об этом, поэтому вполне мог сказать во сне слово «хаси».

После этого его рассказа Кэйга спросила:

— Пусть все так, но отчего вдруг ты мог бы сказать во сне «Гэндзи-обезьяна»?

Мнимый князь ответил:

— Что ж, это тоже вполне могло быть. Недавно в одном доме я был поражен темами стихов в рэнга: японские боги, учение Будды, любовь, непостоянство всего живого, воспоминания. Так вот, были там такие строки:

В связи с этим я вспомнил такую историю. Когда-то в древние времена император поклялся в любви женщине по имени Унэмэ, однако очень быстро забыл о ней. Унэмэ так страдала, что однажды в полночь вышла незаметно из дворца и бросилась в пруд Сарусава — Обезьянье болото и утонула. Император был очень расстроен, когда вскоре, совершенно случайно, подошел к пруду Сарусава и вдруг увидел там мертвое тело Унэмэ. Тело подняли, император взглянул на Унэмэ, она была несказанно красива: заколка из зеленой яшмы украшала ее прекрасные волосы, ее подведенные брови были как два юных месяца, а изящную фигуру покрывали водоросли из пруда. Глядя на нее, совершенно изменившуюся, император изволил милостиво сочинить стихотворение:

Это стихотворение было взято темой. Известно, что позже принц Гэндзи, совершая паломничество к пресветлому божеству Касуга, посетил пруд Сарусава и вспомнил эту старинную историю о том, как утопилась Унэмэ. Там он процитировал это стихотворение, а потом, когда молился, прочел еще одно, автора которого не знал:

Я думал про это, сочинял, поэтому вполне мог сказать и «Гэндзи», и «обезьяна». Знаешь, ты слишком надоедлива, перестань думать об этих глупостях, и засыпай.

— Ну, нет. Это еще не все. Ты сказал: «Покупай сельдь-иваси!» Отчего ты говоришь такое во сне, объясни!