Башир Мальсагов - Дипломатический спецназ: иракские будни

Как уже отмечалось выше, Временное правительство двумя днями раньше объявило об аннулировании указа П. Бремера об отмене смертной казни. Своим указом оно восстановило смертную казнь, видимо, это было сделано как раз к суду над С. Хусейном. К тому же накануне Дж. Буш заявил о том, что С. Хусейн является не военнопленным, а преступником, создав своим таким грубым вмешательством основу для организации судилища над президентом чужой страны. Временное правительство по своему статусу, прописанному в Законе об управлении иракским государством на переходный период (ЗГУ), не имело права отменять прежние законы и принимать новые. Это должны были сделать избранные органы законодательной власти, а не временный исполнительный орган.

Оккупационные власти и их местные ставленники старались создать видимость поддержки в стране суда над С. Хусейном. Были организованы митинги шиитов и курдов, требовавших казни бывшего диктатора. Однако большинство иракского народа осудило это судилище. Многие к тому времени прозрели, столкнувшись с «прелестями» оккупации и последовавшей вакханалией беззакония и кровопролития. Страна замерла в напряженном ожидании. Беспардонность США, нагло нарушивших суверенитет Ирака и осуществивших открытую агрессию, причем совершенно безнаказанно, без соответствующих решений ООН, свержение режима и суд над законно избранным президентом на территории его собственной страны вызвала особое неприятие в стане суннитов. С. Хусейн и его соратники отказались признать предъявленные им обвинения и потребовали адвокатов. Но на судью Заркара Амина (курд из Сулеймании) оказывали постоянное давление члены новоявленного правительства, обвиняя его в мягкости по отношению к С. Хусейну. Особенно в этом плане старались представители компрадорских шиитских партий и организаций. В знак протеста против такого давления судья подал в отставку. Кроме того, он не скрывал своей озабоченности за судьбу свою и своей семьи, о чем он поведал британскому агентству Рейтер.

Новый судья, отобранный американцами и Временным правительством (шиитами и курдами) из той же колоды — Рауф Абдурахман, родом из местности Халабджа, в применении против жителей которой химического оружия обвиняли прежний режим, и лично С. Хусейна, с самого начала не скрывал своей ненависти и нетерпимости к бывшему лидеру Ирака, грубо обрывал тех свидетелей и адвокатов, чьи высказывания или вопросы ему не нравились. Так, например, ливанка-адвокат Бишри Аль-Халиль неоднократно удалялась им из зала суда, так как горячо отстаивала своих подзащитных, в частности Т.Я. Рамадана. Обращаясь к ней во время одного из заседаний, судья язвительно вопрошал: «Ты адвокат или глава шайки?» — и ее же обвинил в невоспитанности. С. Хусейн сделал замечание судье за подобное обращение с женщиной, а тот приказал ему замолчать. «Ты обвиняемый, и тебя это не касается» [20] «Аль-Хаят», 23.05.2004 г. . На что Саддам ответил ему: «Я лидер иракского народа, президент республики Ирак, Верховный главнокомандующий вооруженными силами и остаюсь таковым, а ты представитель оккупационной власти». Обвинив Саддама в том, что он превращает суд в политическую трибуну для своих заявлений, судья Р. Абдурахман принял решение объявить все последующие заседания закрытыми.

Я следил за ходом процесса все время своего пребывания в Ираке, а также уже после отъезда, находясь в командировке в Египте, поскольку газеты «Аш-Шарк Аль-Аусат», «Аль-Хаят» и др., все подробно освещали его ход.

На данном процессе не было Тарека Азиза. Во-первых, он уже был тяжело болен раком. Во-вторых, американцы надеялись на то, что им удастся вытянуть из него нужные показания и использовать их против С. Хусейна. Он нужен был им в качестве одного из важнейших свидетелей. Но он в своих показаниях ни до, ни после казни С. Хусейна не сказал о нем ни одного худого слова, отрицал приписываемые ему преступления и деяния. Он называл С. Хусейна героем и заявлял, что для него была большая честь работать вместе с этим лидером. По делу Анфаль, которое было одним из основных пунктов обвинения в адрес С. Хусейна, Т. Азиз отрицая причастность бывшего президента к истреблению 5 тысяч курдских жителей химическим оружием, помимо других доводов, сослался и на американскую прессу, где утверждалось, что именно Иран несет главную ответственность за применение там химического оружия против курдов. Отмечалось также, что этот вопрос не прояснен до конца. В публикациях западных СМИ, которые, в свою очередь, ссылались на данные курдских источников, утверждалось, что в ходе боевых действий в восставших курдских районах по указанию С. Хусейна в 1982—83 гг. против мирного населения применялось химическое оружие; только в г. Халабдже в результате применения химических бомб погибли 5 тыс. человек, а всего в ходе операции Анфаль было уничтожено до 180 тыс. курдов, пострадали сотни населенных пунктов. В связи с этими обвинениями в адрес режима С. Хусейна, Т. Азиз заявил, что в период с апреля по август 1991 года делегация иракского правительства во главе с Иззатом Дури — заместителем председателя Совета Революционного Командования — неоднократно встречалась с делегацией Курдистанского фронта во главе с Дж. Талабани. На этих встречах обсуждались, в основном, вопросы предоставления курдским партиям мест в правительстве и других органах власти. «От них мы не слышали ни слова, ни от Дж. Талабани, ни от М. Барзани, — сказал он, — ни по поводу применения химического оружия, ни о каких-то массовых захоронениях курдов, ни о насиловании их женщин и т.д. Речь шла о компенсации тем курдским семьям, которые пострадали в ирано-иракской войне». Что касается другого обвинения, по поводу казни 148 жителей деревни Дуджейла в 1982 году, то, защищая С. Хусейна, его неродного брата Ибрагима Тикрити и Т.Я. Рамадана, Т. Азиз заявил, что в 1978—1979 гг. там регулярно устраивались взрывы, убийства функционеров партии и государства, были совершены покушения на С. Хусейна. Все другие свидетели также придерживались таких же показаний. В частности, бывший губернатор провинции Салахеддин М. Саадун, назначенный затем министром внутренних дел Ирака, сказал, что на него оказывали нажим американцы, требуя признать вину С. Хусейна. «В Дуджейле было не что иное, как покушение на главу государства, — сказал он. — Всем семьям была выплачена удовлетворившая их компенсация».

Но такие показания не нужны были организаторам судилища. Ведь события в Дуджейле были вменены в вину С. Хусейну в качестве одного из главных пунктов обвинения и вынесенного ему смертного приговора. Тем временем десятки и сотни тысяч демонстрантов в Ираке и других арабских странах участвовали в протестных акциях против процесса над С. Хусейном и его соратниками.