Далай Чулууны - Монголия в XIII–XIV веках

Хубилай и другие монгольские хаганы уделяли большое внимание строительству новых и ремонту и восстановлению старых буддийских монастырей в столице, Ланьчжоу и других городах и сельских районах. При них осуществлялись многие переводы буддийских сутр на монгольский язык и публикации их. По данным 1291 г., в империи Юань насчитывалось 42 тыс. 318 различных религиозных храмов и 213 148 священнослужителей [644].

В конце эпохи Юань политика монгольских хаганов, поставивших буддизм в особо привилегированное положение, вызвала недовольство. Борьба тибетского народа против иерархов монастыря Сакья и других, под прикрытием религии вступивших в сговор с монгольскими хаганами, фактически была направлена против завоевателей. Боясь возмущения населения, правители в конечном счете были вынуждены ограничить число лам, приезжающих из Тибета. После падения династии Юань влияние буддизма в Монголии свелось к минимуму.

Буддизм в Монголии пользовался влиянием только в среде господствующего класса, широкие массы кочевников по-прежнему оставались шаманистами [645]. Перед нами стоит трудная задача — хотя бы вкратце осветить вопрос о шаманизме, который до сих пор изучен недостаточно.

В XIII–XIV вв. в Монголии особенно много шаманов и шаманок собиралось в тех случаях, когда монголам надо было принести жертвы предкам [646], духам обо [647]или огню [648](последнее жертвоприношение называлось «Йэсугэй эджэн-у чахигсан гал голумту тахи» — «принести жертву очагу-огню, зажженному владыкой Есугэем»). Кроме того, шаманы совершали камлание, читали заклинание и обращались к духам при совершении обрядов вызывания духов тороки [649], разгадывания снов [650], вызывания духов (сулдэ дагуда) [651], избавления от стихийных бедствий [652]и др. В период существования единого монгольского государства появились специальные пункты для шаманских жертвоприношений, которые назывались ситуэн [653]. Судя по сообщению «Тайной истории монголов» о том, что при возведении Тэмуджина в хаганы некий Хорчи помогал ему волшебством, последний, по-видимому, в то время был шаманом [654]. В. «Тайной истории монголов» содержатся сведения о том, что Чингис-хан, как и все его соплеменники, был истым шаманистом. Перед военным походом он взбирался на гору Бурхан-халдун, развязывал пояс и вешал его на шею. Шепча заклинание, он становился на колени и начинал молиться [655]. Но когда был не в духе, Чингис не боялся никаких грозных шаманов и сажал их в особую юрту в наказание [656].

Следовательно, в XIII в. монгольские завоеватели во главе с Чингисом и другими хаганами не желали подчинять свою волю какой бы то ни было религии, они усиленно навязывали ее другим. В тот период Бурхан-халдун была такой же шаманской священной горой-заповедником, какой Даян дээрх до революции 1921 г. [657]. В «Тайной истории монголов» сообщается о шамане Кокочу — сыне Монглик-эчигэ из племени хонхотан [658]. Кокочу называет себя небожителем на земле. Войдя в доверие к Чингису, он поссорил его с Хасаром и вызвал трения между ними. В конце концов он был убит младшим братом Чингиса Отчигином и «вознесся на небо» [659].

В параграфе 272 «Тайной истории монголов» мы находим другие материалы, свидетельствующие о сильном влиянии шаманизма в Монголии. В источниках передается следующий случай. Когда больному Огодэй-хагану сделалось совсем плохо, у него отнялись ноги и язык, пришедшие шаманы и гадальщики совершили камлание; как и было предсказано ими, хаган выздоровел только после того, как младший сын Чингиса Толуй «отдал жизнь за старшего брата» [660].

Рашид-ад-Дин писал, что из всех монгольских племен больше всего шаманов было у лесных урянхайцев и баргутов [661]. В «Юань ши» отмечается, что на великих жертвоприношениях, посвященных предкам, монголы брызгали кумысом и молоком во все стороны и вызывали шаманов для камлания [662].

В работе В. Рубрука с подробностями рассказывается о шаманстве у монголов в период существования единого монгольского государства, в частности в ханствование Монкэ. В путевых записках Марко Поло отмечается, что монголы приносили жертвы шаманским духам-гениям [663]. К. Д'Оссон писал, что у монголов большинство толкователей снов, гадальщиков, лекарей были шаманами и шаманками [664].

В некоторых преданиях XIII–XIV вв. о шаманах и шаманках встречаются редкие сведения о том, что они вели борьбу с буддизмом и даосизмом. Например, имеется следующий рассказ шаманов. Когда во времена существования империи Чингиса прошли слухи о том, что будет распространяться в Монголии буддийская (иные говорят, даосская) вера, собрались знаменитые прорицатели и прозорливые шаманы и шаманки и в течение девяти дней подряд совершали камлание, отправляя вредоносных духов для борьбы с буддистами и даосами. В конце концов шаманы победили буддийскую и даосскую веры и в знак победы стали пришивать на шапки изображение человека [665].

Среди баргутских, урянхайских и дархатских шаманов имеет хождение предание о том, что Гунанулан-батор во времена Чингиса вел борьбу с буддистами и даосами. Его называют замечательным храбрецом, оказывавшим покровительство шаманам и шаманкам [666]. Судя по всему, шаманизм в Монголии не только держал в своих путах все население, но и противостоял влиянию в стране таких религий, как даосизм и буддизм.

Несмотря на то что в эпоху Юань шаманизм не выполнял роли главной религии в монгольской империи и государственной религией был буддизм, он оставался господствующим религиозным верованием населения на коренной монгольской территории. Хубилай и другие монгольские хаганы, преследуя завоевательные цели, предпочитали внедрять буддизм в империи. В то же время сами они не стремились освободиться от влияния шаманизма и сохраняли глубокую веру в шаманов.

В «Юань ши» отмечены некоторые шаманские жертвоприношения, в которых монгольские хаганы принимали личное участие. Так, при жертвоприношениях в Храме предков (Тай-мяо), которые устраивались четыре раза в год с участием хаганов, появлялись монгольские шаманы и шаманки и совершали камлание, вызывая святых духов предков [667].

Во время ежегодных великих жертвоприношений хаганов, которые устраивались в Шанду 24-го дня 6-й луны, собирались шаманы и шаманки и совершали камлание [668]. На ежегодные жертвоприношения в Храме возжигания пищи (Шао-фань-юань) в 9-ю луну или после 26-го дня 12-й луны, когда приносились в жертву одна лошадь, три овцы, кумыс, молочная водка, монеты, шелковые и хлопчатобумажные ткани, собирались многочисленные шаманы и шаманки и совершали камлание, вызывая духов на «государственном», т. е. монгольском, языке [669]. Кроме того, монгольские хаганы и нояны на 49-й день после похорон покойников отправлялись на место погребения и приносили там жертвы духам, непременно приглашая шаманов для камлания.